Чтение 26–й страницы книги ~Ярость~

Как только мы вошли в комнату, я упал на постель. Последнее, что я
заметил, это солнечные лучи, пробивающиеся сквозь пыльные стекла и
отбрасывающие блики на подушку. Я отключился.

Это был кошмарный сон. Тени на стене, страх... Почти как тогда, в
детстве. Но на этот раз пугающий звук приближался к моей двери. И вот
она отворилась. Медленно, со скрипом.

На пороге был отец. В руках он держал маму. Нос ее был разрезан, из
раны текла кровь.

- Ты хочешь ее? - спросил отец. - Возьми ее, держи.

Он бросил маму на кровать ко мне. Я увидел, что она мертва, в ужасе
закричал... И проснулся. С эрекцией.

Глава 27

Все молчали. Даже Сюзанн Брукс не сказала ни слова. Я почувствовал
усталость. Кое-кто выглядывал за окно, но там не было ничего
интересного. Ничего не изменилось за этот час. Я подумал, что история
Сандры была интереснее.

Тед Джонс смотрел на меня с презрением. Правда, я полагаю, что теперь
он скрывал за ним ненависть, и это слегка льстило мне. Сандра Кросс
погрузилась в свои мечты. Пэт Фитцджеральд из куска валяющейся в классе
бумаги для контрольных сооружал реактивный самолет.

Неожиданно Ирма Бейтц вызывающе поглядела на меня:

- Мне нужно в уборную! Я вздохнул.

- Что ж, иди.

Казалось, она мне не верит. Дон Лорди хихикнул. Ирма произнесла:

- А ты в меня выстрелишь.

- Так ты собираешься в сортир или нет?

Она нахмурилась.

- Я потерплю.

Я надул щеки. Манера, которую я перенял от папочки.

- Хорошо, можешь идти, можешь терпеть, главное, не сделай лужу
посреди класса. Это было бы неуместно.

Сара Пастерн, казалось, была шокирована этими словами.

Кик будто нарочно, чтобы разозлить меня, Ирма встала и подошла к
двери. Одно было приятно: теперь Тед глазел на нее, а не на меня. Ирма
остановилась, взявшись за ручку, как бы раздумывая. Она обернулась:

- Ты будешь в меня стрелять?

- Ты собираешься идти в сортир или нет? - ответил я вопросом на
вопрос. Я понятия не имел, буду ли стрелять. Меня слегка расстроило то,
что история Сандры произвела больший эффект, чем моя, и я думал сейчас
не об Ирме. У меня было странное ощущение, что вовсе не я держу в
заложниках ребят, а дело обстоит как-нибудь иначе. Например, все мы
держим в заложниках Теда Джонса.

Возможно, стоило выстрелить. Терять было нечего. Возможно, этот жест
поможет мне избавиться от ощущения, что сейчас я проснусь. Или окажусь в
другом кошмарном сне.

Ирма открыла дверь и вышла, тщательно прикрыв ее за собой. Ее шаги
послышались в коридоре. Ровные спокойные шаги, не ускоряющиеся, не
переходящие в бег. Я почувствовал странное облегчение. Чувство, источник
которого сложно объяснить.

Шаги затихли.

Тишина. Я ждал, что кто-нибудь еще захочет в уборную. Или что сейчас
Ирма выбежит из школьных дверей с безумным лицом, которое тут же попадет
на первые страницы всех газет. Но ничего не происходило.

Пэт Фитцджеральд шуршал крыльями своего самолета. Судя по звуку, это
действительно был реактивный самолет.

- Выбрось к чертям эту штуку, - раздраженно произнес Билли Сойер, - и
что за глупость делать самолетики из казенной бумаги.

Пэт не обернулся, и он явно не собирался выбрасывать чертову штуку.
Билли больше ничего не сказал.

Новые шаги, теперь они приближались к нам.

Я поднял пистолет и направил его на дверь. Тед ухмылялся. Я видел на
его лице отпечаток всех этих летних развлечений, дорогих клубов,
шикарных машин и девочек, а также представление о своей правоте и
бесконечную самоуверенность... Неожиданно я понял, что именно такое лицо
и должно быть у настоящего делового человека, у акулы бизнеса. Он
напоминал мне сейчас моего отца. Что-то было в них общее. Ледяное
спокойствие, отстраненность, как у олимпийских богов. Но я слишком
устал, чтобы играть роль Самсона. Я не хочу и не могу больше свергать
идолов. Глаза его были ясны. Это взгляд человека, знающего, чего он
хочет. Взгляд человека, уверенного в своей непогрешимости, взгляд
политика.

Еще пять минут назад звук шагов не испугал бы меня до такой степени.
Пять минут назад я, наверное, положил бы пистолет на стол и шагнул бы
навстречу неизвестности. Теперь меня волновал звук сам по себе, а также
мысль о том, что это может быть Филбрек, решивший вдруг согласиться на
мои условия.

Тед продолжал зловеще ухмыляться.

Кто-то подошел к двери. Класс замер. Пэт перестал шуршать своим
самолетиком. Дик Кин открыл рот, и я вдруг подумал, что он похож на
своего брата Флэппера, который сейчас в тюрьме города Томастона работает
механиком в прачечной.

За матовым стеклом двери возникла неопределенной формы тень. Я крепче
сжал пистолет. Ребята наблюдали за мной, затаив дыхание, будто они
смотрят кульминационную сцену в фильме о Джеймсе Бонде.

Дверь медленно открылась, и вошла Ирма Бейтц. Она огляделась, явно
недовольная таким вниманием к своей скромной персоне. Джордж Янек
захихикал и сказал:

- Смотрите, кто к нам пришел.

Но никто больше не засмеялся, все продолжали рассматривать Ирму.

- Что вы на меня уставились? - недовольно произнесла она. - Все мы
иногда ходим в туалет, не так ли? Она захлопнула дверь и прошла на свое
место. Было почти двенадцать.

Глава 28

В двенадцать раздался звонок внутренней связи. Это был капитан
Филбрек, воплощенная пунктуальность. На этот раз он почему-то не сопел и
не пыхтел. Последовал моему совету изменить манеру разговаривать или
просто решил не раздражать меня. Странные вещи происходят на свете,
видит Бог. - Деккер?

- Да, это я.

- Послушай, этот выстрел час назад был совершенно случайным. Тут один
тип из Левистона...

- Не стоит об этом, Франк. Ты ставишь в неловкое положение меня и
себя, и ты считаешь людей, которые видели, как все было на самом деле,
полными идиотами. Не надо лишней суеты, лучше ничего не говори.

Пауза. Наверное, он собирается с мыслями.

- О'кей. Чего ты хочешь?

- Почти ничего. Все ребята выйдут отсюда ровно в час дня. В точности,
- я взглянул на часы, - через пятьдесят семь минут. Вот и все. Я обещаю.
- А почему не сейчас?

Я оглядел класс. В воздухе висело напряженное молчание и казалось,
что невидимая связь возникла между нами, будто мы заключили договор,
подписанный кровью.

- Дело в том, что у нас с ребятами есть еще одно невыполненное дело.
Надо все довести до конца.

- Ты о чем?

- Тебя это никак не касается, Франк. Но мы все понимаем, о чем идет
речь.

И действительно, я не встретил ни одного недоуменного взгляда, все
все понимали. Тем лучше, будут сэкономлены силы и время. Я чувствовал
себя очень уставшим.

- Слушай внимательно, Филбрек, чтобы не возникло никаких
недоразумений, сейчас я скажу тебе, как начнется последний акт нашей
маленькой комедии. В течение ближайших трех минут кто-нибудь опустит в
классе шторы...

- Не вижу смысла, - резко произнес Филбрек. Я глубоко вздохнул. Что
за чудак!

- Когда до тебя наконец дойдет, старина Франк, что парадом командую
я? Слушай внимательно и постарайся понять: сейчас кто-нибудь из ребят,
вовсе не я, подойдет к окну и опустит шторы. Можешь пристрелить его,
конечно. Но тогда, я полагаю, тебе стоит сразу нацепить свой полицейский
значок на задницу и распрощаться с этими двумя столь дорогими твоему
сердцу предметами.

Ответа не последовало.

- Молчание - знак согласия, - произнес я, стараясь, чтобы голос мой
звучал весело. На самом деле никакого веселья в эту минуту я не
испытывал. - Мне все равно, чем ты будешь сейчас заниматься. Но если
опять начнется реализация каких-нибудь гениальных идей по моему
устранению, я открываю огонь по присутствующим. Если же ты будешь
паинькой до часу дня, все будет замечательно, и все узнают, какой ты
большой и храбрый полисмен, настоящий герой. Договорились?

Долгое время Филбрек молчал, затем медленно произнес:

- Разрази меня гром, если я слышу хоть каплю сумасшествия в твоем
голосе.

- Мы договорились?

- Как я могу быть уверен, что ты не придумаешь что-нибудь новенькое,
Деккер? Что придет тебе в голову в два часа? Или в три?