застудил легкие. Освободили от саней "Харьковчанку", и пробежала она на
третьей передаче пятьсот километров за двое суток, а на Востоке штурмана
в самолет - и на курорт, в Мирный. Лето стояло, январь, самолеты
летали... Бронхит, безусловно, тоже не сахар, но держится ведь Валера,
от звонка до звонка за рычагами сидит. Бронхит не пневмония, с ним и на
куполе продержаться можно. Так и сообщить Макарову: никаких больше
консилиумов по радио не надо, подремонтируюсь и скоро войду в строй. И
еще попросить Макарова, чтобы ребята из Мирного и других станций
радиограммы присылали повеселее, а то Маслов принимать не успевает, а
все одно: "Беспокоимся, думаем о вас, уверены..." Хорошо, конечно, что
беспокоитесь и думаете, не сомневаемся в этом и благодарим за это, но
пишите, сынки, с настроением и улыбкой.
дальше, если Алексей сказал правду. Уже рисовалась ему заманчивая
картина, что он ведет тягач (сомовский, пусть Вася поездит Ленькиным
дублером, проследит за парнем), мнилось, как во время завтрака будет
обсуждать с ребятами итоги прошедшего дня (за ужином не до разбора,
глаза слипаются) и прочее. Но тут Гаврилов подумал о том, что каждая
минута, которую он не спит, отдаляет его выздоровление. Раз уж придется
дня три не вставать (если бронхит - о неделе не может быть и речи), то
нужно спать на полную катушку, набираться сил.
сыновей - чтоб приснились. Вот он в воскресенье утром подогнал к дому
машину, спросил у ребят, какие у них планы - готовить уроки на завтра
или сначала смотаться за грибами, услышал радостный визг мальчишек и
увидел Катино смеющееся лицо.
поэтому не пошел, а на крыльях полетел занимать место водителя на
сомовской машине; с другой - одиночества он не выносил и отчаянно
скучал. В прошлый раз, когда батя осудил Сомова на отдых, Тошка сманил в
кабину Петю и всю дорогу его развлекал, а сегодня повар затеял печь
пирог и составить компанию отказался.
один, как ночной сторож, из-за этой кучи золы!
на маслопроводе полетел дюрит, а еще через час поезд остановил Алексей:
делать бате, Валере и Сомову уколы. Кому неприятности, кому
удовольствие: пользуясь вынужденными паузами, Тошка отвел душу, почесал
язык. И за обедом, само собой. Но больше до утра поезд не
останавливался, - шестьдесят два километра отмахали! - и часов пять
подряд Тошка молчал, как рыба. Сущее наказание для человека, которому и
пять минут посидеть с закрытым ртом было мучительно трудно.
Такую байку вспомнил - чистый мед, а кому ее расскажешь?
смахнул полотенце с пышного, начиненного клубничным джемом пирога.
- Кушайте на здоровье!
и впиваясь в него зубами. - Духовная пища, дорогой товарищ Задирако, для
интеллигентного мужика важнее жратвы. Мыслить надо, дорогой товарищ
повар, мозг питать, а не брюхо!
раз не обиделся.
и Валеру Тошка. - Здоровый, мордатый такой сверхсрочник, "смир-р-на!" с
полминуты рычал.
самоволке, когда он серенаду пел одной смазливой блондиночке. Сколько на
губе отсидел? Пять суток?
друг Семенчук?
заторопился Тошка, - и говорит: "Товарищ генерал, то да се, сына женим,
с деньгами туго. Может, простите Семепчуку тот танк?" - "Какой такой
танк?" - "А мужнин, что подбили в Германии". У генерала - глаза шарами,
ничего понять не может, требует ясно и четко доложить. Супруга и
доложила, что больше двадцати лет из мужниной зарплаты каждый месяц
вычитают пятнадцать рублей за тот подбитый танк. А сейчас вот то да се,
с деньгами туго, сына женим... "Семенчука ко мне, такого-сякого!" -
приказал генерал. Семенчук является, командует самому себе:
"Смир-р-рна!" -ест глазами начальство и малость желтеет при виде дорогой
и любимой подруги жизни. "Значит, за танк платишь?" - "Так точно, плачу,
товарищ генерал!" Генерал пообещал подруге жизни разобраться и, когда
она вышла, тихо так и ласково спросил: "Значит, платишь?.. А ну,
исповедуйся, шельмец!" Старшина в голос завыл: "Това-а-рищ генерал!
Виноват! Супруга моя - женщина очень строгая насчет наличных, а вечером,
как со службы домой иду, не могу без кружки пива. Вот и пришлось
сочинять про тот самый танк, что за Одером, если помните, подбили...
Виноват, товарищ генерал!" А через месяц увидела генерала в клубе
гражданка Семенчук - и с поклоном: "Спасибо вам, теперь всего по пять
рублей вычитают, за одну башню платить осталось!"
Маслов протянул Тошке радиограмму.
повесили на Доску почета как героя Антарктиды Пеструха отелилась купили
телевизор председателя сняли прислали нового к твоему приезду растим
кабанчика уже пять пуд Нюрка не дождалась выскочила замуж не жалей
других навалом целуем крепко семья Жмуркиных".
больше радиограмма продлили застолье. От Тошки затребовали объяснений, и
он поведал о своем неудавшемся романе с Нюркой.
а она: шиш тебе, сначала в загс! - Да ты что, говорю, не знаешь, какие
безобразия в загсе происходят? Глазом моргнуть не успеешь, как тебе
печать в документ шлепнут! Печать тебе нужна, говорю, или будущий поко-
ритель сурового шестого континента? - Нет, - головой мотает, - сначала
печать, а потом покоритель, и вообще я не уверена, что ты меня любишь. Я
туда, сюда, рассыпаюсь мелким бесом, распалился, хоть спички об меня
зажигай, а она вдруг: ах! - и бегом. Оборачиваюсь - стоит за спиной дед
ее Митрофан, по прозвищу Облигация, и волком смотрит.
Подслушивал, старый хрыч! А Облигацией его прозвали потому, что лет
пятнадцать назад получил он по займу облигации и спьяну наклеил их на
дверь, а одна сторублевка возьми да и выиграй пять тысяч. Тогда дед
выломал дверь и потащил ее в сберкассу, а там отпилили кусок с
облигацией и послали на проверку. Значит, оборачиваюсь, а дед:
ишь ты, сучий сын, шамкает, внучку испортить желаешь? - И так клюкой по
хребту дернул, что я с воем домой приполз. А наутро Нюркина подруга
доложила, что дед запер Нюрку в хате и побожился сторожить до моего
отъезда в экспедицию. Я так и сяк, ужом вертелся, умасливал деда - не
пускает: пошел, говорит, вон, поганец, не то ноги повыдергаю. - А мне
через три дня уезжать...
встал. - Спать, братишки, спать.
любили. Все, даже Ленька, который был ненамного старше Тошки, видели в
нем совсем еще юного подростка, только-только вышедшего из пацанов,
потому что, хотя по документам ему был двадцать один год, выглядел Тошка
от силы на восемнадцать: необычный для походника рост - метр шестьдесят
сантиметров, смехотворный вес - чуть больше трех с половиной пудов и
безбородое, с нежным цыплячьим пушком лицо. А у походников, людей вовсе
не сентиментальных, хранится под спудом скрытая и неизрасходованная
нежность: в радиограммах ее не выплеснешь, бородатые физиономии друзей
вызывают чувства иного порядка, и получается, что нежность эту деть
некуда. Поэтому полярники так любят собак, которых можно ласкать, не
опасаясь, что тебя сочтут. прекраснодушным и мягкотелым хлюпиком, и
пингвиньих детенышей-пушков любят, и птенцов серебристых буревестников
на островных скалах у Мирного - в общем, любят все живое, что не
отвергает ласку и нуждается в защите. Может, поэтому и любили Тошку
походники, что был он с виду таким худеньким и маленьким птенчиком,
весело и бездумно чирикающим. Для одних по возрасту сынок, для других -
младший братишка, всегда готовый помочь, услужить, а при случае
беззлобно посмеяться над кем угодно, кроме, конечно, бати.
походников внешность, давным-давно вылетел из гнезда и ни в чьей защите
не нуждался. Ласку, любовь принимал и платил за них сторицей, а на ногах
своих стоял крепко, возмещая недостаток жизненного и профессионального
опыта неиссякаемой работоспособностью.
Шилова Юлия
Лондон Джек
Роллинс Джеймс
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Каменистый Артем