Чтение 26–й страницы книги ~Киллер навсегда~

Через час Волгин принял пятьдесят граммов. Как только он сделал глоток,
появился Локтионов.

Эдуард Анатольевич смотрелся неважно. Круги под глазами, лицо землистого
цвета, прическа "перья в разные стороны"...

- А ты говорил, совесть у него чистая... Да ему за один внешний вид "сотку"
выписывать можно!

В руке Эдуард Анатольевич держал уже виденный Волгиным портфель из
крокодиловой кожи и небольшой пластмассовый "дипломат".

- Турист, что ли? - спросил Родионов. - Или у него там деньги?

- Не понимаю, зачем так привлекать внимание. Пятьдесят тонн - это пятьсот
стодолларовых бумажек. Пять пачек. В карманах унести можно. Зачем огород
городить?

- Может, там мелочью. Или вообще рублями. Слышь, Сергеич... Можете, рванем?
Если поделить пополам, то двадцать пять штук, по нынешним временам, моя
зарплата за четверть века беспорочной службы.

- А ты сможешь?

Младший опер долго не отвечал.

- Черт его знает! Иногда кажется, что да. Локтионов, поминутно оглядываясь
и перекладывая ношу из руки в руку, дошел до автостоянки.

- Слышь, Сергеич! Его жинку ведь на кровати убили. Неужели он там спать
может?

- А он вампир.

Локтионов устроился за рулем коричневого универсала "форд таурус", долго
грел двигатель, еще дольше выруливал со стоянки.

- Кажется, в контору поехал...

"Пасти" Локтионова было несложно, и Волгин не сомневался, что до офиса ЗАО
"Полюс" они добрались незамеченными. Припарковались удачно - был виден
"форд" и оба выхода из фирмы, главный и "черный", в то время как сами
внимания не привлекали.

- До скольки у него рабочий день?

- До пяти.

- Сергеич, мне становится страшно, когда я представлю, сколько нам здесь
сидеть.

- Зато Катышева нет...

- ...и полная фляга водки. Это меня успокаивает больше.

- Первый раз, что ли?

- Ну да, если посчитать, я, наверное, лет десять в засадах провел. Иногда
подумаешь - и на что я жизнь грохнул?

Локтионов раздвинул жалюзи на окне своего кабинета, сел за стол.

- Эх, Сергеич, на телефон бы к нему "повиснуть"!

Время тянулось... Надоело курить, потом - разговаривать. Родионов,
несколько раз приложившись к фляге, сказал сам себе: "Хватит!" - и заметно
помрачнел. Посетители в "Полюс" почти не наведывались, Локтионов сидел за
столом, хорошо видимый с улицы, перекладывал бумаги, кому-то звонил,
работал с компьютером.

Мелькала секретарша Леночка, заехал начальник производства Федоров -
посетил кабинет шефа, пофлиртовал с Еленой и отбыл на красной "фелиции",
прихватив с собой кого-то из работников.

- О-па, началось! - напрягся Родионов, когда Локтионов, посмотрев на часы,
решительно встал, подтянул галстук и опустил жалюзи. - Смотри, сейчас
выйдет!

Не вышел. Опера уставились на обе - основную и запасную - двери "Полюса",
косились на "форд", но миновал час, сгорели нервные клетки, кончились
сигареты - а Локтионов как ни в чем не бывало открыл окно, благодушно
осмотрел улицу и сел за стол.

- Трахался он там, что ли? - пробормотал, откидываясь на спинку кресла,
Родионов. Помолчав, добавил:

- Я сейчас пойду и чисто конкретно набью ему хлебальник. Он что, нас за
мальчиков держит? Думает, мы в игрушки играем? Он - полноправный член
крутой оперативной разработки и должен поступать согласно утвержденной
главком роли, а не играть в самодеятельность. Бар-ран тоскливый!

Как будто услышав последнее определение, Локтионов встрепенулся и задумчиво
посмотрел в окно. Взгляд у него и правда был тоскливым.

- Сколько нам еще осталось, Сергеич?

- Сейчас без четверти три.

- Я сдохну, наверное. Что он, что Кольская - никаких понятий о
порядочности. И с такими мы надеемся построить правовое государство?
Борисова помнишь? Дал я задание своим людям. Тишина пока. Но прежде,
говорят, баловался такими штучками. Если идет изъятие крупной партии, то
себе немного отсыпет - и продает. Не сам, конечно...

- Да часто ли отделения крупные партии изымают? Сам вспомни! Как правило,
одна мелкота идет. На этом не разживешься...

Родионов почему-то обиделся и продолжать диалог не захотел.

Наконец директор Локтионов собрался, строго указал Леночке на беспорядок в
бумагах и вышел из офиса; секретарша показала спине шефа оттопыренный
указательный палец и скорчила рожицу.

- А саквояж-то он оставил. Смотри, один кейс взял, - торжествующе отметил
Родионов. - Значит, будет игра. А эт-то что еще за клоун?

По противоположной стороне улицы, неся перед собой алую розу, вальяжно
двигался Хмаров в белом плаще и черной шляпе с полями шире плеч.

- Или это сам вымогатель, или он отвлекает наше внимание, а директора
сейчас покрошат из автоматов...

Локтионов сел в "форд" и поехал. Хмаров разгладил смявшийся лепесток розы.
Волгин направил "шестерку" вслед за директорской машиной, держа дистанцию
метров в двадцать.

Хмаров стал переходить улицу по направлению ко входу в ЗАО "Полюс".

Не замеченный операми, из переулка вывалился черный джип "тойота
лэндкрузер". Тонированные стекла мешали рассмотреть, кто находится внутри.

- Давно ждешь? О-о, какая розочка! - Лена поцеловала Хмарова в щеку, он
привлек ее к себе и настоял на более длительном поцелуе, после чего, вручив
цветок, с видом много повидавшего человека изрек:

- Розочка - это холодное оружие, осколок бутылки с острыми краями. Иногда -
это все, что имеется под рукой. Оружие, так сказать, "последнего шанса". А
это - роза. Роза. Звучит благородно и строго и, как истинная красота, не
нуждается в сюсюканьи.

Лена погладила его по щеке. Он поймал и поцеловал ее руку.

Рядом затормозила машина. Вадим вздрогнул.

- Вас подбросить, молодые люди?

- Это Сережа, заместитель директора, - Лена первой шагнула к красной
"шкоде", открыла заднюю дверь. - А если тебе не по пути?

- Вам же не в другой город ехать, - Федоров обернулся, дождался, пока
пассажиры устроятся, протянул Хмарову руку. - Будем знакомы! Сергей. Так
вам куда?

- Вадик, нам куда?

- Ресторан "Таверна папы Карло". Это в центре.

- Ресторан - так ресторан. Давненько я там не бывал! А что, Лена, наш
начальник сегодня свалил пораньше?

- У него какая-то важная встреча. Все высиживал, ждал какого-то звонка, а
потом сорвался.

- Надо же, я у него днем был - он мне ничего не сказал.

- Да ну, он совсем потерянный стал. В кабинет к нему захожу - он
вздрагивает, прятать чего-то начинает.

- Конечно, такая утрата.

- Да плевать ему на Инку. Он за себя переживает. В отпуск вроде намылился.
Говорит, что хочет сменить обстановку. Брешет, по-моему.

- Вадим, мне ваше лицо знакомо. Вы в какой области трудитесь?

- Он журналист, - поспешила сообщить Лена, с улыбкой глядя на своего
кавалера. - Работает на радио.

- Что, и в эфире выступаете?

- Иногда. В основном я собираю информацию, а озвучивают ее уже другие.

Маленькая "шкода" катилась в плотном потоке, тормозила на перекрестках,
обгоняла и уступала дорогу. Три ее пассажира, поддерживая дружелюбную
беседу, думали каждый о своем.

Лена - о том, что надо бы позвонить Филину.

Вадим - что надо бы связаться с Волгиным, предупредить о спешном отъезде
Локтионова.

А Федоров ни о чем особенном не думал. У него просто было хорошее
настроение и масса свободного времени.

Все улыбались.

- Что-то тут не так, Сергеич, - озабоченно пробормотал Родионов, косясь в
зеркало. - Чего он крутит? Хочет сжечь лишнее топливо перед посадкой?

Сначала Локтионов поехал на север, потом развернулся и двинулся в обратном
направлении, на полпути свернул и сделал круг, чтобы выехать в районе
промышленной застройки, пересчитать все ухабы на пыльных улицах среди
заводских заборов...

- Тормозит.

Локтионов остановил "форд" недалеко от пустыря, в таком месте, где дорогих
машин отродясь не видели, вышел и, прижимая к груди "дипломат", двинулся по
скользкой извилистой тропинке.

- Идти за ним? Мы ж как на ладони будем!

- Он тоже, - Волгин достал из бардачка бинокль, настроил резкость. -
Волнуется, гад! Однако пора отсюда сниматься. Вон, местечко приличное. И
нас не видно, и он никуда не денется.

Волгин перегнал машину к воротам какого-то предприятия. Среди десятка таких
же кособоких "Москвичей" и "Лад" она была, действительно, незаметна.

- А это кто?

На другом конце площадки остановилась черная "тойота лэндкрузер".

- Местная "крыша", наверное, - пожал плечами Волгин. - Запиши номерок,
пригодится.

Один раз Локтионов чуть не упал, но всем мучениям приходит конец, и он