храпит, развалясь на сиденье. Я потряс его за плечо.
-- он молча вылез и "потащился через палисадник. Мне пришлось
идти рядом и поддерживать его -- хмель у него еще не
выветрился. Я отпер дверь и ввел его в переднюю. Даю вам слово,
что отец и дочь все это время шли впереди нас.
зажег принесенную с собой восковую свечу. -- Ну, Енох Дреббер,
-- продолжал я, повернувшись к нему и держа свечку перед собой,
-- ты меня узнаешь?
лицо его исказилось, в глазах замелькал ужас -- он меня узнал!
Побледнев, как смерть, он отпрянул назад, зубы его застучали,
на лбу выступил пот. А я, увидев все это, прислонился спиной к
двери и громко захохотал, Я всегда знал, что месть будет
сладка, но не думал, что почувствую такое блаженство.
Солт-Лейк-Сити до Петербурга, и ты всегда удирал от меня. Но
теперь уж странствиям твоим пришел конец -- кто-то из нас не
увидит завтрашнего утра!
меня за сумасшедшего. Да, пожалуй, так оно и было. В висках у
меня били кузнечные молоты; наверное, мне стало бы дурно, если
бы вдруг из носа не хлынула кровь -- от этого мне полегчало.
дверь и вертя ключом перед его носом. -- Долго ты ждал
возмездия, и наконец-то пришел твой час!
конечно, стал бы просить пощады, но понимал, что это
бесполезно.
бешеную собаку значит совершить убийство? А ты жалел мою
дорогую бедняжку, когда оторвал ее от убитого вами отца и запер
в свой гнусный гарем?
ему коробочку. -- Пусть нас рассудит Всевышний. Выбери пилюлю и
проглоти. В одной смерть, в другой жизнь. Я проглочу ту, что
останется. Посмотрим, есть ли на земле справедливость или нами
правит случай.
пощаде, но я выхватил нож, приставил к его горлу, и в конце
концов он повиновался. Затем я проглотил оставшуюся пилюлю, с
минуту мы молча стояли друг против друга, ожидая, кто из нас
умрет. Никогда не забуду его лица, когда, почувствовав первые
приступы боли, он понял, что проглотил яд! Я захохотал и поднес
к его глазам кольцо Люси. Все это длилось несколько секунд --
алкалоид действует быстро. Лицо его исказилось, он выбросил
вперед руки, зашатался и с хриплым воплем тяжело рухнул на пол.
Я ногой перевернул его на спину и положил руку ему на грудь.
Сердце не билось. Он был мертв!
внимания. Не знаю, почему мне пришло в голову сделать кровью
надпись на стене. Может, из чистого озорства мне захотелось
сбить с толку полицию, -- очень уж весело и легко у меня было
тогда на душе! Я вспомнил, что в Нью-Йорке нашли как-то труп
немца, а под ним было написано слово "Rache"; газеты писали
тогда, что это, должно быть, дело рук какого-то тайного
общества. Что поставило в тупик Нью-Йорк, то поставит в тупик и
Лондон, решил я и, обмакнув палец в свою кровь, вывел на видном
месте это слово. Потом я пошел к кэбу -- на улице было
пустынно, а дождь лил по-прежнему. Я отъехал от дома, и вдруг,
сунув руку в карман, где у меня всегда лежало кольцо,
обнаружил, что его нет. Я был как громом поражен -- ведь это
была единственная памятка от Люси! Подумав, что я обронил его,
когда наклонялся к телу Дреббера, я оставил кэб в переулке и
побежал к дому -- я готов был на любой риск, лишь бы найти
кольцо. Возле дома я чуть было не попал в руки выходящего
оттуда полисмена и отвел от себя подозрение только потому, что
прикинулся в стельку пьяным.
мне оставалось проделать то же самое со Стэнджерсоном и
расквитаться с ним за Джона Ферье. Я знал, что он остановился в
гостинице "Холлидей", и слонялся возле нее целый день, но он
так и не вышел на улицу. Думается'мне, он что-то заподозрил,
когда Дреббер не явился на вокзал. Он был хитер, этот
Стэнджерсон, и всегда держался начеку. Но напрасно он
воображал, будто убережется от меня, если будет отсиживаться в
гостинице! Вскоре я уже знал окно его комнаты, и на следующий
день, едва стало светать, я взял лестницу, что валялась в
проулке за гостиницей, и забрался к нему. Разбудив его, я
сказал, что настал час расплатиться за жизнь, которую он отнял
двадцать лет назад. Я рассказал ему о смерти Дреббера и дал на
выбор две пилюли. Вместо того, чтобы ухватиться за единственный
шанс спасти свою жизнь, он вскочил с постели и стал меня
душить. Защищаясь, я ударил его ножом в сердце. Все равно ему
суждено было умереть -- Провидение не допустило бы, чтобы рука
убийцы выбрала пилюлю без яда.
совсем выбился из сил. Еще день-два я возил седоков, надеясь
немного подработать и вернуться в Америку. И вот сегодня я
стоял на хозяйском дворе, когда какой-то мальчишка-оборванец
спросил, нет ли здесь кучера по имени Джефферсон Хоуп. Его,
мол, просят подать кэб на Бейкер-стрит, номер 221-б. Ничего не
подозревая, я поехал, и тут вдруг этот молодой человек
защелкнул на мне наручники, да так ловко, что я и оглянуться не
успел. Вот и все, джентльмены. Можете считать меня убийцей, но
я утверждаю, что я так же послужил правосудию, как и вы.
выразительно, что мы слушали, не шелохнувшись и не проронив ни
слова. Даже профессиональные сыщики, blase15 всеми видами
преступлений, казалось, следили за его рассказом с острым
интересом. Когда он кончил, в комнате стояла полная тишина,
нарушаемая только скрипом карандаша, -- это Лестрейд доканчивал
свою стенографическую запись.
произнес наконец Шерлок Холмс. -- Кто ваш сообщник -- тот,
который приходил за кольцом?
другим не стану причинять неприятности. Я прочел объявление и
подумал, что либо это ловушка, либо мое кольцо и в самом деле
найдено на улице. Мой друг вызвался пойти и проверить. Вы,
наверное, не станете отрицать, что он вас ловко провел.
же подчиняться установленным порядкам. В четверг арестованный
предстанет перед судом, и вас пригласят тоже. А до тех пор
ответственность за него лежит на мне.
стражника, а мыс Шерлоком Холмсом, выйдя из участка, подозвали
кэб и поехали на Бейкер-стрит.
суд; но когда наступил четверг, оказалось, что наши показания
уже не понадобятся -- Джефферсона Хоупа призвал к себе Высший
Судия, чтобы вынести ему свой строгий и справедливый приговор.
Ночью после ареста его аневризма лопнула, и наутро его нашли на
полу тюремной камеры с блаженной улыбкой на лице, словно,
умирая, он думал о том, что прожил жизнь не зря и хорошо сделал
свое дело.
сказал Холмс вечером, когда мы обсуждали это событие. -- Он
умер, и пропали все их надежды на шумную рекламу.
-- заметил я.
произнес Холмс. -- Самое главное -- суметь убедить людей, что
вы сделали много. Но все равно, -- продолжал он после паузы,
уже веселее, -- я ни за что не отказался бы от этого
расследования. Я не помню более интересного дела. И как оно ни
просто, все же в нем было немало поучительного.
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Якубенко Николай