порой стыдилась его, жалела, ненавидела и любила. Ведь он, такой большой,
сильный и несуразный, слабый, безвольный и обаятельный, был ее, Ирины,
муж, и другого она не хотела. К Павлу Ветрову Ирина приходила бездумно,
как кошка, инстинктивно чувствуя: здесь согреют, погладят, дадут спокойно
поспать. Здесь здорово, только родной дом у нее в другом месте.
выросла шоколадная пористая шляпа, она не успела накрыть турку и огонь и,
разливаясь, зашипеть, пахнуть горелым, испорченным кофе.
вышел в коридор, подхватил чемодан и стал разбирать его. Павел поздно
вечером прилетел из далекого города, где на киностудии обсуждался его
сценарий.
фильма, пять сценариев закрыли на стадиях различных.
киностудия не что иное, как завод по производству кинокартин. Любой студии
сценарии нужны, совершенно необходимы, сценариев не хватает, без них
задыхаются. Услышав все это, новичок принесет сценарий, либо заявку, и
когда его вежливо или не очень вежливо завернут, подумает о редакторах
нехорошо, плохо подумает. И будет совершенно не прав. Для того чтобы
сценарий приняли, необходимо множество условий. Во-первых, чтобы его
вообще прочитали. Случалось, сценарий возвращают через год, даже не
перелистав, так как подавляющее большинство редакторов закончили ВГИК и
знают, кто может написать сценарий, а кто не может. Сценарий мог прочитать
человек, который ничего не решает. Известно, что "да" влечет за собой
ответственность и работу, "нет" не влечет ничего. Возможно, сценарий
прочитали, он понравился, но этой темы нет в плане. И наконец, есть все,
нет режиссера.
безошибочно, зная, с кем надо потрепаться о последней неудаче Феллини, с
кем вежливо раскланяться, а кому сценарий отдать молча. А зачем
разговаривать? Сценарий написан, его надо читать, а уж потом разговаривать
или не разговаривать.
знакомыми редакторами. Уже по их сдержанности, натянутым улыбкам он понял:
ничего хорошего его не ждет. Странно, так как предстояло обсуждение
третьего варианта, второй приняли месяц назад очень доброжелательно,
поправки носили чисто формальный характер. Белокурая девушка, собиравшаяся
вести стенограмму, пронесла мимо Ветрова стопку бумаги и карандаши и, сама
не слыша собственных слов, произнесла: "Высокий мужчина в темном костюме,
берегись. Молчи, Павел, главное молчи". Он проводил девушку пронзительным
взглядом, затем сел в дальнем углу, взглянул на мужчину лет пятидесяти с
худым асимметричным лицом. Всех остальных Ветров знал, мужчину - нет,
значит, начальство, значит, куратор из главка. Павел привычно расслабился,
облокотился на раздвинутые колени, сейчас будет старт.
принимался, исправлялся.
уголки рта.
начисто стер улыбку и водрузил на лицо выражение, которое можно было
прочесть лишь однозначно: "В спорте разбираются лишь недоразвитые, а в
горнолыжном и вообще Богом убитые".
взглянул на Ветрова еще равнодушнее.
обратно ему лететь столько же, и посмотрел на товарища преданно, ведь
авиабилеты оплачивала студия, а смотаться туда-сюда, чтобы выслушать не
подлежащий обсуждению приговор, одно удовольствие.
получилась содержательной, так как Ветрову отвечать запретили, остальных
никто не спрашивал, да и дополнить столь четкое выступление не
представлялось никакой возможности. Товарищ уверенно, не утруждая себя
доказательствами, уничтожил сценарий, мимоходом обронив, что герой Ветрова
выродок, а его отец карьерист и подонок. Изредка товарищ перебивал себя
восклицаниями:
постарался улыбнуться ободряюще, не получилось, он решил подмигнуть, вышло
еще хуже. Он чувствовал себя как лыжник на скоростном спуске, когда трасса
уже потеряна, не ты идешь по ней, а она бросает тебя куда
заблагорассудится. Ты лишь изо всех сил стараешься не упасть, отлично
понимая, что давно все проиграл и борьба твоя никому не нужна и смешна,
твое мужество вызывает не уважение, а сострадание.
чему такой позор выносить? Встань и уйди, командовал Ветров себе, выйди
молча, никто и не заметит. Наконец товарищ, несколько успокоившись,
произнес:
сценарии не увидел, значит, этого не существует. - Он и не подозревал, что
слова эти придуманы за несколько дней до его рождения.
вспомнил, как после худсовета, если происшедшее можно назвать данным
словом, к нему подошла главный редактор студии, женщина крайне сдержанная
и строгая, и сказала:
талант, не смог сделать даже этого, лишь пробормотал нечто и, презирая
себя за малодушие, беспринципность, элементарную трусость, пошел в
гостиницу.
Кофе давно готов, долго я буду ждать?
двое рабочих. Семен Семенович держался за горло, слезинки выкатились из
его полузакрытых глаз. Олег, быстро оценив ситуацию, вызвал "скорую",
поставив диагноз - инфаркт. Семен Семенович взглянул на Олега благодарно,
но покачал головой отрицательно. В последнее время у него появилась
опухоль в горле, вчера он простудился и сейчас задыхался.
разговаривают со спортсменом, поражение которого неминуемо, но судья его
еще не объявил. - Надо их напугать, чтоб шевелились.
руках и, легко шагая через цех, думал, что без этих семидесяти килограммов
в твидовом костюмчике контору придется закрыть.
Перов и Ванин вышли на улицу, посмотрели друг на друга и остановились в
нерешительности. Они представляли собой странную пару. Олег, немного
погрузневший за эти годы, но статный и широкоплечий, был мужчиной видным и
представительным. Ванин же, плюгавый от рождения, в замызганной одежонке и
стоптанных кирзовых сапогах, старающийся пригладить заскорузлой ладошкой
редкие рыжие вихры, был омерзителен. Олег взглянул на него, брезгливо
поморщился, хотел попрощаться и уйти, но Ванин, ухмыльнувшись, сказал:
пискляво добавил: - Заедем ко мне, обмозгуем положеньице.
ловить такси.
нежилым видом. Чехлы на мягкой мебели, сверкающий хрусталь в серванте,
словно в витрине магазина. Хозяин мылся в ванной, Олег прошелся по
квартире, заглянул в спальню, на художественно выложенных подушках сидят
собачки, охраняют, чтобы никто ничего не тронул, все чистенько, подогнано,
декоративно, как на плохой картине. Олег потянул дверцу платяного шкафа,
она оказалась заперта. Посмеиваясь, Олег убедился, что заперты все дверцы
шкафов, сервантов, везде. Тогда Олег взял нож и взломал бар, зрелище
открылось великолепное: виски, джин, коньяки лучших марок, одной водки
пять сортов, все в экспортном исполнении, естественно. Олег выставил
несколько бутылок, открыл три пачки сигарет, принес из кухни стаканы,
стащил с дивана накрахмаленный чехол, бросил его в угол и уселся в самом
центре, положив ноги на соседнее кресло. Подумал: неплохо бы притащить
что-нибудь из холодильника, открыть, к примеру, все банки с икрой,
которые, конечно, у Бориса имеются, но хулиганить надоело. Он налил себе
из ближайшей бутылки, выпил, не ощущая вкуса, и закурил.
красивом халате, туго перетянутом в талии, стройный, наверное, уже на
каблуках, с напомаженной головой и слегка припудренный, он был даже
изящен.
налил полстакана, прополоскал рот, проглотил с отвращением.
пальцем. - Садись, выпьем за Семена, за здоровье его.
потер царапину на дверце бара, где Олег ковырял ножом. Хозяин поморщился,
сдерживая слезы, как самолюбивый мальчишка, получивший незаслуженную
пощечину.
Громыко Ольга
Земляной Андрей
Соломатина Татьяна
Сертаков Виталий
Курылев Олег
Круз Андрей