Чтение 26–й страницы книги ~Перегруженный ковчег~

примечательного зверька. Но на дне корзинки, глядя на меня большими
золотистыми глазами, сидел ангвантибо -- тот самый ангвантибо, на поиски
которого я мобилизовал в свое время всех охотников Эшоби.

В жизни, к сожалению, очень редко встречаются минуты полного
совершенного счастья. Именно такие редкие минуты я пережил при виде
пойманного ангвантибо. Даниель и охотник решили, очевидно, что я сошел с
ума: прямо на дороге я проделал несколько диких прыжков, громкими криками
распугал находившихся поблизости птиц, хлопал по плечу охотника, Даниеля,
если бы сумел, похлопал бы по плечу и себя. После многих месяцев тщетных
поисков я наконец имел в руках настоящего живого ангвантибо. Сознание этого,
как хмель, ударило мне в голову.

-- Когда ты его поймал? -- спросил я после того, как возбуждение мое
немного улеглось.

-- Вчера днем, сэр.

Из этого следовало, что драгоценный зверек уже почти сутки находился
без пищи и воды. Нужно было срочно доставить его в Бакебе, поместить в
хорошей клетке, накормить и напоить.

-- Даниель, я быстро поеду в Бакебе, чтобы накормить зверя, а ты
пойдешь вместе с охотником пешком.

-- Хорошо, сэр.

Оставив Даниеля с обеими корзинами, я повернул велосипед, подвесил себе
на грудь корзинку с ангвантибо и поехал обратно в Бакебе. Я несся вперед, не
замечая пыли, мостов, рытвин. Мной владела единственная мысль -- быстрее
поместить драгоценного зверька в подходящей клетке, обеспечить его
надлежащим уходом и пищей. Добравшись наконец до Бакебе, я оставил велосипед
в деревне и побежал вверх по холму к нашему дому. На полпути мне вдруг
пришла в голову страшная мысль: не ошибся ли я, решив, что в корзинке
находится ангвантибо? Быть может, это просто детеныш западноафриканского
лемура, который очень похож на ангвантибо? Затаив дыхание, я приоткрыл
корзинку и снова взглянул на зверька. Быстро установив характерные
особенности ангвантибо, я успокоился. Количество и очертания пальцев на
лапах, размер ушей, отсутствие хвоста -- все признаки подтверждали, что
передо мной был настоящий ангвантибо. Облегченно вздохнув, я продолжил путь.

Вскоре я увидел Джона, медленно прохаживавшегося вдоль клеток и
следившего за кормлением птиц. Широко размахивая шляпой над головой,
радостный и возбужденный, я издали начал выкрикивать отчет о случившемся:

--Джон, я достал ангвантибо... живого и здорового... ангвантибо... ты
слышишь?

Все слуги бросились мне навстречу, чтобы увидеть зверя, о котором я
столько рассказывал и за поимку которого установил огромную цену. Они
улыбались и переговаривались, разделяя мой восторг и возбуждение. Джон,
напротив, не проявил ни малейшего интереса к радостному событию. Взглянув на
меня через плечо, он проронил небрежно:

-- Это хорошо, старина, -- и продолжал кормить своих птиц.

Ни одно животное не вносило своим появлением в лагере и половины той
суматохи, которую вызвало появление ангвантибо. Семья мешетчатых крыс, мирно
дремавшая в клетке, была без всяких церемоний изгнана в другое помещение.
Клетка после тщательной чистки была приспособлена в качестве временного
жилья для ангвантибо. Плотнику было дано задание в кратчайший срок построить
самую лучшую клетку, какую только он в состоянии сделать. Слуги были
разосланы в разные стороны в поисках яиц, поу-поу, бананов, мертвых птиц.
Когда бывшая клетка крыс была оборудована многочисленными жердочками и
перекладинами и на покрытом чистыми опилками полу были расставлены миски с
водой и пищей, наступил торжественный момент. Окруженный толпой слуг, каждый
из которых едва осмеливался дышать, боясь встревожить дорогого пленника и
навлечь на себя мой гнев, я осторожно вытряхнул ангвантибо из корзинки в
отведенное ему помещение. Зверек несколько секунд осматривался, затем
подошел к одной из мисок, засунул в рот кусок банана, быстро забрался на
одну из перекладин и, притаившись, принялся поспешно уплетать его. Я был
приятно удивлен, так как опасался, что перемена обстановки отрицательно
скажется на аппетите животного. Видя его сидящим на перекладине и мирно
жующим банан, я вдруг почувствовал такую гордость, как будто поймал его в
лесу собственными руками.

-- Джон, -- позвал я хриплым шепотом, -- пойди, посмотри на него.

--Очень милый маленький зверек, -- отозвался Джон.

Это была в устах Джона величайшая похвала по адресу живых существ, не
принадлежащих к миру пернатых. Но ангвантибо действительно был милым
маленьким зверьком. Он немного походил своим плотным золотисто-коричневым
мехом, сутулой спиной и яркими бусинками глаз на игрушечного плюшевого
медвежонка. Величиной он был с месячного котенка, по сравнению с толстым,
покрытым густым мехом туловищем ноги его казались длинными и тонкими. Руки и
ноги его имели большое сходство с человеческими, только первые два пальца на
руках были значительно укорочены. Это позволяло зверьку легко цепляться за
жерди и перекладины: схватившись руками за толстую жердь или ветку, он висел
на ней, как приклеенный..

Больше получаса провел я в почтительном молчании возле клетки. За это
время ангвантибо съел полтора банана, примостился на сравнительно пологой
перекладине, крепко обхватил ее руками и ногами, положил голову между руками
и задремал. Осторожно накрыл я клетку куском ткани, чтобы солнечные лучи не
беспокоили спящего, и на цыпочках отошел в сторону.

Через каждые полчаса я подкрадывался к клетке, чтобы убедиться, что
зверек не упал с жерди и не унесен злыми духами. В ближайшие два дня я по
утрам вскакивал и бежал к клетке, не успевая даже выпить традиционную чашку
чаю, к великому изумлению слуг. Даже Джон заразился моим волнением:
высунувшись из-под противомоскитной сетки, он с беспокойством следил, как я
снимал накидку с передней стенки клетки и заглядывал внутрь.

-- Все в порядке? -- спрашивал он. -- Как зверек кушал?

-- Хорошо, он съел полбанана и дохлую птицу.

Суматоха, вызванная появлением в лагере ангвантибо, или, если называть
его точно, Arctocebus calabarensis, объяснялась несколькими причинами.
Прежде всего, животное это встречается чрезвычайно редко; оно водится только
в лесах Камеруна, причем в очень небольшом количестве. Во-вторых, им очень
интересовался Лондонский зоопарк, от которого мы получили заказ на поимку
этого вида животных.

Хотя ангвантибо и известен ученым с 1859 года, в Британском музее не
больше дюжины чучел и шкур этих животных. Натуралисты сходятся во мнении,
что ангвантибо встречается чрезвычайно редко и поймать их очень трудно.
Ангвантибо относятся к группе лемуров -- животных, близко стоящих к
обезьянам. Известен лишь один случай, когда ангвантибо содержали в неволе и
наблюдали за ним в искусственных условиях, но я был бы первым, кто привез
живого ангвантибо в Англию. В случае успеха нашего эксперимента зоологи и
анатомы впервые получили бы возможность изучать привычки и образ жизни
ангвантибо. Поэтому я и не хотел допускать ни малейшего риска при уходе за
пленником, так как понимал, что, потеряв его, я вряд ли мог рассчитывать
найти замену.

Я должен отдать справедливость зверьку и отметить, что он не доставлял
нам значительных хлопот. С первых же дней определился его вкус к бананам и
дохлым птицам. Пищу он охотно запивал молоком, перед сном с удовольствием
проглатывал полдюжины кузнечиков. Целыми днями он спал, плотно прижавшись к
жерди и спрятав голову между передними лапами. Вечером, перед заходом
солнца, он обычно просыпался, быстро встряхивался, несколько раз зевал,
показывая при этом широкий розовый язык, и начинал прогулку по клетке,
очевидно, с целью нагнать аппетит. Он спускался к одному краю клетки,
переходил по полу к противоположной стене, снова поднимался кверху,
карабкаясь между жердями и перекладинами; возвращался на прежнее место и
начинал все с самого начала. Это круговое движение длилось около часа, пока
не подходило время кормления. Как только в клетке появлялась миска с едой,
ангвантибо приступал к трапезе, не высказывая никаких признаков страха.
Иногда он спускался на землю, низко склонял голову и выгибал спину; в эти
минуты он особенно походил на крошечного медвежонка. Если миска стояла прямо
под какой-нибудь подходящей перекладиной, он повисал на ней, ухватившись за
нее ногами, хватал руками куски банана и засовывал их в рот, облизывая губы
и слизывая с носа банановый сок. Единственными звуками, которые я слышал от
него, были слабое, похоже на кошачье, мурлыканье и тихое шипение, когда я
пытался дотронуться до него. С большим трудом удавалось мне снимать его с
жерди, в которую он вцеплялся лапами с невероятной для своего размера силой.
Приходилось обхватывать его вокруг туловища и изо всех сил тащить, в то
время как он упирался и при случае старался укусить меня в руку острыми, как
иголки, зубами.

Неделю спустя, убедившись, что Аркто, как мы назвали зверька, хорошо
прижился в лагере, я повторил попытку познакомиться с Нда-Али. Снова мы с
Даниелем двинулись в путь по пыльной ухабистой дороге, но на этот раз ничто
нас не задержало, и к одиннадцати часам утра, уставшие, мокрые и
взъерошенные, мы прибыли в Финешанг. Там нас уже ожидал охотник,
необыкновенно мрачный. Без всяких задержек мы отправились в путь. Даниеля я
оставил в деревне, решив, что слабому юноше трудно будет совершить подъем на
крутую высокую гору. Не прошли мы, однако, и половины пути, как я понял, что
и мои собственные силы также могут оказаться недостаточными.

Охотник поднимался по крутому склону горы с удивительной быстротой. Я
карабкался за ним, стараясь сохранить престиж белого человека, пот градом
катился по моему лицу. Лишь однажды охотник немного замедлил шаг: произошло
это тогда, когда зеленая мамба, пожалуй, наиболее быстрая и ядовитая из
встречающихся в западной Африке змей, зеленой стрелой пересекла тропинку
перед нами. Она появилась на стволе одного из деревьев, скользнула по
тропинке в трех футах от охотника и исчезла в кустах. Охотник застыл на
месте, лицо его покрылось смертельной бледностью. Свирепо взглянув в ту
сторону, где исчезла змея он повернулся ко мне.

-- Уг! -- произнес он выразительно и энергично. С момента нашего выхода
из деревни это было первое обращенное ко мне слово, и я счел себя обязанным
на него ответить.