поднять револьвер. Продолжая извиваться на опрокинутом стуле, Сэм
бессильно ругался:
ногу!
все еще поливали здание щедрым потоком пуль. Свет в комнате погас, и
Виктор тут же метнулся вперед. Везение перемешалось с невезением. О тут же
споткнулся о чье-то тело, полетев на пол. Падение спасло ему жизнь.
Моссадовец был опытным воякой, и, реагируя на темноту по-своему, тут же
выстрелил в сторону Виктора. Пожалуй, не случись этого падения, Виктор был
бы уже мертв. Но обстоятельства обернулись иначе, и, лежа на ворсистом
ковре, Виктор подивился тому, что некий неведомый ему счетчик бесстрастно
дал знать, что выстрелов больше не будет. Свой пистолет моссадовец, должно
быть, обронил, револьвер же, принадлежавший Виктору, добросовестно
выпустил все шесть зарядов.
в сторону Сэма. Виктора он, по всей видимости, посчитал мертвым. Грохот же
за окном агента ничуть не волновал, его задача заключалась в том, чтобы
уничтожить террористов, и эту задачу он стремился довести до логического
конца любой ценой. На какое-то мгновение Виктору даже стало его жалко. Кой
черт их принес сюда? Почему столь безапелляционно они уверовали в схожесть
какой-то фотографии? И молодчики возле дома, и эти тренированные ребята -
все они волею судьбы оказались марионетками в руках разъяренной
событийности...
уже привыкли к темноте. Багровые отблески догорающего кустарника плясали
на стенах, и тень перемещающегося на четвереньках человека напоминала
крадущуюся рысь. Виктор почти не сомневался, что моссадовец вооружен.
Какое-нибудь холодное оружие вроде ножа или кастета... Дожидаться развязки
он не стал. Рывком поднявшись, донор пнул разведчика что есть силы - под
ребра и по рукам, пытающимся прикрыть голову. Сэм, до поры до времени
затаившийся в полумраке, присовокупил к его ударам еще один. Связанные
ноги сработали наподобие тарана, угодив по затылку моссадовца. Охнув, тот
отлетел к креслу и затих.
мы с тобой хитрые парни.
стягивающими напарника.
окном Граф и его люди.
кажется, уже понял - когда неприятелей слишком много, это не так уж плохо.
окном изгороди, залихватски хлопнул его по плечу.
окна мой пулемет. А я бегу наверх к своему главному калибру. - С охами
припадая на раненную ногу, он тронулся к выходу из комнаты. Уже возле
дверей оглянулся. - И мой тебе совет: не поднимай головы выше уровня
подоконника. Вот когда на улице полыхнет по-настоящему, тогда высовывайся
и наблюдай. Сэм Гордон покажет тебе пару фокусов, о которых эти прохвосты
и не подозревают.
Обещанных сюрпризов Сэма он решил не дожидаться. Только что молодчики
Графа прекратили стрельбу, и означать это могло только одно: вволю
натешившись грохотом, они набрались наконец мужества, дабы предпринять
попытку проникнуть в дом. Кто знает, возможно, это им уже удалось... Под
ногами хрустнуло стекло, и Виктор досадливо поморщился. Увы, бесшумного
ниндзя из него не получится. Эти ребята - большие любители крошить стекла.
Разумнее было затаиться и ждать.
перед приближающимся рассветом. В сером полумраке Виктор без труда
разглядел сгрудившиеся за воротами машины. Штук шесть или семь. Значит,
приехало человек двадцать или тридцать - целая армия против пары бойцов.
Однако и возросшее количество противников бандитов, должно быть, смутило.
Именно присутствие моссадовцев заставило их столь упорно обстреливать дом.
Как и в том, первом их столкновении, когда они атаковали мастерскую
Майкла, пуль мафиози не жалели.
лязгал гранатометом Сэм. О тишине он не очень-то заботился, и человек,
поднявшийся на крыльцо, конечно же, его слышал. Затаив дыхание, Виктор
прижался к стене. Вошел не один человек, как он ожидал, а трое. И
одновременно кто-то начал выламывать в соседней комнате раму.
комментировать события. - И ведь никаких угрызений совести! А я, может
быть, год этот дом отстраивал! Своими собственными руками!..
воздухе закружилась песчаная пыль. Короткая вспышка разрыва позволила
разглядеть пригнувшиеся фигуры двоих. Они не спешили бежать вверх по
ступенькам, что-то настораживало их. Возможно, проклятая событийность
помогала им и здесь, обостряя чувствительность бандитов, незримо ощущавших
близость заклятого врага.
дальнего. Не издавая театральных стонов, оба ничком повалились на пол.
После недавнего грохота выстрелы прозвучали игрушечными хлопками. Все
могло бы обойтись тихо, но пронзительно заблажил тот третий, что
задержался на крыльце. Разобравшись в случившемся, он, должно быть,
смертельно перепугался. Вскинув автомат, бандит ударил в дверной проем
длинной очередью. Поливая огнем пространство прихожей, он вопил до тех
пор, пока, вслепую выставив руку, Виктор дважды не нажал курок.
Горланящего стрелка сшибло с крыльца на землю. Судорожно корчась на песке,
он умудрился выпустить еще пару очередей - одну прямиком в небо, другую в
направлении сгрудившихся машин.
метнулся к убитым. Попавшийся под руки коротенький автомат он, не
рассматривая, перебросил ремнем через плечо. Зашарил в поисках подсумка с
магазинами, но ничего не нашел. И в этот момент заговорила тяжелая
артиллерия Сэма. Невзирая на рану в бедре, приятель все-таки сумел
справиться с гранатометом. Крохотная комета, прочертив крутую траекторию,
вонзилась в скопище машин, взметнув к небесам жаркий клуб пламени. На
землю посыпались куски искореженного металла. Даже здесь, на почтительном
расстоянии, Виктор ощутил горячее дыхание превращенных в плазму
бензобаков. В самом эпицентре температура, должно быть, достигала
сумасшедших отметок. Машины воспламенялись одна за другой, подпрыгивая при
взрывах топливных емкостей и моментально окутываясь огненными языками.
Виктор ничуть бы не удивился, если в свою очередь подпрыгнуло бы и
заполыхало их двухэтажное здание. Жар становился все более невыносимым.
Проведя ладонью по щеке, он обнаружил, что она мокрая от пота. Так или
иначе, но Граф получил крепкий отпор. Сэм же, по всей видимости, не
собирался успокаиваться. Вслед за первой он послал еще пару гранат, вызвав
настоящий переполох в стане врага. Отстреливаясь, бандиты уходили в пески
- и уже не ровными цепочками, а беспорядочными горстками - по двое, по
трое. С одобрением взирая на суету отступающих фигурок, Виктор послал им
вдогонку несколько очередей. Теперь противник спасался бегством уже по
всему фронту. Притворив дверь, донор задвинул массивный засов и, вновь
споткнувшись о распростертые тела, поспешил наверх.
собой снайперов. По ним открыли прицельный огонь издалека, и пришлось
опять прятаться, прижимаясь животом и щекой к усыпанному стеклом полу. И,
конечно же, Виктор немедленно порезался.
догорающих автомашин, стараясь не вставать, Виктор перевязал ему ногу.
Такие ранения в его родном взводе называли чистыми. Пуля прошла навылет,
не задев ни костей, ни кровеносных артерий. Входное и выходное отверстия
были одинаково крохотными. При наличии элементарных медикаментов подобные
прострелы вылечивались практически за неделю. Сэм, однако, пребывал в
состоянии бешенства. От его медлительного добродушия не осталось и следа.
Время от времени он пробовал пристроить ногу удобнее и на вспышки боли
реагировал щедрым потоком ругательств. Многие словечки Виктор слышал
впервые, а потому держал ушки на макушке. Не то чтобы ему импонировала
интонация крепких фраз, но "черный сленг" - он знал по опыту - оказывался
в иных ситуациях просто незаменим. Первый учебный курс Виктор прошел еще
на родине, когда по юношеской наивности пытался изъясняться с некоторыми
из особо отпетых граждан на нормальном человеческом языке. В лучшем случае
его попросту не понимали, частенько поднимали на смех, а иногда брали в
оборот, как любят брать в оборот иные червивые души неотхлестанных жизнью
"вьюношей". В подобном, порой совершенно неосознанном посягательстве
первых на последних проявлялась, вероятно, тысячелетняя, успевшая
перекочевать в гены и кровь ненависть неимущих ко всему, что хоть как-то
претендует на схожесть с имущими. Владеть речью - значит, тоже быть имущим
и перекрашиваться в белую ворону. Таких соплеменники не любят,
недрогнувшей рукой вычеркивая из списка своих. Настоящий неимущий просто
обязан ругаться. То есть, у него есть и другие обязанности, но данное
качество вернее всего выделяет его среди прочих, а правильнее сказать,
объединяет с этими самыми прочими. Так рассуждает многочисленная стая
неимущих, и, честное слово, их можно понять. Такова разбитая судьба этих
людей - разбитая чаще всего в раннем младенчестве, таково их украшенное
Николаев Андрей
Свержин Владимир
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Андреев Николай