долговязый, белобрысый и белозубый Кирюша. Модная короткая стрижка,
безмятежная улыбка и полная отрешенность делали его похожим на
очаровательного недоросля "а ля Митрофанушка".
ругать с места в карьер. В этом случае он мрачнел, погружался в себя, как
улитка прячется в свой прочный домик, и достучаться до зачатков Кирюшиного
разума уже не было никакой возможности. Ругали Кирюшу часто. И все, кто это
делал, в том числе Лизавета, успели изучить его привычки. В данный момент
Лизавета собиралась раскритиковать три сюжета из четырех, написанных
международным обозревателем Долгим. Свой первый вопрос Лизавета постаралась
сформулировать как можно аккуратнее:
это за страна Иордан?
пресса.
Лизавета. Сей вопрос они с Кирюшей обсуждали уже не раз.
сугубо мирный, ссориться не любил и откровенно страдал, когда к нему
приставали с разными пустяками.
по-английски все правильно -- Jordan, а по-русски...
сама: -- Иордания.
доведут до инфаркта какого-нибудь учителя, а бдительные пенсионеры снова
будут звонить мне и объяснять, как называется Иордания. Заметь: мне, а не
тебе. Ну, поправь...
ни у кого не оставалось сомнений -- он уступает грубой и тупой силе.
Парламентской ассамблеи Совета Европы снова всплыли дейтоновские соглашения
по Боснии". Что такое дейтоновские соглашения?
усилилось.
дейтоновские. А дело было, если мне не изменяет память, в Дейтоне,
следовательно, соглашения -- дейтонские.
говорят на Останкино. -- От этого аргумента так попахивало пресмыкательством
перед всем столичным, что Лизавета разозлилась по-настоящему. -- А в
советские паспорта вписывают отчество "Никитович", тем не менее по правилам
русского языка следует говорить "Никитич", так же как "Ильич". И писали бы
"Ильевич", да только вождь родился до революции!
сюжета. -- У тебя написано про какого-то Сама Нуджому. Это кто такой? --
Кирюша замолк. -- Президент Намибии, да? Как его зовут?
оглянулась. За ее спиной стоял Саша Маневич. Когда Кирюшу ругали при
посторонних, а не наедине, Долгий становился койотом, злобным и задиристым.
У Лизаветы закаменела щека.
При случае рекомендую познакомиться. Но дело в другом. Ты, сколько я помню,
отвечаешь у нас за международные дела, поэтому знать, как именно зовут
президента страны, которая десять лет назад в трудной борьбе завоевала
независимость, входит в твои должностные обязанности.
оскорбление. Однако переспросил:
прощаясь, вышел.
интеллектуальная девственность, или, скорее, интеллектуальное безбожие,
причем воинствующее... Вот он записал, как зовут этого несчастного Нуйому.
Думаешь, в следующий раз напишет правильно? Ничего подобного. Я проверяла. И
не только я. Как-то Лана Верейская пять раз его поправляла: "Монтсеррат
Кабалье, Монтсеррат Кабалье", все равно у него получилось Кабальеро.
ей Масленицу на Кипре устроил -- под тем предлогом, что греки-киприоты
православные. Она кричала: "Басурман! Нехристь! Ты еще катание на тройках в
Лимасоле организуй!" А когда он назвал бельгийскую королеву Беатриче, Лана
спросила, имеет ли он в виду подругу небезызвестного Данте, на что Кирюша
ответил -- мол, про ее роман с Дантоном "Рейтер" ничего не прислал.
редакции рутинным развлечением, о них говорили, когда больше не о чем было
говорить. Долгого воспитывали и перевоспитывали. В результате он стал чаще
улыбаться и чаще возражал: "Но ведь меня же и так все поняли".
и навеки внедрилось это словечко в лексику "великого и могучего"...
постоянно чем-то занят -- переговорами, съемками, текстами, -- а потому
уважал занятость других.
послание. Очень рада, что Леночка нашлась.
подвале.
компьютера, где по-прежнему можно было прочитать опус Долгого. Но она не
читала -- строчки расплывались. Значит, напрасно она себя утешала. Все еще
страшнее, чем ей казалось. Лизавета опустила глаза и заметила, что руки у
нее трясутся.
сказал, что могу тебя заменить. Его вызывали на опознание. Леночка умерла.
От кровоизлияния в мозг. Ее нашли рабочие. В подвале. Долго не могли
опознать труп. Потом связали неопознанный труп с заявлениями о пропавших и
завели новое дело.
потом повторил последнее слово по слогам, отчетливо и оттого вдвойне
страшно: -- У-мер-ла.
трудом подыскивала слова. Теперь тряслись не только руки -- она дрожала всем
телом. Ее буквально колотило от озноба, хотя в комнате было тепло. От
страшной вести веяло жутким холодом. Мысли путались. -- Умерла в подвале?
Как это может быть?
вечером Валеру вызвали из отделения, отвезли на опознание. Он ее узнал.
Платье, пальто -- вся одежда ее. -- Маневич помолчал, вспоминая. -- Это
точно Леночка, никаких сомнений. Муж, естественно, в шоке, он странно
говорил, как блаженный. Мол, это она, а дело закрыто, родственникам
разрешили забрать тело. Я половину не понял, что он говорил. Но что-то вроде
этого. Я, как с ним поговорил, сразу рванул в отделение, даже без звонка.
Нашел этого дознавателя, на котором висело дело о пропаже. Приятный, как
оказалось, парень, это он всюду приметы разослал, очень оперативно, обычно
так быстро не делают, потому ее и опознали, так что он молодец. -- Саша
славился умением быстро и качественно налаживать отношения с
правоохранительными органами, особенно с низами, с теми, кто трудится на
земле. -- Хороший парень, хоть и новичок, -- повторил свою характеристику
Маневич и неожиданно добавил: -- В общем, сегодня он закрывает дело.
же все непонятно! Они что, суки, этого не видят? Или хотят поскорее прикрыть
свою задницу? -- не сдержалась Лизавета. Саша от удивления даже вскочил с
дивана -- Зорина не любила открытую брань и всегда ставила на место
любителей ненормативной лексики. А тут... Впрочем, понять можно: за годы
работы на телевидении Лизавета так и не привыкла к тому, что подход к
расследованию "глухих" дел -- а именно таким было, с точки зрения отделения,
исчезновение студийного гримера, -- мягко говоря, отличался своеобразием.
Ведь Лизавета не специализировалась на криминале, а занималась им
параллельно с прочими темами. Саша воспринимал все спокойнее. Что поделаешь,
жизнь -- не сахар...
Лизавета время от времени бросала курить и начинала безжалостно гонять
курильщиков из комнаты. Сейчас был период "некурения", но для дорогих друзей
она всегда делала исключение.