Чтение 26–й страницы книги ~Разбор полетов~

видел.

Пирушка быстро переросла в пьянку: часа два спустя Тараскин плясал с
господином Саймонсом на лужайке; господин Кагасов, позаимствовав у любезных
гостей девиц, скрылся в направлении беседки, Саша Шакуров шумно блевал в
кустах.Молодой пилот, прислонившись спиной к дереву, молча смотрел на это
безобразие. Потом незаметно поднялся и побрел в рощу.

Сазан выждал пять минут и пошел за ним. Тропинка, усыпанная влажными
опавшими листьями, привела Нестеренко к белой скале, поросшей бородками мха.
Сазан взбежал по скале вверх:вертолетчик сидел на каменном козырьке и
смотрел вниз, на белое, с барашками море. Сазан сел рядом.

- Тебя как зовут? - спросил он.

- Мишка. А тебя?

- Валера.

- А ты чего не пьешь? - спросил пилот.

- А я на работе, - ответил Нестеренко, - хозяина охраняю.

- Хороший хозяин-то?

- Да сойдет. Я раньше у другого был - из армии. Степчук, может, слыхал?
Пилот покачал головой.

- Ну да. Он десантник был. Из ЗГВ. Там чего-то подраспродал, вернулся в
Россию, аж бабки из носа капали, занялся коммерцией, только пошиковать очень
любил. Так что я привык.

- А что же с ним случилось? Убили?

- Какое убили, пропил он свою коммерцию. В "Метрополе" официантам
шампанское за шиворот выливал. Рояль у нас позолоченный в гостиной стоял. А
у этого - нормальный парень - рояля нет. Один унитаз позолоченный.

Помолчал и добавил:

- Этот, полковник - он в Афгане три года пробыл. Чего-то у него там
контакты в голове заискрили.

- Тараскин тоже из Афгана, - сказал пилот, - а Бачило, считай, до сих пор
там служит. В Байшанском погранотряде. Слышал, наверно, - Бачило Петр
Евгеньевич?

- Не-а.

- Ну, они полгода назад караван с опием расстреляли. Целый бой был! Он
там раньше замом был, так эти караванщики только что не с фонарями через
речку переходили. А он их за горло взял:целый караван!

- Это сколько в долларах будет? - поинтересовался Валерий.

- Бачило приезжал, рассказывал: килограмм опия за речкой стоит 50-90
долларов. За блокпостами - уже до 300. А в Москве уже четыре тысячи. Они там
лимонов на десять пожгли, по московским ценам.

Задумался и добавил:

- Бачило - он зверь! Первый стакан выпьет - белку в глаз бьет, только на
первом он не останавливается. Упьется и давай костить черножопых. Очень ему
тамошние пески надоели, а в Россию не переводят.

- А как же он тут появляется? - спросил Сазан.

- А по воздуху. К нам из Байшана транспортник летает, - вот он, когда
осточертеет, вместе с грузом забирается. Денек погостит и обратно.

- А москвичи тут бывают? - спросил Сазан.

- Бывают. Вон, на прошлой неделе Сергеев с Васючицем был.

- Это кто - Сергеев?

- Генерал-лейтенант. В Рыково-2 командует. Они втроем в Афгане были -
Бачило, Сергеев и Васючиц. Сергеев в армии остался, а Васючиц сначала в
"Воентехе" был, потом они чего-то не то продали, его из армии-то и поперли.
Ну, он в бизнес пошел - три года назад ходил здесь в красном пиджаке, с
девицами, баню сжег, едва голышом выскочил. Там, в бане, девица сгорела -
Тарас едва это дело замял. А потом смотрю - он все как-то съеживается,
словно мячик шилом пырнули, и совсем пропал. А недавно приехал - он уже
шишка в какой-то московской конторе. Комитет... нет. Служба авиационного
контроля. А может, и не авиационного. Точно - не авиационного,
транспортного.

Порыв ветра донес откуда-то из-под скалы взрыв смеха и длинную английскую
фразу - представитель американского фонда пытался объясниться с
гостеприимными хозяевами. Далеко-далеко, в Ахундовке, от длинного причала
отделилась рыбацкая шхуна, закачалась на волнах и потихоньку поплыла в море.

- Ну что, - сказал пилот, - пора, наверное,грузиться. У них еще вторая
серия будет, в "Золотом Роге".

- Приятно было поговорить, - сказал Сазан.

- Ты здесь завтра будешь? .

- Не-а.

- Завтра этот козел иностранный непременно хочет на "аллигаторе"
полетать.

- И что?

Пилот мечтательно улыбнулся.

- Я с ним полетаю. Я с ним так полетаю, что он поймет, чем "аллигатор" от
автобуса отличается.

- Он тебе всю кабину заблюет, - сказал Сазан.

- За правое дело и пострадать не жалко. Приходи, полюбуешься.

- Не могу, - ответил Сазан, - у меня в Новороссийске тетка. Босс отпустил
навестить, так что меня завтра не будет.

* * *

На следующий день Сазана действительно не было с веселой компанией. Он
уехал из Ахундовки затемно - на синих потрепанных "Жигулях" 1986 года
рождения. Накануне он сказал в пансионате,что едет к тетке в Новороссийск, и
тщательно расспрашивал про дорогу.

Впрочем, его маршрут для человека, едущего к тетке в Новороссийск,
выглядел не совсем обычно. Километров за тридцать до города "Жигули"
свернули вправо, потом налево, еще раз налево и наконец остановились перед
небольшим придорожным ресторанчиком, украшенным изображением девушек с
серпами и православным крестом.

Сазан зашел в ресторанчик и через минуту вышел из него вместе с другим
человеком, в черной кожаной куртке и в джинсах. Спустя мгновение длинный
черный "БМВ" с двумя антеннами уносил его к побережью.

Пилот Михаил весьма бы удивился, увидев, какую машину прислала за
потрепанным жизнью охранником его тетка.

Спустя пятнадцать минут "БМВ" въехал в распахнутые ворота и остановился у
мраморного крыльца виллы. Вилла явно строилась с таким расчетом, чтобы
ступени ее, словно у венецианского палаццо, спускались прямо к воде. Но в
последний миг безопасность взяла верх над эстетикой, и с мраморного портика,
с которого должен "был открываться дивный вид на зелено-синее море,
просматривался только глухой бетонный забор.

Хозяин виллы ждал Нестеренко на веранде, увитой цветущей зеленью.

- Дарагой! - сказал хозяин с явным грузинским акцентом. - Как я рад тебя
видеть! Что с твоими волосами? Ты же был рыжий, как иностранный шпион
Чубайс!

- Сменил прическу, - сказал Сазан. - Как твои дела?

- Плохо, - сказал хозяин, но его широкая улыбка и изобилие расставленных
по столу закусок немного противоречили его словам, - после Кобы очень плохо.
После смерти Кобы мне пришлось поставить вот эту стену, ты ее видишь?

Стену, действительно, трудно было не заметить сквозь прорези в трельяже.
- Какой смысл иметь дом у моря и видеть перед собой забор, как на свалке? -
спросил хозяин. Сильный грузинский акцент придавал фразам странную,
напряженную музыкальность.

- Все грызутся между собой, как шакалы, - продолжал хозяин, - на прошлой
неделе у Крота убили двух людей, одному было шестнадцать лет. Склады стоят
пустые, корабли грузятся в Вентис-пилсе, мне страшно думать, что будет,
когда сюда придет нефтепровод.

Но смеющиеся глаза хозяина доказывали, что в войне, начавшейся после
смерти главного новороссийского вора, он занимает далеко не худшую позицию.

Хозяин и гость сели к легкому столу, накрытому белой скатертью. Южное
солнце прыгало сквозь Зелень трельяжа, яркие пятна бегали по хрустальным
графинам с домашним вином, отражались в каплях росы, застывших на листьях
рейхана, и белая с нежной прожилкой осетрина источала ледяную слезу. В
фаянсовой вазочке горкой стояла черная икра.

Сазан и владелец виллы - кстати, звали его Шото - откупорили бутылочку
отличного грузинского коньяка, присланного Шото прямо с завода, и выпили за
продолжение давнего знакомства.

- Я так удивился, когда мне позвонили, - сказал хозяин, - никто не
слышал, как ты приехал.

- Я тут инкогнито, - сказал Сазан, - прилетел с одним приятелем. Частным
самолетом - через Еремеевку.

- А, я слышал. Какой-то банкир с иностранцем - так это, стало быть, твой
самолет?

- Я его арендовал. Кстати, о Еремеевке - ужасная дыра. Первый раз вижу
аэропорт, у которого сортир в деревянной будке. Кто у них "крыша"?

- У них "крыша" не наша, военная, - ответил Шото. - Если бы я у них
"крышей" был, я бы из этого аэродрома конфетку сделал. А они на грош
экономят, а на рупь тратят. Знаешь, они ведь за электричество ни копейки не
платят, все идет через военную часть. Эту часть однажды отключили за
неуплаты, так они такой гвалт подняли, как будто энергетики уже продались
НАТО!

Хозяин оживился.

- И вот тебе пример, как устроены мозги наших военных - они заправляют
самолеты военным керосином. И вот из-за этой грошовой выгоды, с булавочную
головку, они не хотят, чтобы к ним летали нормальные самолеты, потому что
иначе это будет заметно и военные потеряют свой бизнес.

- Но чем больше самолетов, тем больше они съедят керосина, - удивился
Сазан.

- Но у военных нет миллиона тонн керосина, - пояснил хозяин, - у них нет
даже ста тысяч тонн. Я знаю, потому что они берут керосин у нашего НПЗ - они
берут двадцать тысяч в месяц. Поэтому им не нужно, чтобы самолеты в
Еремеевке съедали больше двадцати тысяч тонн в месяц. Денег от этого больше