что они потворствуют мировому коммунизму... И вообще,
будь готов к тому, что это -- довольно гнусная
лавочка.
я регулярно читал газету "Слово и дело". В ней
попадались очень любопытные материалы. Правда,
слог редакционных заметок был довольно убогим.
Таким языком объяснялись лакеи в произведениях
Гоголя и Достоевского. С примесью нынешней фельетонной
риторики. Например, без конца мне встречался такой
оборот: "... С энергией, достойной лучшего применения... "
А также: "Комментарии излишни! "
местоимения "я". Использовал, например, такую формулировку:
"Пишущий эти строки".
производила далеко не безнадежное впечатление.
Одну большую и четыре поменьше. В большой сидели
творческие работники. Она была разделена фанерными
перегородками. В остальных помещались: главный
редактор, его заместитель, бухгалтер с администратором
и техническая часть. К технической части относились
наборщики, метранпажи и рекламные агенты...
что не выпроводили. Пригласили в кабинет заместителя
редактора. А потом уже туда заглянул и сам Боголюбов.
Видимо, редакция избрала для меня какой-то промежуточный
уровень гостеприимства. Кофе не предложили.
сама формулировка, интонация надежды.
Но я кивнул.
Это был высокий, плотный и румяный человек
лет сорока. Его манеры отличались, той степенью
заурядной безупречности, которая рождает протест.
Он напоминал прогрессивного горкомовского чиновника
эпохи Хрущева. В голосе его звенели чеканные
требовательные нотки:
Замечательно!.. Мамаша на пенсии?.. Великолепно!..
Ваша жена работает у нас?.. Припоминаю... А вам
советую поступить на курсы медсестер,..
добавил:
работников среднего звена. Что поможет вам создать
материальную базу. В Америке это главное! Хотя
должен предупредить, что работа в госпитале -- не
из легких. Кому-то она вообще противопоказана.
Некоторые теряют сознание при виде крови. Многим
неприятен кал. А вам?
начал что-то вяло бормотать:
Троицкий, -- пишите. Кое-что мы, я думаю, сможем
опубликовать в нашей газете.
редактора добавил:
скромные. Но требования -- исключительно высокие...
я вас себе и представлял!..
из Ленинграда. Мы писали о его аресте.
ГУЛАГа... (Он так и сказал про меня -- безымянный! )
Еще одно жертвоприношение коммунистическому Молоху...
Еще один свидетель кровавой агонии большевизма...
ширится! Волна протестов нарастает! Советская идеология
мертва! Тоталитаризм обречен!..
Однако слушать его почему-то не хотелось...
он напоминал безмерно истаскавшегося гимназиста.
автоматически возвысился. Около четырехсот некрологов
было подписано его фамилией. Он стал чуть ли
не единственным живым бытописателем довоенной
эпохи.
Набоков. Бунин, Рахманинов, Шагал. Они представали
заурядными, симпатичными, чуточку назойливыми
людьми. Например, Боголюбов писал;
Шагал... "
на его концерт... "
Боголюбова. Хотя почему-то в своих мемуарах
его не упомянули.
рассказов. Я их прочел. Мне запомнилось такое
выражение:
он провел трое суток... "
оборот:
"Во-первых... Кроме того... И наконец... "
будто выключил заезженную пластинку. И тотчас же
заговорил опять, но уже без всякой патетики:.
От всей души желал бы помочь... К сожалению, в
очень незначительных пределах... Художественный
фонд на грани истощения... В отчетном году
пожертвования резко сократились... Тем не менее я готов
выписать чек... А вы уж соблаговолите дать расписку...
Искренне скорблю о мизерных. размерах вспомоществования...
Как говорится, чем богаты, тем и рады...
Затем, едва не прослезившись, обронил:
без уважения. Как будто я совершил на его глазах
воистину диссидентский подвиг.
и с облегчением вышел на Бродвей.