стала на его защиту:
угадывалась внятная тревога. - В конце концов, я работаю, могу взять еще
одну ставку.
ответил Ключников, но снова, в который раз, подумал, сколько в ней
рассудительности, здравого смысла и преданности - о лучшей жене и мечтать
нельзя было.
Густой раскидистый ракитник укрывал песчаные отмели и глубокие омуты,
высокая трава раскачивалась под ветром, и казалось, берега зыбко колышутся
над бегущей водой.
запахи яснотка, кашки и сныти, птичий гомон наполнял заросли в долине
реки, но стоило прислушаться, можно было отчетливо различить голоса
славки, малиновки, иволги, а поодаль в лесу с утра до темноты вразнобой
стрекотали зяблики, вили трель, подражая сверчкам, тренькали, рюмили,
зазывая дождь, и неистово кидались в драку, стоило соседу приблизиться к
гнезду.
и казалось, они здесь свои, сродни траве и деревьям.
отец.
брови, как бы в поисках нужных слов. - Неудобно, сынок... Столько лет
вместе, а все молчком, молчком. У нее родители, подруги, родня...
Полгорода в знакомых. А мы вроде всем голову морочим - нехорошо. Перед
людьми стыдно.
Можешь всем объявить.
посветлел лицом.
читал, не поднимая головы, людей в вагоне было немного - раз-два и
обчелся. Позже народу прибавилось, электричка с диким воплем проскакивала
станции без остановок, в мутной мгле за окном горели далекие фонари.
шумная орава и покатилась по вагону, горланя во все горло и вдруг смолкла,
застыла, словно наткнулась на преграду.
мужичок, парни потоптались в проходе и внезапно швырнули мужичка на
соседнюю лавку, а сами обсели девушку - двое рядом, трое напротив. Она
попыталась встать и уйти, но они не пустили, усадили силой, прижали к
стенке и ухмылялись, корчили рожи, и уже понятно было, что добром это не
кончится.
без того большие, но испуг увеличил их, и теперь они казались огромными на
побледневшем лице.
том, что никто не вступится, а вступится, они дадут укорот, чтобы
неповадно было.
внимания, лишь один лениво повернул голову:
Девушка озиралась в надежде, что кто-то придет на помощь, но соседи
отворачивались, и она снова попыталась встать и уйти, но шпана не
выпустила ее.
всему, в компании отводили роль шута.
переставая, чтобы развлечь приятелей.
смотрела на обидчиков и беспомощно отстранялась, когда они тянули к ней
руки.
собаки, сбивались в стаи, которые рыскали повсюду в поисках добычи. Каждый
сам по себе был ничтожен, но вместе они были опасны, и потому уповали на
стаю: в стае их разбирал кураж, в стае они мнили себя сильными и
значительными, стаей они мстили всем прочим за свое ничтожество в
одиночку.
режима, который с первого мгновения, как возник, ставил человека ни в
грош, возведя произвол и насилие в норму, изо дня в день доказывая, что
все дозволено. И потому отребье по всей стране уверовало: так есть, так
должно быть.
отпора, они лишь наглели и расходились; уразумев, что все их боятся, они
победно озирали вагон.
свысока, лениво поглядывал по сторонам; он был накачан без меры, майка
едва не лопалась на груди, и как все верзилы, он был медлителен и сонлив.
приходилось. Пассажиры помалкивали, делали вид, что происходящее их не
касается, но понятно было, что они боятся.
что-то мертвое в общем молчании, как будто всех разбирала общая хворь. Но
то был страх, тошнотворный страх, каждый, кто прятал глаза, полагал, что
если не встревать, то его не тронут, иные глазели с любопытством,
посмеивались, а на лицах некоторых держался неподдельный интерес.
раскачиваясь на рельсах, и отчаянный медный вопль был в ночном
пространстве, как трубный глас свыше; далеко окрест, тем, кто слышал его,
становилось не по себе.
рослый блондин с длинными волосами. У него были шалые глаза и что-то
безумное в лице, нескончаемая истерика, понятно было, что он постоянно
взъяривает себя и готов на все, чтобы доказать свою власть.
вагон смеялся дурным ломким смехом.
что он собирается выходить.
помехой, которую следовало стереть в порошок.
подняться, Ключников ударил его коленом в пах, потом рубанул наискось
ребром ладони по шее, такой удар обычно ломал ключицу. Парень обмяк,
согнулся и мешком осел на лавку.
кулаком удар снизу в челюсть, подключив бедро и вложив в удар вес тела.
Апперкот удался на славу, Ключников тотчас сплел пальцы в замок и ударил
сверху двумя руками в затылок, как будто рубил дрова.
вагон таращился, не понимая, что происходит: только что стая сокрушительно
правила бал и казалась неодолимой, и вот двое самых могучих бездыханно
валяются на полу и, вероятно, не скоро еще поднимутся.
вытащил нож и кинулся на Ключникова, но Сергей отступил назад, взялся за
ручки на спинках сидений и, поджавшись, взмахнул ногами, словно на
брусьях; в гимнастике такое движение называется - "мах вперед".
дверь. Ключников, не мешкая, подскочил к нему и, схватив за волосы, ударил
головой в пол. Двое пустились наутек, Ключников бросился вдогонку, настиг
заднего, тот обернулся и попытался ударить его ногой, однако Сергей поймал
его щиколотку, резко рванул на себя, и парень как подрубленный упал
навзничь. Падая, он, видно, сильно ушиб спину, потому что завыл от боли и
стал кататься с боку на бок в проходе.
соседний вагон и быстро побежал дальше, словно убегал от контролеров; он
спугнул по дороге безбилетников, которые, не зная в чем дело, побежали
следом.
вернулся на место, где оставил сумку. На него пялился весь вагон,
таращились оторопело, точно не могли взять в толк, что произошло.
загалдели вразнобой, вагон наполнился гомоном, все оживленно обсуждали
случившееся; Ключников понял, что многие его осуждают.
страшились подать голос, но стоило кому-то избавить их от страха, как все
тотчас осмелели, и теперь возмущались наперебой.
глаза, как бы не веря, что кто-то вступился за нее.
прошла весь вагон и приблизилась.