никогда не имел дела с шантажистками. - Он говорил почти грубо.
ваше имя и мой адрес? По-вашему, она и не думает меня шантажировать?
По-вашему, мне это все пригрезилось?
мысль, что она помешалась, так лихорадочно горели ее глаза, так странно
она себя вела и при этом плела какой-то вздор. Он испуганно поглядел по
сторонам.
Должно быть... да нет, это невозможно... я ничего не понимаю. С такими
женщинами я не встречаюсь. Ведь вы знаете, я здесь совсем недавно, и те
две связи, которые у меня были, исключают... Не буду называть имена, но
даже смешно подумать... уверяю вас, это какая-то ошибка...
с испугом подумал, что она не в своем уме.
подтверждала зародившееся у него подозрение, - конечно... конечно...
урок музыки... Я не могу его прервать.
без пиджака... Лгун вы, вот кто! - И вдруг ее осенила догадка. Она рину-
лась в комнаты, как он ни пытался ее удержать. - Значит, она здесь, у
вас, эта шантажистка! Чего доброго, вы с ней заодно. Может, вы делитесь
тем, что вымогаете у меня. Но я с ней расправлюсь. Теперь мне ничего не
страшно. - Она кричала во весь голос, Он держал ее, но она боролась с
ним, вырвалась и распахнула дверь в спальню.
Ирена в йодной растерянности посмотрела на полуодетую незнакомую даму,
которая поспешила отвернуть лицо. Молодой музыкант бросился вслед за
Иреной, считая ее сумасшедшей и боясь, как бы она не натворила бед, но
она тут же вышла из спальни.
талось. Она ничего уже не понимала, ей было только противно, бесконечно
противно, ужасная усталость овладела ею. - Извините меня, - повторила
она. - Завтра... да, завтра вам все станет ясно, впрочем, я... я и сама
ничего не понимаю. - Она говорила с ним, как с чужим, ничто не напомина-
ло ей о том, что она когда-то принадлежала этому человеку, да она и сама
себя не помнила. Все теперь запуталось окончательно, ей было ясно
только, что где-то здесь кроется ложь. Но она слишком устала, чтобы ду-
мать, слишком устала, чтобы рассуждать. Закрыв глаза, шла она по лестни-
це, как осужденный идет на эшафот.
нее мысль, та тварь караулит напротив, вдруг в последнюю минуту явится
спасение. Ей захотелось молитвенно сложить руки и воззвать к забытому
богу. Ах, только бы вымолить себе отсрочку на несколько месяцев, до ле-
та, а потом спокойно пожить среди полей и лугов, где шантажистка не нас-
тигнет ее, пожить спокойно всего одно лето. Жадно вглядывалась она в
темноту улицы. Ей почудилось, будто у дома напротив стоит какая-то фигу-
ра, но когда она подошла поближе, фигура скрылась в подъезде. На миг
Ирена как будто уловила в ней сходство с мужем. Второй раз за этот день
пугалась она его внезапно мелькнувшего на улице силуэта и взгляда. Она
остановилась выжидая. Но фигура бесследно исчезла в темноте. Тогда она
пошла дальше, с тягостным ощущением чего-то обжигающего взгляда у себя
за спиной. Один раз она обернулась, но никого не увидела.
стал готовить то, что было указано в рецепте. За это короткое мгновение
Ирена отчетливо увидела все - и никелированные весы, и миниатюрные
гирьки, и этикетки, а наверху на полках ряды склянок с какими-то жидкос-
тями, незнакомые латинские названия, которые она машинально принялась
читать. Она услышала тиканье часов, ощутила особый аптечный запах, мас-
лянисто приторный запах лекарств и вдруг вспомнила, что в детстве всегда
вызывалась исполнять поручение матери в аптеке, потому что ей нравился
этот запах, нравилось смотреть на таинственные блестящие тигельки. И тут
же она с ужасом подумала, что позабыла проститься с матерью, и ей стало
мучительно жаль бедную старушку. Как она испугается, в смятении думала
Ирена... но провизор уже отсчитывал прозрачный капли в темную склянку.
Не отрываясь смотрела она, как смерть переливается из пузатой бутылки в
маленькую бутылочку, откуда она скоро заструится по ее жилам, и ее обда-
ло холодом. Тупо, словно завороженная, смотрела она на пальцы аптекаря:
вот он затыкает пробкой полный пузырек, вот обклеивает горлышко бумагой.
Все чувства Ирены были скованы, подавлены страшной мыслью.
огляделась по сторонам. Потом автоматическим движением достала деньги.
Еще не вполне очнувшись, разглядывала она монеты и долго не могла отсчи-
тать то, что нужно.
ла, как звякнули деньги о стеклянную подставку. Чья-то протянутая рука
перехватила у нее пузырек.
у него было мертвенно бледно, губы стиснуты, на лбу выступили капельки
пота.
лавок. Сразу же ей стало ясно, что именно его она видела днем на улице,
именно он караулил ее в подъезде; внутреннее чутье уже тогда подсказыва-
ло ей, что это он, а теперь все вместе всплыло в ее смятенном мозгу.
ках своего сознания удивилась, что повинуется ему. Но все-таки маши-
нально пошла за ним.
держал в руках пузырек. Один раз он остановился и отер влажный лоб. Сама
того не сознавая и не желая, она тоже замедлила шаги. Но взглянуть на
него не смела. Никто не говорил ни слова, уличный шум заполнял молчание.
что его нет рядом, ноги ее ослабели, она остановилась, держась за пери-
ла. Тогда он взял ее под руку. Она вздрогнула от его прикосновения и то-
ропливо взбежала наверх.
темноте, едва виднелись очертания мебели. Оба все еще не произнесли ни
слова. Муж сорвал бумагу с пузырька, вынул пробку, вылил содержимое, а
пузырек резким движением швырнул в угол. Ирена вздрогнула, услышав звон
разбитого стекла.
собой. Наконец, он сделал шаг по направлению к ней. Шаг и еще шаг, пока
не очутился совсем рядом. Она слышала его тяжелое дыхание и своим зас-
тывшим, затуманенным взглядом видела, как сверкают в темноте его глаза.
Вот сейчас разразится его гнев, вот сейчас рука его железной хваткой
вопьется в ее дрожащую руку. Сердце у нее замерло и только нервы трепе-
тали, как туго натянутые струны. Все своим существом ждала она кары и
почти желала, чтобы он скорее дал волю гневу. Но он по-прежнему молчал,
а когда заговорил, она с невыразимым изумлением услышала в его голосе не
гнев, а нежность.
друг друга?
бессмысленный, звериный вопль, прорвались долго сдерживаемые, подавляе-
мые рыдания. Точно злобная рука рванула ее изнутри и стало яростно тряс-
ти - она зашаталась, как пьяная, и упала бы, если б муж не поддержал ее.
ласковее шептал он ее имя, словно думая нежным звучанием этого слова
расправить конвульсивно сведенные нервы, но только рыдания, только буй-
ные порывы отчаяния, сотрясавшие все тело, были ему ответом. Он подхва-
тил, понес ее и бережно уложил на диван. Однако рыдания не унимались.
Руки и ноги судорожно дергались, как будто от электрического тока, тре-
пещущее истерзанное тело, по-видимому, бросало то в жар, то в холод.
Напряженные до предела нервы не выдержали, и накопившаяся за все эти не-
дели боль безудержно бушевала в обессиленном теле.
ные руки жены, сперва бережно, а потом все пламеннее, со страхом и
страстью целовал ее платье, ее шею, но Ирена по-прежнему вздрагивала,
сжавшись в комок, а из груди все накатывали рыдания, наконец-то прорвав-
шиеся наружу. Муж коснулся ее лица, оно было холодно и влажно от слез,
жилки на висках набухли и трепетали. Невыразимый страх овладел им. Он
опустился на колени "и заговорил у самого ее лица, все время пытаясь
удержать, успокоить ее.
уже нечего бояться. Она не придет больше никогда, слышишь - никогда.
руками. При виде отчаяния, сотрясавшего измученную женщину, ему стало
страшно, как будто он - ее убийца. Он целовал ее, несвязными словами мо-
лил о прощении.
пугаешься... Я хотел только вернуть тебя... напомнить о твоем долге...
Маккарти Кормак
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Лондон Джек
Рыбаков Вячеслав
Афанасьев Роман