насильственной смерти, даже зная, что человек мертв, всегда посылают за
врачом. То же было и со мной. Узел шарфа был распущен. Я знал, что Фрэнк
мертв, но должен был убедиться.
начинало производить гипнотически и эффект.
голосом. - Я не хочу вмешиваться. Сегодня я уже наговорил кучу вздора, за
который мне становится стыдно. Но все-таки можно мне кое-что сказать?
грубовато-добродушным манерам, - что старый Ник теперь мало кого интересует.
Смерть Фрэнка, естественно, меня потрясла. Но в то же время я не хочу, чтобы
вы подумали, будто я держу зло на молодого Роуленда. Вовсе нет. Сегодня,
будучи не в себе, я, возможно, наговорил много глупостей, но зла я не держу.
И не потому, что я простил - отнюдь нет, - а потому, что хочу, чтобы Бренда
была счастлива.
всегда старались делать для Бренды все, что в наших силах. Да, старались.
Если бы Бренда подошла ко мне и сказала: "Ник, я не хочу выходить за Фрэнка,
я хочу выйти за этого парня Роуленда", я бы сказал. "Хорошо, дорогая, если
ты действительно этого хочешь, давай, выходи. Ты ведь не думаешь, что старый
Ник встанет на твоем пути?"
подбежала к нему.
ты думала, будто я ищу сочувствия. Пойми это! Кое-кто из нас уже не так
молод, как бы ему хотелось. Но я вовсе не поэтому обращаюсь к
суперинтенденту Нет, я обращаюсь к нему потому, что... Дорогая, у меня в
кармане спички и пачка сигарет. Ты не дашь мне огня?
дрожали. Хью видел ее лицо над пламенем, оно пылало, и в нем читались
сострадание, чувство вины и даже стыд - и в ею выражении молодой человек
увидел серьезную опасность всему, что связывало его с Брендой.
под лучами прожекторов вверх поползли кольца голубого дыма. - Так вот,
суперинтендент, я, что называется, теоретик. О преступлениях мне известно
только по книгам. Но и Фрэнка, и Бренду я всегда учил в случае необходимости
мыслить быстро и правильно. Я был для них своего рода наставником.
сто пятьдесят фунтов и с соответствующим размером ноги смог надеть туфли
четвертого размера. Я могу вам сказать, - яростно прошипел Ник. - Но вот в
чем беда. Я не держу зла на молодого Роуленда. И не хочу, чтобы вы думали,
будто я хочу его обвинить, поскольку это не так...
говорите.
каком-нибудь рассказе. Но я вспомнил про акробатический трюк, относительно
которого Роуленд заключил с Фрэнком пари. Потому-то мне и пришло это на ум.
Они держали пари две недели назад. - Ник поднес руку, в которой держал
сигарету, ко лбу. - Суперинтендент, вам не нравится странный вид этих
следов? И - да поможет нам Бог! - мне тоже. Они словно петляют. Вы говорили
то же самое, так ведь?
Роуленда с мистером Доррансом?
руках.
вспомнил тот вечер в саду. Вспомнил, что до дела так и не дошло. Понял, что,
выражаясь фигурально, все переворачивается с ног на голову, грозя его
уничтожить.
может сделать любой порядочный гимнаст. Мужчина весом в сто сорок или сто
пятьдесят фунтов не может надеть на ноги туфли четвертого размера. Но он
может надеть их на руки.
Парень, убивший Фрэнка, сказал ему: "Хотите побиться об заклад, что я дойду
до середины корта в туфлях четвертого размера, которые мне слишком малы?"
Фрэнк ответил: "Вам этого не сделать". Тогда убийца берет туфли четвертого
размера, надевает их на руки и идет туда на руках. Вот почему следы петляют.
Вот почему убийце пришлось разрыхлить землю вокруг тела Фрэнка: придя туда,
убийца должен был выпрямиться. Выпрямившись, он обхватил бедного Фрэнка и
задушил его...
виду. Почему? Ибо что бы ни случилось, я хочу видеть Бренду счастливой. И
она будет счастлива, чего бы мне это ни стоило.
по-разному. Китти напряженно вглядывалась в пустоту, словно ее посетило
неожиданное прозрение. Бренда была готова вот-вот разразиться истерическим
смехом. Но ни на кого не произвело оно более странного впечатления, чем на
суперинтендента Хедли. После продолжительного молчания Хедли присвистнул и
задумчиво проговорил.
вероятнее всего, вы попали в точку. Клянусь Богом, да! Мы уже имеем мотив,
возможность и темперамент. Теперь, когда у нас в руках способ...
не пошел на такой шаг, если бы мог иначе. Но, суперинтендент, я не понимаю,
зачем ему понадобилось делагь это в туфлях Бренды; разве что сперва он хотел
бросить на нее подозрение, а затем проявить благородство, ее же выгораживая.
Такое вполне вероятно. Мне знаком такой психологический чип. Но, в конце
концов, должен же Роуленд питать к ней хоть какое-то чувство...
Вы?
отрывисто проговорил Хедли, - то в мои обязанности не входит сообщать вам об
этом. Нет ничего более дикого, чем мысль, будто мистер Роуленд может
совершить преступление способом, который навлек бы подозрения на мисс Уайт.
Кроме того, ни один гимнаст-любитель не осмелится на такой трюк. Он с ним не
знаком; ему с ним не справиться; он слишком рискован.
который на моей памяти именно так ходил на руках. Человек, который
проделывает это двадцать раз в день. Человек, которому равно сподручно
ходить как на ногах, так и на руках. Человек, который сегодня был в этом
павильоне. Человек, который вполне мог додуматься до того, чтобы навлечь
подозрение на мисс Уайт и хоть как-то отомстить за Мэдж Стерджес. Человек,
который обещал убить Дорранса, который был способен убить Дорранса и
который, по-видимому, выполнил свое обещание. Премного вам благодарен. Если
эти следы вкупе с показаниями мисс Уайт и мистера Роуленда не доказывают ею
вину, то провалиться мне на этом месте.
понимаете. Вы все непр...
удовлетворением закрывая записную книжку. - Фелл! Могу я поговорить с вами
наедине?
человека с Луны, был арестован по обвинению в убийстве Фрэнка Дорранса.
Глава 14
ЭКСПЕРИМЕНТ
впрочем, не распространялось на Хью Роуленда и Бренду Уайт. Хотя Хью едва ли
полагал, что может попасть в более сложное положение, нежели то, в котором
он уже оказался, новые неприятности свалились на него, едва он кончил
завтракать. Перед тем как покинуть дом Ника, он имел возможность лишь очень
кратко переговорить с Брендой.
этого парня, - кстати, как его зовут?
имя Нику на подъездной дороге. Но из-за наших собственных неприятностей я
совершенно забыл о нем. Во всяком случае, я даже не знал, кто он такой.
Акробат! Надо же, не кто-нибудь, а именно акробат! Конечно, ею, возможно, не
арестуют. Возможно, он сумеет подтвердить свое алиби. Но мы не можем
допустить, чтобы на основании наших ложных показании повесили совершенно