зоопарки осторожно приращивали свои маленькие популяции и добились заметного
успеха. За пять лет численность особей в неволе возросла со ста пятидесяти
трех до трехсот тридцати, почти вдвое превысив число золотистых, обитающих в
природной среде. Каждый год рождалось от пятидесяти до шестидесяти
тамаринов, так что теперь образовалась достаточно крупная устойчивая
популяция и можно было подумать о том, чтобы вернуть несколько выращенных в
неволе особей в природную среду. Успеху проекта способствовало образование
сообщества зоопарков для работы с тамаринами.
к сообществу. Появление у нас этих зверьков стало подлинной сенсацией. Одно
дело -- видеть живописное или фотографическое изображение животного, совсем
другое -- лицезреть его во плоти. Переливающиеся золотом, точно дублоны,
крохотные приматы носились по своей клетке с такой быстротой, что казалось,
кто-то разбрасывает металлические слитки. Исследуя новую обитель, они
обменивались трелями и чириканьем, как будто миниатюрные экскурсоводы
рассказывали друг другу, где и на что следует посмотреть.
нашем ряду игрунковых, превосходя красотой и своеобразием остальных
представителей этой очаровательной группы приматов. И настал день, когда
самка благополучно разрешилась двойней (это норма), малюсенькими золотыми
самородками, которые свободно уместились бы в кофейной чашке. С личиком
меньше монетки, их было почти невозможно разглядеть, когда они первое время
цеплялись за густой мех родителей. Став постарше, они осмелели и стали
покидать родительские объятия, чтобы самостоятельно исследовать клетку,
однако тотчас мчались обратно, когда им чудилась некая опасность.
Восхитительное зрелище являлось глазу, когда освещенные солнцем малютки
гонялись за нечаянно залетевшими сквозь проволочную сетку бабочками. Мало
того что они исполняли немыслимые прыжки и балетные пируэты, ловя изящно
порхающих насекомых, крохотные шубки переливались самыми различными
оттенками, от красновато-коричневого до бледно-золотистого. Почему-то мое
предложение назвать малышей Форт и Нокс встретило такой отпор со всех
сторон, что пришлось отказаться от этой идеи.
природную среду. Естественно, такой грандиозный замысел требовал тщательной
разработки и осторожности в подходах. Следовало произвести экологическую
разведку, определить численность дикой популяции, затем найти свободные
участки с условиями, позволяющими выпустить особи, выращенные в неволе.
Одновременно в пяти зоопарках США отобрали пятнадцать тамаринов и отправили
в Центр приматов в Рио для промежуточной подготовки. Животное, рожденное в
неволе, скажем в третьем поколении, приучено питаться в определенные часы,
оно избавлено от необходимости добывать себе корм. Важнейшая черта
защищенного мира неволи -- отсутствие хищников вроде змей и ястребов; даже
гомо сапиенс воспринимается как щедрый на дары заботливый друг. А потому
животных надлежит постепенно приучать к суровым реальностям леса, чтобы они
могли там выжить. Так, было обнаружено, что тамаринов пугают качающиеся
ветки. В приличном зоопарке они лазают по надежно укрепленным веткам, и
сгибающаяся под весом опора вызывает страх, пока не научишься с ней
управляться. Животным следовало также привыкать к употреблению, наряду с
обычной диетой, совсем незнакомых диких плодов, и было чрезвычайно интересно
наблюдать, как молодые особи обучаются быстрее и делятся своим опытом со
старшими.
ответственные за проект люди набирались опыта, и дело пошло на лад. На одной
фотографии можно видеть, как выращенный в неволе тамарин ест лягушку, чего
он никогда не получал в своем зоопарке в Вашингтоне; было очевидно, что
животные хорошо осваиваются в новой среде. Следующая фаза предусматривала
интродукцию выращенных в неволе животных в места обитания диких, и великим
событием стал первый случай, когда самка из зоопарка родила двойню от дикого
самца.
львиных тамаринов, так что могли принять участие в реинтродукции, выделив
пять наших особей. Их выпустили семейной группой в лесочке, где не было
диких тамаринов, и мы гордимся тем, что наши питомцы были первыми среди
рожденных и выращенных в неволе, которые дали потомство в природной среде.
Вот доказательство для сомневающихся, что, если усилия различных
специалистов согласно направляются к общей цели, размножение животных в
неволе не только возможно, но позволяет спасти от вымирания множество видов.
семьей во время моей второй поездки в США. Я говорю о том самом Роджере, что
провел такие замечательные исследования китов; это ему мы обязаны записями
чудесных скорбных китовых песнопений, которые слушаешь, затаив дыхание и
жаждая постичь, что же такое эти удивительные огромные создания говорят друг
другу. Впрочем, во время упомянутого пикника Роджер в основном расспрашивал
меня о работе Треста, и я постарался рассказать ему о наших задачах и целях.
вернуть куда-то. Вопрос в том, чтобы это куда существовало.
животных в неволе; за неимением лучшего определения назову ее "синдром
куда". Случай с родригесскими крыланами может служить хорошим примером.
километрах к востоку от Маврикия. Один из первых европейских поселенцев,
Легва, называл Родригес раем с густыми кущами, населенными дивными тварями.
Тут обитала удивительная длинноногая птица пустынник, чем-то похожая на
современного африканского секретаря. А гигантские черепахи водились в таком
количестве, что, как говорится в одном источнике, по их спинам можно было
"пройти... свыше ста шагов... не ступая на землю". (Говорят, в прошлом в
Англии белка могла пробежать по деревьям и живым изгородям от Лондона до
Абердина, ни разу не спускаясь на землю.) Еще в этом тропическом раю обитали
геккон метровой длины, земляной попугайчик и много иных необычных созданий.
Теперь Родригес, сухой, эродированный, открыт палящим лучам тропического
солнца; на нем почти не осталось зелени, потесненной людьми. Исчез
длинноногий пустынник, исчез земляной попугайчик, нет больше огромного
геккона и мостовых из черепашьих панцирей. Остались только клочки леса, и в
самом большом из них, получившем название Каскад Голубей, обитает
единственная в мире колония крыланов (они же -- летучие лисицы) с
ярко-желтым мехом на теле и голове. В 1976 году мы с Джоном Хартли побывали
на Родригесе и отловили для размножения восемнадцать крыланов; вся популяция
тогда насчитывала сто двадцать особей. Несколько экземпляров были помещены в
птичнике маврикийского правительства на Блэк-Ривер (где содержатся также
розовые голуби), трех самцов и семь самок мы привезли на Джерси. Здесь нами
выращены девяносто детенышей, и мы учредили вспомогательные колонии как в
других зоопарках Великобритании, так и в США. Число особей достигло такой
цифры, что пришло время подумать об интродукции. Но где?
отловили экземпляры для размножения, теперь, слава Богу, выросла примерно до
восьмисот особей, благодаря тому, что остров в последнее время обходили
стороной ураганы и нашествие людей на Каскад Голубей сведено до минимума.
Однако, судя по всему, больше восьмисот крыланов уцелевшие на Родригесе
клочки леса прокормить не в состоянии. И даже при успешном ходе программы
лесовозобновления на острове пройдет не один год, прежде чем новые леса
смогут принять крыланов. Да и будь возможным создать вторую колонию в
Каскаде Голубей, все равно остается проблема ураганов. Очередное стихийное
бедствие в любое время может обрушиться на остров и смести деревья, как
сильный ветер срывает с вашей шеи шарф.
полутора тысячах километров от Родригеса. Здешние острова необитаемы,
циклоны и пассаты обходят их стороной. Может быть, именно поэтому ветры не
приносили сюда крыланов. Три атолла -- Диего-Гарсия, Перос-Баньос и Саломон
-- вероятно, могли бы прокормить колонию летучих лисиц. Когда-то на них
посадили кокосовые пальмы для получения копры, но в 1972 году плантации были
покинуты. Некоторые огороды и фруктовые сады, посаженные до той поры,
одичали и могли бы служить источниками корма для интродуцированных крыланов.
островам, был превращен в военно-морскую базу, и теперь доступ туда строго
ограничен. Но два других атолла, вероятно, способны обеспечить кормом
колонию летучих лисиц, хотя всегда рискованно внедрять в экосистему
чужеродных животных. Известно, сколько бед они способны натворить -- будь то
олени в Новой Зеландии, кролики в Австралии или ослы на Галапагосах. Правда,
на островах архипелага Чагос естественная растительность уступила место
кокосовой пальме, кроме того, туда завезли крыс, кошек, свиней и коз,
пагубно воздействующих на любую экосистему. Таким образом, интродукция
родригесских крыланов не ухудшила бы ситуацию, зато могла бы помочь спасти
вид от вымирания, а заодно -- кто знает? -- способствовала бы восстановлению
растительности.
опылении цветов. Больше того, косточки поедаемых ими плодов падают вместе с
пометом на землю и прорастают, так что отдельные виды деревьев
распространяются на обширной площади. Неразумно, как это делают многие люди,
презрительно говорить -- какой, дескать, прок от данного животного или
растения, ибо прок, несомненно, есть, пусть он даже не сразу заметен.
"Садоводческая активность" крыланов приносит пользу полчищам других форм
жизни, включая человека.
предложили обратить внимание на другие острова. К чему мы и приступаем,
мечтая найти надежное прибежище для наших маленьких золотистых летучих
лисичек, очень похожих на игрушечных медвежат. Надеюсь, когда мы остановимся
на каком-то острове, он не успеет превратиться в полигон для испытания
атомных бомб. В мире, где убийство почитается важнее сохранения жизни,
всякое возможно...
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия