Чтение 26–й страницы книги ~Дневник загорающей~

- Он попросил меня описать человека, которого я видел у окна и... мне
пришлось сказать ему, что тот мужчина очень походил на мистера Мейсона,
что он просто двойник мистера Мейсона по телосложению, росту и... но в тот
момент я не осознал всю важность этого факта.

- Когда вы ее осознали?

- Когда вы пригласили меня в контору и... после того, как я поговорил
с мистером Фразером. Тогда я начал сопоставлять все в уме.

- На данный момент это все, - объявил Гамильтон Бергер. - Теперь я
хотел бы пригласить Джеймса Вингейта Фразера.

Фразер вошел в зал, принял присягу и рассказал свою версию,
подтверждая слова Мунди, во всем, кроме временного фактора.

Фразер думал, что он впервые увидел Мунди где-то между девятью и
девятью тридцатью вечера.

- Как вы определяете время? - спросил Бергер.

- Это приблизительная оценка. Я ездил осматривать недвижимость, а
когда возвращался, подобрал этого сыщика. Я думаю, что сигнал из окна дома
Балларда дали примерно в десять вечера.

- Вы теперь узнаете человека, который дал сигнал?

- Да, сэр. Это был Перри Мейсон.

- Когда вы впервые поняли, что это он?

- У меня дома друзья собрались на небольшую вечеринку, появился
мистер Мейсон и...

- Когда?

- Вчера вечером.

- В какое время?

- Примерно... в общем, поздно. Тогда я не очень-то обращал внимание
на часы. Я веселился с друзьями.

- И что хотел мистер Мейсон? Что он сказал?

- В основном, он хотел выяснить, узнаю ли я человека, появлявшегося у
окна. Я ответил, что это был мужчина примерно такого же телосложения, как
сам Мейсон и... когда мистер Мейсон ушел, кто-то из моих друзей заметил,
что мистера Мейсона очень волновало, узнаю ли я того мужчину, если снова
его увижу, и... еще кто-то сказал: "Может, он так беспокоится, потому что
пытался выяснить, вне подозрений он или нет." Все засмеялись, а я внезапно
протрезвел. Я вдруг понял... мне просто ударило в голову, что как раз
мистер Мейсон и стоял у окна.

- Итак, вы видели того мужчину, когда он стоял у окна и еще один раз,
когда он выходил на улицу?

- Да, сэр. В последнем случае я лучше его разглядел.

- Вы видели, как он садится в машину и отъезжает?

- Да, сэр.

- Кто это был?

- Теперь я уверен, что это был Перри Мейсон.

- Когда вы называете имя Перри Мейсона, вы имеете в виду свидетеля,
сидящего в настоящий момент слева от вас?

- Да.

- Пожалуйста, подойдите и положите руку ему на плечо.

Фразер приблизился к Мейсону и положил руку на плечо адвоката.

- Это все, - заявил Гамильтон Бергер.

Окружной прокурор встал, повернулся лицом к Большому Жюри, затем
бросил взгляд на Мейсона и внезапно объявил:

- Вы нам больше не нужны, мистер Мейсон. Можете идти.

- Спасибо, - поблагодарил адвокат. - Но если вы хотите быть абсолютно
честны, вы можете обратить внимание Большого Жюри на тот факт, что я
спрашивал обоих этих свидетелей, смогут ли они идентифицировать того
мужчину. Мунди заявил мне, что не думает, что сможет. Фразер сказал: может
быть, если бы снова увидел. Но в тот момент Фразер смотрел прямо на меня.

- От вас не требуется выступать с прениями. Члены Большого Жюри сами
придут к выводам, в особенности в отношении того, почему вы с таким
рвением бросились разыскивать этих свидетелей в то время, когда они уж
никак не могли предположить, что вы совершите подобное. Вы попытались
поймать их в ловушку, заставив сделать заявление, что они не в состоянии с
полной уверенностью опознать того человека.

- Пусть вас не волнуют мои мотивы, - ответил Мейсон. -
Сконцентрируйтесь на своих. Я просто хочу указать на определенные
доказательства. Я не имею права проводить сейчас перекрестный допрос этих
свидетелей, но если Большое Жюри примет какое-то решение, тогда у меня
будет право на перекрестный допрос, и делать я это буду публично. Не
забывайте об этом.

- Хватит прений, - заорал Гамильтон Бергер. - Вы свободны, мистер
Мейсон! Уходите!

- Спасибо, - подчеркнуто вежливо сказал адвокат и вышел из зала.

Мейсона окружило несколько репортеров.

- Что происходит? Вы в самом деле замешаны в убийстве Балларда? -
вопросы сыпались со всех сторон.

- Мне кажется, что свидетель, дававший показания перед Большим Жюри
не имеет права обсуждать свои показания.

- Вы - свидетель?

- Да.

- Тогда почему вы оставались там, когда вызывали двух других
свидетелей? Их приглашали, чтобы опознать вас?

- Вам придется задать эти вопросы окружному прокурору или кому-нибудь
из членов Большого Жюри, - дружелюбно улыбнулся Мейсон. - Никаких
комментариев.

- Предположим, вас опознали.

- Предположим, опознали.

- Бергер пытается заставить Большое Жюри обвинить вас в чем-либо?

- Боюсь, что я не в состоянии читать мысли окружного прокурора, -
ответил Мейсон. - А теперь, господа, если вы меня извините...

- Нет, просто так мы вас не отпустим. Отвечайте. Раскройте карты. Вы
были вчера вечером в доме Балларда?

- Был.

- Когда его убивали?

- Нет. Он оставался жив, когда я уходил.

- В какое время вы ушли?

- Я не смотрел на часы.

- Это правда, что вы последним видели Джордана Балларда живым?

- Убийца видел его живым, - ответил Мейсон.

- Это правда, что Большое Жюри обвинит вас в лжесвидетельстве?

Мейсон улыбнулся.

- Если вы заглянете в свод законов, то узнаете, что предсказания
будущего регламентируются различными постановлениями, действующими в
рамках закона.

- Что произошло в зале заседаний Большого Жюри?

- Никаких комментариев. Почему бы вам не спросить об этом Гамильтона
Бергера? Он, несомненно, с радостью предоставит вам эту информацию.

Мейсон вышел из Дворца Правосудия, поймал такси и вернулся в офис.

- Ну, что там было? - спросила Делла Стрит.

- Гамильтон Бергер готовится выставить мне обвинение в
лжесвидетельстве, - ответил Мейсон.

- Ты отказался отвечать на его вопросы?

- К счастью, окружной прокурор так формулировал их, что передо мной
не вставала необходимость отказываться отвечать. Он хотел знать, опускал
ли я и поднимал жалюзи в доме Балларда с целью подать сигнал Арлен Дюваль.
Я ответил, что нет. Тогда он спросил, подавал ли я кому-либо сигнал,
опуская и поднимая жалюзи. И опять у меня появилась возможность ответить
отрицательно. Я боялся, что если позволю продолжать допрос, то внезапно он
может задать правильный вопрос: просто появлялся ли я у окна и опускал ли
я и поднимал жалюзи, так что пришлось специально его разозлить. А наш друг
Гамильтон Бергер не может здраво мыслить в гневе.

- То есть ты имеешь в виду, что он ни разу не задал тебе ни одного
вопроса, кроме как в связи с подачей сигнала?

- Вот именно, - улыбнулся Мейсон.

- Замечательно! Что теперь будем делать?

- Узнаем у Дрейка, выяснил ли он что-нибудь насчет посыльного.

- Ничего. Он связался со всеми подобными службами в городе.

- Тогда нам остается только одно, - сказал адвокат. - Обратиться в
компании, предоставляющие театральные костюмы. Кто-то брал в аренду форму
посыльного.

- Пол уже занимается этим, - ответила Делла Стрит. - Эта идея пришла
ему в голову, как только он узнал, что тот мальчик не работает ни в одной
из интересующих нас служб. Он... А вот и сам Пол.

Послышался кодовый стук Дрейка в дверь: один громкий, четыре тихих и
вновь два громких удара в дверь кабинета Мейсона.

Делла Стрит впустила детектива.

- Хочешь дать мне по башке? - спросил он Мейсона.

- Почему?

- Этот посыльный. Я - идиот и простофиля.

- Продолжай. Расскажи, что ты выяснил?

- Во-первых, мальчик пришел не из настоящей службы и в театральном
костюме.

- Как бы ты мог это определить?

- Очень просто, - ответил Дрейк. - Очевидно, у него не было значка с
номером. На форменной кепке крепилась медная кокарда с каким-то именем.
Моя секретарша в приемной решила, что это название службы. Но это еще не
самое худшее.

- Что еще хуже?

- В роли посыльного мог выступать Томас Сакетт, тот парень, что
замешан в краже трейлера.

- Ты уверен? - спросил Мейсон.