хоть толика тепла. - А как Альфред?
Альфред. Он - Чинки. Ax, - продолжала она поспешно - у нее была манера
добираться до смысла сказанного собеседником, ни на минуту не прерывая поток
собственной речи, - вы спрашиваете, как он? Альфред? Он опять исчез.
с супругой мэра. Вошла миссис Колкин. Спросила:
виду Альфреда.
конечно, в курсе. Про то, как сэр Маркус не терпит даже вида собак. Конечно,
если он не вылезет, будет сидеть тихонько...
понял, что он здесь нежеланный гость.
произнес:
что он здесь нежелательный гость. - Однако никто не обратил на него
внимания: горничная объявила о прибытии сэра Маркуса.
бородка - несколько белых волосков - едва прикрывала его подбородок и была
больше похожа на цыплячий пух. Казалось, его тело высохло в одежде, как
ядрышко ореха в скорлупе. Он говорил с едва заметным иностранным акцентом, и
трудно было определить, то ли он еврей, то ли происходит из древнего
английского рода. Если в этом акценте и был некий призвук Иерусалима, то,
несомненно, присутствовали и интонации Сент-Джеймского двора1; если и
чувствовалось влияние Вены или гетто какой-нибудь из стран Восточной Европы,
то вполне явственна была и манера выражаться, принятая в самых блестящих
клубах Лазурного Берега.
мне возможность...
Старческитусклые рыбьи глаза вобрали всех присутствующих разом.
ростовщиком маркизы де Помпадур2.
сарказма, ни высокомерия. Он просто был очень стар. Все казались ему на одно
лицо. Он и не затруднял себя попытками отличить одно лицо от другого.
полиции. - Выпейте хереса. Бесполезно предлагать вино дамам.
полиции вытянулось лицо. - Я вернулся два дня назад.
взгляд на диван.
зарычал из-под дивана. На какой-то момент все испуганно замерли, с тревогой
глядя на сэра Маркуса. Но тот ничего не слышал, или, возможно, непонятный
шум расшевелил нечто давно забытое в его подсознании, потому что,
сопровождая миссис Колкин в столовую, он со злостью прошептал ей:
лимонада показался ей не совсем обычным; она отпила немного; потом еще и
еще.
ароматный!
он склонился над большой хрустальной, с серебряным обручем, вазой для цветов
(на обруче была надпись: "Джозефу Колкину от продавцов фирмы "Колкин и
Колкин" по случаю...". Надпись заворачивала вместе с обручем, и дочитать не
представлялось возможным) и прошептал:
пояснил: - Мой доктор не позволяет есть на ночь ничего, кроме этого.
выпивка, когда человек стареет... - Он уставился в свой пустой стакан. Ну
что за жизнь! Эх, если б можно было удрать отсюда к своим парням, показать,
чего ты на самом деле стоишь, почувствовать себя настоящим мужчиной.
подавилась.
есть что-то такое... - Старческая рука приподнялась в безнадежной попытке
сделать какой-то жест, не выпуская из пальцев печенье с сыром, - особенно в
этих китайских мопсах. - Он произнес все это с необыкновенной злобой. -
Тяф-тяф-тяф! - И запил горячей водой.
злоба; самой важной целью - борьба: борьба за свои капиталы; борьба за едва
тлеющий лучик энергии, подпитываемый ежегодно лучами каннского солнца;
борьба за жизнь. Он готов был питаться сухим печеньем до тех пор, пока не
иссякнут запасы печенья в стране, лишь бы это продлило его, сэра Маркуса,
иссякающие дни.
Маркус запивает горячей водой последнюю крошку печенья и вынимает из
жилетного кармана плоский золотой футляр, а из него - белую таблетку. У него
- сердце; каждый может догадаться: по тому, как он разговаривает; как
путешествует - в специально оборудованном железнодорожном вагоне; как его
катят в специальном кресле на колесах по длинным коридорам конторского
дворца "Мидлендской Стали". Начальник полиции не раз встречался с сэром
Маркусом на городских приемах; после Всеобщей стачки1 сэр Маркус подарил
полиции Ноттвича - в знак признания ее заслуг - полностью оборудованный
гимнастический зал; но никогда прежде сэр Маркус не удостаивал посещением их
дом.
многое полно было противоречий. Кое-кто считал, что он грек - из-за его
христианского имени; кто-то был совершенно уверен, что он родился в гетто.
Его деловые партнеры утверждали, что он происходит из старинной английской
семьи; нос его не мог служить свидетельством в пользу ни одного из этих
утверждений; такие носы во множестве встречаются в Корнуолле и на западе
страны. Имя сэра Маркуса не было упомянуто в справочнике "Кто есть кто"
вовсе, а некий предприимчивый журналист, попытавшийся написать биографию
сэра Маркуса, обнаружил в официальных документах необъяснимые пустоты;
невозможно было добраться до источника хотя бы одного из слухов из-за
недостатка информации. Даже в Марселе, где, как говорили, юный сэр Маркус
был обвинен в краже кошелька у посетителя борделя, не нашлось документов,
подтверждавших эту сплетню. А сейчас он сидел в столовой, обставленной
тяжелой темной мебелью времен Эдуарда VII1, стряхивая с жилета крошки сухого
печенья. Сидел в столовой начальника полиции один из самых богатых людей в
Европе.
начальник полиции почему-то полагал, что можно узнать возраст человека по
его зубам. Впрочем, вероятно, зубы сэра Маркуса были вовсе и не его зубы - в
этом-то возрасте. Так что и здесь обнаруживался недостаток информации.
нас пили, не правда ли? - сказала миссис Колкин веселым тоном, устремив на
мужа предостерегающий взгляд. - Просто я думаю, им есть о чем поговорить
друг с другом.
один, но если вы не пьете... А сигару хотите?
встретиться с вами - конфиденциально - по поводу этого парня... Ворона.
Дэвис очень обеспокоен. Дело в том, что он его видел. Совершенно случайно.
Как раз в то время, когда было совершено ограбление. В конторе у приятеля,
на Виктория-стрит. Этот парень зашел туда под каким-то предлогом. У Дэвиса
создалось впечатление, что парень решил его убрать. Как свидетеля.
стакан, - ему незачем беспокоиться. Парень фактически у нас в руках. Мы
знаем, где он находится в данный момент. Он окружен. Мы только ждем утра,
когда он сам выйдет на свет...
отчаянного глупца сейчас же?
Корнев Павел
Махров Алексей
Никитин Юрий
Никитин Юрий
Пехов Алексей
Майер Стефани