довериться не совсем адекватному человеку Юрий Александрович никак не мог...
А на нормальную (то есть все-таки слабую) женщину навешивать груз столь
тяжких знаний было бы просто нерационально...
точки зрения Барона, стали спортивные репортеры. Старик считал, что
"спортсмены" слишком погружены в свою сферу и все остальное интересует их во
вторую и третью очередь. После недолгих размышлений Юрий Александрович
добавил к "спортсменам" литературных и театральных критиков, обозревателей,
связанных с различными аспектами культуры, - в этой группе, кстати говоря,
преобладали как раз женщины...
путался в терминологии, всякие "лизинга", "бартеры" и "фьючерсы" нагоняли на
старика тоску, возникавшее от просмотра этих статей раздражение мешало
составлять психологический портрет авторов. Все они почему-то представлялись
Михееву на одно лицо - очкастые, толстые, самодовольные умники, этакие
"интеллигенты в малиновых кофтах".
помочь старику решить поставленную задачу - слишком уж много откровенной
оголтелости содержалось в материалах "демократической" прессы, а другой-то в
Питере практически и не осталось... Те же из журналистов, кто не впал
окончательно в обличительный транс, напоминали осторожных крестьян, не
спешащих откровенно высказывать свои мнения, притаившихся в ожидании - чья
возьмет? Ну и, кроме того, Барон достаточно долго жил на белом свете, чтобы
хорошо осознавать старую истину: политика - дело безусловно грязное и
гнусное, и брызги, летящие от всего этого дерьма, неизбежно задевали и тех,
кто кантовался где-то рядом... Журналистов от политики Юрий Александрович
поделил на малахольных и откровенно продажных - ни те, ни другие ему,
естественно, не подходили...
точек, коих много появилось на территории развалившегося Союза.
Чувствовалось, что большинство корреспондентов, командированных на Кавказ и
в Приднестровье, люди рисковые и азартные, и о них стоило подумать
всерьез... К тому же журналистов, постоянно писавших непосредственно с мест
событий, было не так уж много. Исключив женщин, Барон насчитал всего с пяток
мужиков... Но как угадать, окажутся ли они в городе в тот момент, когда
нужно будет назвать Колбасову конкретную фамилию? Вдруг именно тогда их
снова пошлют в эти горячие точки? А старику нужно было бить наверняка -
называть только одно имя и настаивать именно на нем...
Александрович и сосредоточился, - криминальные репортеры и те, кто вел
независимые расследования разных темных историй, а загадок (больших и малых)
в Питере хватало... Кстати, как правило, расследователи были одновременно и
репортерами криминальной хроники, видимо, потому, что почти все питерские
тайны попахивали откровенной уголовщиной... Хотя чему тут удивляться, если
прямо из правительства сразу после "демократической революции" громко
крикнули в народ: обогащайтесь! А потом добавили тихо и не для всех: любым
путем...
вещах, хорошо старику знакомых и понятных. Следовательно, именно в этой
области журналистики Юрию Александровичу было наиболее просто просечь фишку,
то есть понять, что за человек стоит за газетными строчками...
уныние - из статей большинства криминалыциков откровенно торчали мусорские
или комитетские уши; возможно, сами журналисты и верили искренне в то, что
писали, но Барону читать их творения было бы, наверное, просто смешно, если
бы не стоявшая перед ним цель, - найти щелку в мешке, куда его засунули. А в
такой ситуации не до смеху... Реже попадались материалы, за которыми
мерещились Юрию Александровичу тени серьезных деловых людей вроде
Антибиотика или Амбера, авторы таких творений бесстрашно критиковали милицию
и прокуратуру, но по очень узким и вполне конкретным вопросам... Старик,
усмехнувшись, подумал о том, что идея-то вполне здоровая: иногда журналист
может сделать больше, чем хороший адвокат, если вовремя погонит волну в
нужном направлении...
поют, лишь бы статья получилась поскандальнее, "подушистее", лишь бы дерьма
и крови побольше... За смакованиями жутких подробностей некоторых убийств и
изнасилований читалась иногда глубокая личная ущербность корреспондента,
бравировавшего в тексте словечками типа "мокруха", "мочилово" и
"опускалово"... Удручало и слабое знание "борзописцами" предмета, о котором
они писали: сплошь и рядом задержания назывались почему-то арестами,
квартирные кражи - разбоями, а разбои - грабежами. В сложной иерархии
преступного питерского подполья репортеры и корреспонденты откровенно
плавали, называя лидерами и даже паха-нами каких-то третьестепенных
полубандитов-полуфраеров...
им затея с журналистом - чистая химера, не имеющая шансов на практическую
реализацию, - когда ему передали подшивку городской "молодежки".
Перелистывая газеты, старик вдруг наткнулся на целую группу
заинтересо-вавших его журналистов. Их было пятеро, в феврале 1992 года они
объявили со страниц газеты о создании собственного отдела журналистских
расследований, после чего начали выдавать чрезвычайно любопытные материалы;
о странных событиях, предшествовавших пожару в гостинице "Ленинград" зимой
1990 года, в результате которого погибли несколько десятков человек, о
загадочной смерти некоего депутата Ленсовета, лоббировавшего интересы СП
"Эрмитаж" и даже заключавшего какие-то договоры с японцами на проведение
эксклюзивных выставок, об обстоятельствах "покушения" (на деле оказавшегося
инсценировкой) на известного питерского телерепортера...
антикварному салону "Русская старина" и его владельцу Виталию Витальевичу
Амберу, фактически монополизировавшему в Питере сферу торговли
антиквариатом... Журналистам удалось раскопать такие факты из темной
биографии Амбера, о которых даже Барон не знал, однако старик и без этих
подробностей хорошо представлял себе вес Виталия Витальевича в империи
Витьки Антибиотика, о котором, судя по всему, газетчики даже не слыхали.
Юрий Александрович читал статьи о хозяине "Русской старины" со смешанным
чувством симпатии к авторам и удивления их наивностью: ребята явно не
понимали, с каким огнем решили поиграть, наезжали они на Амбера плотно и
били по болевым точкам; в истории создания антикварного салона было очень
много того, что в любой цивилизованной стране можно было бы однозначно
назвать проявлениями коррупции со стороны городских властей (а также
некоторых очень высоких московских чиновников), но, как известно, в России
коррупция не существовала в принципе, ей не было дано законодательного
определения, а потому и ответственность за нее не предусматривалась... В
новой, демократической России коррупция оставалась лишь хлестким газетным
термином, не более того...
Виталий Витальевич был в восторге от обнародования кое-каких своих связей, -
наводили на размышления и выстроенные в единую логическую цепочку печальные
факты из биографий конкурентов "Русской старины" - с этими конкурентами
как-то разом начали приключаться несчастья: один сел в тюрьму, другой погиб
в автокатастрофе, третьего изувечили в подъезде пьяные хулиганы, у
четвертого сгорела дотла дача, пятый покончил жизнь самоубийством, а шестой
и вовсе бесследно пропал. Доказать, что за всеми этими случайно совпавшими в
одном временном отрезке печальными событиями стоит Амбер, журналисты,
конечно, не могли, но они, кстати говоря, и не пытались этого сделать,
видимо, понимая, что для умного человека грамотно поставленный вопрос может
быть гораздо важнее ответа...
Витальевичем, стоит присмотреться. Барон предполагал, что газетчики могли не
знать о тесной связи Амбера с Антибиотиком и именно поэтому недооценивали
опасности, но ведь они отлично видели уровень покровительства антикварщику,
поднимавшийся до самой вершины питерской мэрии, - ребята сами об этом
писали, стало быть, понимали, гнев чиновников какого калибра неизбежно
навлекают на себя... Да и о несчастьях, случившихся с конкурентами "Русской
старины", журналисты упомянули явно не случайно.
отдых глазам. Со стороны могло показаться, что старик уснул, на самом же
деле его мозг напряженно работал. Барон чувствовал, что близок к успешному
завершению своих поисков, теперь самым важным было сделать правильный выбор
внутри пятерки, бросившей вызов Мореману, а именно под такой кличкой знали
Виталия Витальевича в очень узком кругу, в который входил когда-то давно и
Юрий Александрович... Старик и сам не заметил, как его вдруг унесло от
проблем насущных в далекое прошлое...
респектабельный бизнесмен и владелец "Русской старины" работал скромным
администратором пивбара "Рубин", располагавшегося в самом центре Ленинграда,
всего в двух шагах от Невского проспекта. Амберу не было еще и тридцати, а о
нем уже поговаривали как о человеке серьезном и рассудительном. Никто точно
не знал, как он, уроженец Горького, оказался в Ленинграде... А прошлое
Виталия Витальевича было достаточно необычным. Амбер окончил в свое время
военно-морское училище в Баку, получил офицерские погоны и служил несколько
лет на Северном флоте, дорос до капитан-лейтенанта, а потом его едва не
отдали под трибунал - вроде какие-то автоматы с патронами куда-то пропали
или что-то в этом роде... Срок Виталий Витальевич умудрился не получить, но
с военной карьерой и партбилетом ему пришлось проститься навсегда... Видимо,
устроиться на теплое место в центровой питерский пивбар Амберу помогли некие
благодетели, оценившие молчание каплея во время следствия, проводившегося
военной прокуратурой:
Андреев Николай
Пехов Алексей
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Рыбаков Вячеслав