Чтение 26–й страницы книги ~Смерть в театре "Дельфин"~

уладим это. Нет, подождите. Мне пришла в голову другая мысль. Попробую-ка я
отыскать полицейского-женщину и пошлю ее. Так сказать, смягчить удар.

- Может быть, нам стоит позвонить и предупредить, что сейчас к ней
придут? - спросила Эмилия. - Наверное, так будет лучше. А быть может, мне
самой к ней съездить?

Мистер Гибсон внимательно посмотрел на Эмилию и сказал, что им с
Перигрином все-таки надо пока задержаться в театре. Позвонить миссис Блевит
они, конечно, могут, как только он сам сделает пару звонков. С этими словами
он удалился в фойе. Перигрин с Эмилией о чем-то заспорили, но спор прервало
очередное вторжение через главный вход. Они слышали, как мистер Гибсон
приветствует прибывших.

- Все это сон, - проговорила Эмилия. - Этого не может быть.

- Ты очень устала?

- Еще не очень.

- Господи, надо же созвониться с Гринслэдом! - воскликнул Перигрин.

- Наверное, и с мистером Кондукисом тоже? В конце концов, это его дело.

- Дудки. Пускай Гринслэд сообщает. Не знаю, как у тебя, а у меня в голове
полная неразбериха. Джоббинс. Мальчик. Записка Шекспира и перчатка. Все
погибло, украдено, истерзано... Господи, да что же такое люди?! Почему они
превращаются в чудовищ?!

- Это дано решать не нам. Наш удел - играть со слуха.

- Однако мы участвуем в игре, какой бы она ни оказывалась. Нам приходится
обыгрывать убийства, насилие, воровство, сексуальные извращения... Они
окружают нас. Мы выискиваем мотивы и психологию, мы пытаемся оправдать или
хотя бы понять Отелло, Макбета, охотников на ведьм, инквизиторов и даже
врачей-убийц из Освенцима. Иногда нам кажется, что это удалось... Но
сталкиваться с такими вещами непосредственно!.. Они наваливаются и
подминают, как каток. Один суперинтендант Гибсон, пожалуй, в силах
справиться с ними, поставить их на фактологическую основу...

- Тем лучше для него, - безразлично произнесла Эмилия.

- Лучше? Пусть так.

- Наверное, я теперь могу позвонить миссис Блевит?

- Я пойду с тобой.

Фойе было залито светом. На лестничной площадке, где лежал Джоббинс,
слышались голоса. Вспыхивал магний, странным образом напомнив Перигрину о
дне премьеры. Среди общего гула явственно выделялись фразы, принадлежащие
Гибсону и хирургу. Им отвечал чей-то неизвестный спокойный голос. У
центрального входа стоял констебль. Перигрин довел до его сведения, что
мистер Гибсон разрешил им позвонить по телефону. Констебль ответил, что
лично он не видит к тому никаких препятствий.

Эмилия набрала номер и ждала, прижав трубку к уху. "Как она бледна", -
подумал Перигрин. Волосы, омытые дождем, слегка растрепались, уголки губ
по-детски дрожали. В трубке раздавались длинные гудки. Эмилия хотела уже
повесить трубку, как ей вдруг ответили. Эмилия произнесла несколько фраз и
нажала на рычаг.

- Какой-то мужчина. Похоже, владелец дома. Злой как черт. Он сказал, что
миссис Блевит отправилась после выступления на ужин и за Тревором не ходила.
Потом добавил, что она "в стельку", и бросил трубку.

- Женщине-полицейскому придется справляться одной. Попробую, пожалуй,
разбудить Гринслэда. Он живет где-то в почтенном маклерском квартале.

Телефон в доме у мистера и миссис Гринслэд, наверное, стоял рядом с
постелью. В трубке было слышно полусонное ворчание недовольной супруги.
Мистер Гринслэд сказал:

- Помолчи, дорогая. Хорошо, Джей. Я сейчас выхожу, Аллен в курсе?

- Я не уверен. Я сказал суперинтенданту, что его следовало бы оповестить.

- Обязательно. Узнайте, ладно? Я сейчас буду.

- "Узнайте!" - сердито повторил Перигрин Эмилии. - Интересно, как он себе
это представляет? Я должен указывать полицейским, кому им звонить? Как мне
узнать, сообщили Аллену или нет?

- Очень просто, - ответила Эмилия со слабой улыбкой. - Нужно только
взглянуть.

Как раз в эту минуту констебль распахнул главные двери перед
суперинтендантом Алленом.

***

Аллен допоздна засиделся в Скотленд-Ярде с инспектором Фоксом, и когда
дома его у самого порога встретил телефонный звонок, чертыхнулся и снял
трубку одновременно со своей женой Трои, которая уже давно легла.

Звонил его непосредственный начальник, который, кстати, возглавлял
Скотленд-Ярд. Аллену волей-неволей пришлось выслушать.

- Фред Гибсон решил связаться с вами, раз уж вы наблюдали за размещением
реликвий и знакомы с Кондукисом. Вы ушли из Ярда буквально за минуту до его
звонка. Учитывая все обстоятельства, я решил поручить это дело вам, Рори.
Случай серьезный. Убийство, быть может, даже двойное, если мальчик не
выживет, плюс похищение этих треклятых музейных экспонатов.

- Хорошо, - сказал Аллен. - Я готов.

- Машину за вами выслать?

- Да, спасибо.

Оставалось только подчиниться, забыть про целый день напряженной работы и
отправляться вкалывать снова. После пятиминутной передышки, которая ушла на
то, чтобы обменяться парой слов с Трои и побриться, Аллен опять оказался в
машине всего через полчаса после своего ухода из Ярда. Дождь стих, пустые
улицы мокро поблескивали в свете фар.

Всю дорогу к месту происшествия Аллен ругал себя на чем свет стоит.
Почему, спрашивается, он не забраковал этот сейф вместе с его дурацким
окошком и простеньким замком? Почему не запретил помещать в него экспонаты?
Почему ограничился голословным предупреждением? Нужно было позвонить
Кондукису и посоветовать ему бросить эту затею с публичным показом
шекспировских реликвий. Нужно было настоять, чтобы осел-администратор
заменил код, доступный любому идиоту, на более подходящую комбинацию.
Действовать надо было, а не топтаться у стенки!

И вот результат: убили какого-то бедолагу, а заодно и мальчишку, который
дерзил ему в "Дельфине". Во всяком случае - покалечили. А перчатка Гамнета
Шекспира и записка его отца, послужившие причиной всех этих зверств,
исчезли. В общем, вошедший под портик театра суперинтендант Аллен был в
прескверном настроении.

В фойе он наткнулся на Перигрина и Эмилию, взглянул на их бледные
растерянные лица и постарался спрятать подальше свою досаду, призвав на
помощь профессионализм, который сам некогда с мрачной иронией определил как
неограниченную способность собирать все меньше и меньше фактов, но все с
большей и большей точностью.

- Скверное дело, да? - сказал он им. - Вы-то здесь что делаете?

- Мы пришли почти сразу, как только узнали об убийстве, - ответил
Перигрин.

- Вид у вас... Вам обоим надо бы пойти куда-нибудь посидеть. Привет,
Фред, - продолжил он, встречая суперинтенданта Гибсона у подножья лестницы.
- С чего начнем?

Не дожидаясь ответа, Аллен взглянул наверх и стал подниматься по
ступенькам в сопровождении Гибсона.

В группе людей на верхней площадке оказался пожилой плотный человек с
седыми усами и ясными глазами.

- Как, опять ты? - поздоровался Аллен.

- Конечно, - сказал инспектор Фоке. - Мы же с тобой в одной паре. Шеф
перехватил меня прямо в Ярде и послал сюда. Зачем - не знаю. Думаю, Фред
тоже не знает.

- Чем больше, тем веселее, - мрачно откликнулся Гибсон. - Дельце, похоже,
забористое.

- Ладно, давайте работать, - сказал Аллен. - Я хочу взглянуть на тело.

- Мы прикрыли тело чехлом, - пробурчал Гибсон. - Зрелище не из приятных.
Лично я ничего подобного до сих пор не видел.

- Да, жутко, - подтвердил Фоке и кивнул одному из полицейских:

- Давай, Бэйли.

Дактилоскопист сержант Бэйли снял покрывало с тела Джоббинса.

Оно так и лежало на спине, с глянцевой маской вместо лица и распахнутым
глазом. Коричневый сюртук был расстегнут и сбился в узел под поясницей. На
грязном белом свитере ярко выделялся довольно элегантный желтый шарф с
вышитой на нем буквой Г. Он был весь пропитан кровью. Только клетчатая
рубашка, пояс да брюки на судорожно вытянутых ногах выглядели как должно.

Аллен посмотрел, помолчал и спросил:

- Его сфотографировали? Взяли отпечатки пальцев?

- Да, - ответил кто-то.

- Мне нужно сделать несколько замеров, после чего тело можно увезти. Я
видел на улице машину из морга. Зовите санитаров.

Сержант начал спускаться по ступенькам.

- Только позаботьтесь, чтобы те молодые люди на это не смотрели, -
добавил ему вслед Аллен, протянул руку, и Фоке сунул ему металлическую
рулетку. Они замерили расстояние от головы до трех пологих ступенек, ведущих
в круглое фойе, и обозначили мелом положение тела. Когда тело унесли (хирург
ушел тоже), Аллен перевел взгляд на бронзового дельфина, лежащего на ковре.

- Орудие преступления, - неизвестно зачем проговорил Гибсон.

Подставка от дельфина валялась в левом углу площадки, а сама скульптура -
рядом с темным пятном на красном ковре, где была голова Джоббинса. Второй
дельфин по-прежнему изящно изгибался на своем пьедестале у стенки.
Скульптуры стояли по обе стороны лестничной площадки. Четырьмя ступенями
ниже валялась в мокром пятне толстостенная чашка, еще ниже - другая и
оловянный поднос.

- Его пост был на этой площадке под... - пробормотал Аллен и поднял
глаза. Витрина в стене, до сих пор залитая ярким светом, опустела.

- Верно, - сказал Гибсон. - Он должен был стоять здесь до полуночи, когда