Чтение 26–й страницы книги ~Графоманы~

На кухне пили чай с бисквитно-кремовым тортом и ужасно спорили. Го-
голь-Моголь, срывающимся голосом, кричал:

- Врешь, будет равнодействие!

- Не будет, поскольку утопия и технократический выверт, - спокойно
возражал Доктор.

- Пусть тогда пеняют сами на себя, я умываю руки...

- Вы чего? - перебил инженер, - Опять про метро?

- Да нет, наш умник формулу придумал, - пояснил Доктор.

- Какую формулу?

- Аааа - Доктор махнул рукой.

Но Гоголь не обиделся и начал рассказывать новым слушателям.

- Вот, положим, кто-то решил всеобщее счастье установить на свой ма-
нер. Что же необходимо для успеха мероприятия? Каковы, так сказть, дос-
таточные условия? Конечно, речь идет о приличном проекте, чтобы все было
гуманно, по-доброму. Естественно, первым делом нужны единомышленники. Но
как их объеденить? Да и надо их сначала найти. Ведь у каждого своя сис-
тема благополучия, одним, положим, ваше счастье - так себе, ничего, а
другим - вообще поперек горла. Следовательно нужны какие-то правила,
нужна формула объединения - причем, заметьте, добровольного, иначе,
из-под палки в рай...

- Не томи, - не выдержал Доктор.

- Ведь отчего глупые мероприятия случаются? - гнул свою линию Го-
голь-Моголь. - Кому-то что-то в голову стукнет и он от этого так возбу-
дится, что непременно желает поделиться своей радостью с остальними.
Этакий Сен-Симон, Жан Жак Руссо. И не дай бог, если на его светлом пути
другой нигилист подвернется, которому все побоку. Ну, не хочет он чужих
идей, у него своих навалом! Натурально, наш Сен-Симон очень злиться на-
чинает и - к ногтю нигилиста: вот тебе демократия, вот тебе социальный
прогресс, кто не с нами - тому красный семафор! А я предлагаю так: кто
не с нами, тот пускай сам как хочет живет.

- Это и есть твоя формула? - усмехнулся инженер.

- Почти, -гордо ответил Гоголь-Моголь.

- Но государством-то кто управлять будет? - спросил Доктор.

- Кто, говоришь, будет населением править? А само же население и бу-
дет управлять.

- Нет на тебя Разгледяева, - благосклонно пожурила Елена, - Тебя бы в
миг анархистом заклеймили.

- Не анархизм, но демократия меньшинства, - возразил Гоголь-Моголь
предположительным нападкам Разгледяева. - Ведь до сих пор как было?
Кто-то решение принимает, а претворяют совсем другие. Несправедливо, не-
ту всеобщего равнодействия. А, по-хорошему, кто решение принимал, тому и
карты в руки - трудись в поте лица, воплощай мечту детства. Вот это де-
мократия, по всем параграфам, вот и равнодействие в духе...

- Как же конкретно твоя формула работать будет? - инженер кажется не
на шутку заинтересовался.

- Поясняю.- Гоголь-Моголь, удовлетворенно устраивался в центре внима-
ния, - К примеру, наш Анатолий решил всеобщее благоденствие осуществить
посредством дирижаблей. Не обижайтесь, Анатолий, я же к примеру. Итак, у
вас есть конкретаня программа, но одному эту воздушную целину не поднять
и вы ищите единомышленников и организуете общество любителей воздухопла-
вания. Теперь надо бы создать флотилию. Предложение о строительстве фло-
тилии выносится на общее собрание и открытым голосованием принимается.
Кто же строит? А тот кто голосовал за, тот и строит. Далее, общество
принимает решение внедрить дирижабли на внутренних линиях. Кто же лета-
ет? Да те же кто голосовал в положительном смысле! Кому же еще пользо-
ваться таким ненадежным транспортом как ни самим его создателям? Это же
так естественно и нормально.

- Короче, да здравствует метрополитен, светлое подземелье человечест-
ва! - смеясь подытожила Елена и подняла бокал шампанского.

Напоследок чокнулись и за это - кто остатками шампанского, а кто чаем
и Доктор предложил хозяевам дать отдохнуть, и гости стали расходиться.
Гоголь-Моголь, правда попытался доесть торт, но Доктор его чуть не силой
уволок из-за стола. Анатолий, прощаясь, с грустью посмотрел на Елену и
инженера, впрочем, после поправился, принялся благодарить и хотел еще
что-то сказать, да так и не ришившись, ушел.

Балласт

На улице стояла черная мартовская ночь. Старый пожухлый снег еле рас-
сеивал падающий из окон первых этажей угрюмого дома снег. Едва Толя Ер-
молаев двинулся вперед, как из темноты, навстречу выплыл человек.

- Здрасьте, - послышался знакомый голос.

- Разгледяев?! - вскрикнул Толя.

- Да-с, Марк Васильевич, - развязанно представился бывший муж.

- Но, как же вы здесь?...

- Ай-яй-яй, как же я - и вдруг здесь, как же меня угораздило? - пе-
редразнил Разгледяев. - Да вот так-с, стою, променаж совершаю. Не желае-
те присоедениться?

- Вы пьяны?

- Да-с, допустил послабление, слегка пьян-с, но зато на свои.

Толя сделал попытку обойти философа, но тот цепко схватил за рукав.

- Куда же вы? Брезгуете, значит-с? Ну, конечно, где уж нам равняться
в тонкости ощущений. Мы же кто? Плебеи мысли, схоласты,в нас нет горения
души, с нами и говорить то не о чем. Да-с, мы любим систему и система-с
нас любит-с.

- Вы пьяны. - повторил Толя.

- Что вы заладили, ну, пьян, ну и что? Да постойте, подарите минутку,
ученейший мой друг, меня тоже понять-с надо-с.

- Перестаньте кривляться, - не выдержал Толя.

- Это вы-с на мой рабский стиль намекаете, вроде как я специально
кривляюсь? А я не специально-с, я только подчеркиваю свою низость, -
Разгледяев снял шапку и шутовски принялся раскланиваться. Отбив три пок-
лона, продолжал взывать к совести Ермолаева: - С ненормальными умные
разговоры ведете-с, а со мной двух слов сказать не желаете-с. Все вверх
дном-с! Постойте-с, они же все с иженером - того, ведь мы-с с вами-с од-
ни и есть интеллигентные люди. Что же вы со мной и знаться не хотите-с?

- Да зачем я вам? - решил прояснить ситуацию Толя.

- Очень-с, очень-с зачем-с, вы же-с - посторонний человек, вы же-с
нас с Еленой рассудить можете. Ведь она мне не верит, ему-с верит, вам
верит, а мне - нет-с. Вы же одне среди них норальные-с, вот и объясни-
те...

- Какой же теперь смысл?

- Вы имеете в виду развод-с? Это ничего-с, это даже для пользы-с,
пусть она почувствует свободу. Я так ее не оставлю, ведь должна она по-
нять куда попала.

- Как же я объясню?

- Ах, какие мы беспомщные-с! Ничего-с не можем, - Разгледяев обречен-
но похлопал себя по бокам. - Да ведь изобретение к вам направленно, по
нему же все ясно, что у него в голове!

- Рукопись я не читал, и вообще этим я не занимаюсь. Рецензию пишет
Суровягин.

- Петр Семенович? Лично-с? - удивился, впрочем не переставая еще
кривляться, Разгледяев.

- Да. В понедельник будет публичное обсуждение на ученом совете.

- Не много ли чести для графомана?

- Почему вы решили, что он графоман?

- Чистой воды. - Разгледяев переменился и перешел на шепот, - Посмот-
рите, как он живет, ходит, дышит. Все признаки налицо: работу бросил,
изобретения нигде пристроить не в состоянии. А почему не в состоянии? Не
нужны его изобретения никому.

- Мало ли кто чего пристроить не может, - возмутился Толя.

- Намекаете на мучеников и подвижников, якобы не признанных современ-
никами? Эх, молодой человек, плохо вас учили в университете, вы с диа-
лектикой не в ладах. Кто же это вас учил так плохо? Молчите, храбрый
студент?

Марк Ваисльевич недождавшись реакции отеческим уже тоном растолковал:

- Если эпоха не нуждается в личности, следовательно и личность эта в
данный исторический момент вовсе никакая не личность, а просто, сумасб-
род, кривляка, балласт общества, гра-фо-ман! Да, только так. Причем тут
публичное обсуждение, а, впрочем, даже к лучшему. Отлично-с, вот и выяс-
нится, кто есть мыльный пузырь...

- Извините, мне пора.

Толя снова попытался обойти Разгледяева.

- Конечно-с, я провожу-с. Видите-с, я как собачонка за вами, только
что хвостиком не виляю, но ей-богу, был бы хвост - уж я бы все дорогу
перед вами подмел-с.

- Оденьте шапку, простудитесь, - посоветовал Толя, но Разгледяев лишь
поправил зачесанные назад волосы.

- Ну-с, обрадовали вы меня-с, то-то будет в понедельник! Тунеядцам
бой!

- Зря вы... Ведь он с такой бедой.

- Не понял-с.

Толя попытался подобрать слова, но Разгледяев уже и сам догадался:

- Вы насчет лагерей-с намекаете-с? Ну, что же лагеря-с, да-с, были-с,
были, жертвы-с, как бы невинные, только если поразмышлять, внимательно,
конечно-с, постепенно, то получается совсем другое-с, у меня даже-с мыс-
лишка закралась...

- Какая мыслишка?

- А так ли уж не виновны эти жертвы культа личности?

- То есть? - Толя опешил.