жира никто не ел. После дня успешной охоты наши палубы были завалены ту-
шами и шкурами, скользкими от жира и крови, и в шпигаты стекали алые ру-
чейки. Мачты, снасти и борта - все было забрызгано кровью. А люди с об-
наженными окровавленными руками, словно мясники, усердно работали ножа-
ми, сдирая шкуры с убитых ими красивых морских животных.
пок, и наблюдать за тем, как ведется свежеванье и последующая уборка па-
луб. Невеселое занятие! Все во мне возмущалось против него. Но вместе с
тем мне еще никогда не приходилось распоряжаться столькими людьми, и это
развивало мои довольно слабые административные способности. Я чувство-
вал, что становлюсь тверже и решительнее, и это не могло не пойти на
пользу "неженке Ван-Вейдену".
Ван-Вейденом. Хотя моя вера в человека и в жизнь все еще противилась
разрушительной критике Волка Ларсена, кое в чем он все же успел сильно
повлиять на меня. Он открыл мне реальный мир, с которым я практически не
был знаком, так как всегда стоял от него в стороне. Теперь я научился
ближе присматриваться к окружающему, спустился из мира отвлеченностей в
мир фактов.
проводить время в обществе Волка Ларсена. Когда погода бывала хороша и
мы оказывались посреди стада, весь экипаж был занят в шлюпках, а на бор-
ту оставались только мы с ним да Томас Магридж, который в счет не шел.
Впрочем, мы тоже не сидели без дела. Шесть шлюпок веером расходились от
шхуны, пока расстояние между первой наветренной и последней подветренной
шлюпками не достигало десяти, а то и двадцати миль. Потом они плыли пря-
мым курсом, и только ночь или плохая погода загоняли их обратно. Мы же
должны были направлять "Призрак" в подветренную сторону, к крайней шлюп-
ке, для того чтобы остальные могли с попутным ветром подойти к нам в
случае шквала или угрозы шторма.
справляться с таким судном, как "Призрак": управлять рулем, следить за
шлюпками, ставить или убирать паруса. Я должен был овладеть всем этим, и
овладеть быстро. Управление рулем далось мне легко. Но взбираться наверх
на салинг и подтягиваться на руках, когда нужно было лезть еще выше, уже
без выбленок, оказалось потруднее. Однако я скоро научился и этому, так
как чувствовал какое-то необъяснимое желание поднять себя в глазах Волка
Ларсена, доказать свое право на жизнь и доказать не путем одних только
рассуждении. И настало время, когда мне даже доставляло радость взби-
раться на самую верхушку мачты и, охватив ее ногами, осматривать с этой
жуткой высоты море в бинокль, разыскивая шлюпки.
ки выстрелов постепенно удалялись и замерли: шлюпки рассеялись по безг-
раничному простору океана. С запада дунул чуть приметный ветерок. Мы ед-
ва успели выполнить наш обычный маневр в подветренную сторону, как ветер
упал совсем. С верхушки мачты я следил за шлюпками: все шесть, одна за
другой, исчезли за горизонтом, преследуя плывших на запад котиков. Мы
стояли, чуть покачиваясь на водной глади. Ларсен начал беспокоиться. Ба-
рометр упал, и небо на востоке не предвещало ничего хорошего. Ларсен не-
отступно всматривался вдаль.
коек опустеет в обоих кубриках.
сделалась невыносимой, хотя мы находились уже довольно далеко в северных
широтах. В воздухе - ни малейшего дуновения. Душная, гнетущая атмосфера;
в Калифорнии в таких случаях говорят: "как перед землетрясением". Во
всем этом было что-то зловещее, и возникало ощущение приближающейся
опасности. Понемногу все небо на востоке затянуло тучами; они надвига-
лись на нас, словно чудовищные черные горы, и так ясно можно было разли-
чить в них ущелья, пещеры и пропасти, где сгустились черные тени, что
глаз невольно искал там белую линию прибоя, с ревом бьющего о берег. А
шхуна все так же плавно покачивалась на мертвой зыби, и ветра не было.
дыбы, и когда буря заревет во всю глотку, придется нам поплясать. Боюсь,
Хэмп, что мы не увидим половины наших шлюпок. Полезайте-ка наверх и от-
дайте топселя!
только двое! - ответил я с нотой протеста в голосе.
ших шлюпок прежде, чем у нас сорвет паруса. А там будь что будет. Мачты
выдержат, и нам с вами тоже придется выдержать, хотя будет не сладко!
восемнадцати человек, скрывавшихся где-то за горизонтом, в то время как
на нас медленно надвигались черные громады туч. Но Волка Ларсена это,
по-видимому, не особенно беспокоило, хотя, когда мы вышли на палубу, я
заметил, что у него слегка раздуваются ноздри и движения стали быстрее.
Лицо его было сурово и жестко, но глаза - ясно-голубые в тот день -
как-то особенно поблескивали. Меня поразило, что Ларсен был весел - сви-
репо весел, словно он радовался предстоящей борьбе, ликовал в предвкуше-
нии великой минуты, когда стихии обрушатся на него.
хохотался, словно бросая вызов приближающемуся шторму. И сейчас еще вижу
я, как он стоял, словно пигмей из "Тысячи и одной ночи" перед исполинс-
ким злым гением. Да, он бросал вызов судьбе и ничего не боялся.
кастрюлями и сковородками, будь наготове - тебя позовут!
это получше виски, хотя ваш Омар Хайам этого не понимал. В конце концов
он не так уж умел пользоваться жизнью!
лось во мгле. Было два часа дня, а вокруг нас сгустился призрачный по-
лумрак, прорезываемый беглыми багровыми лучами. В этом призрачном свете
лицо Волка Ларсена пылало, и моему растревоженному воображению мерещи-
лось как бы некое сияние вокруг его головы. Стояла необычайная,
сверхъестественная тишина, и в то же время все вокруг предвещало прибли-
жение шума и движения. Духота и зной становились невыносимы. Пот высту-
пил у меня на лбу, и я почувствовал, как он каплями стекает по лицу. Мне
казалось, что я теряю сознание, и я ухватился за поручни. В эту минуту
пронесся еле заметный вздох ветерка. Будто легкий шепот, прилетел он с
востока и растаял. Нависшие паруса не шелохнулись, но лицо мое ощутило
это дуновение, как приятную свежесть.
потрави шкот и опять заложи тали. Если напутаешь, это будет последней
ошибкой в твоей жизни. Понял?
поставьте топселя, и как можно скорее; чем быстрее вы это сделаете, тем
легче вам будет справиться с ними. Если кок замешкается, дайте ему в зу-
бы.
данное мне приказание не сопровождалось угрозой. Нос шхуны был обращен к
северо-западу, и капитан хотел сделать поворот фордевинд при первом же
порыве ветра.
ним выстрелам, шлюпки отклонились немного к югу.
место у кливеров. Снова и снова пронеслось дыхание ветерка. Паруса лени-
во заполоскали.
бужденно крикнул мне кок.
какое несчастье грозило нам - ведь все паруса были поставлены. Ветер дул
сильными порывами, паруса наполнились, и "Призрак" двинулся вперед. Волк
Ларсен круто положил руля под ветер, и мы пошли быстрее. Теперь ветер
дул нам прямо в корму; он завывал все громче, и передние паруса оглуши-
тельно хлопали. Я не мог видеть, что делается на остальной палубе, но
почувствовал, как шхуна внезапно накренилась, когда фок и грот наполни-
лись ветром. Я возился с кливером, бом-кливером и стакселем, и когда
справился наконец со своей задачей, "Призрак" уже мчался на юго-запад
под всеми парусами, вынесенными на правый борт. Не успев перевести дух,
с бешено бьющимся сердцем, я бросился к топселям и успел вовремя убрать
их. Затем отправился на корму за новыми приказаниями.
волнение усиливалось. Я стоял у штурвала около часу, и с каждой минутой
править становилось все труднее. У меня не было достаточно опыта, чтобы
вести шхуну бакштаг при таком ветре.
меньше десяти миль, а сейчас делаем по крайней мере двенадцать или три-
надцать узлов. Моя старушка быстра на ходу!
палубой, и выше не полез. Осматривая пустынное пространство океана, я
понял, что нам необходимо очень спешить, если мы хотим подобрать наших
людей. Меня охватывало сомнение, могут ли шлюпки уцелеть среди этих бу-
шующих волн. Казалось невероятным, чтобы такие хрупкие суденышки устояли
против двойного напора ветра и волн.
смотрел с высоты вниз, и порой мне казалось, что я нахожусь не на судне,
а смотрю на него как бы со стороны. Контуры мчащейся шхуны резко выделя-
Березин Федор
Максимов Альберт
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Андреев Николай
Майер Стефани