Кондратьевич, заходите еще, если будет время. Вы ведь единственный
человек, кто меня навещает. Спасибо вам.
как-нибудь, -- сказал он и вдруг, что-то вспомнив, хитро сощурился. --
Да, чуть не забыл о самом главном. Можешь считать это сюрпризом.
Медицинская экспертиза установила, что профессор Красницкий умер за
двенадцать часов до выстрела Мартинеса. От естественной остановки
сердца. Так-то.
-- что же говорить о Максиме Чудакове, которого это известие словно
пригвоздило к месту! Он оторопело посмотрел прямо в глаза Щеглову и не
своим голосом спросил:
то, что данная причина смерти выходит за пределы компетенции наших
органов. Догадываешься, куда я клоню? Нет? Хорошо, намекну более
прозрачно... Вы уж меня извините, Елена Семеновна, что я задерживаю и
вас, и вашего пациента, но я уверен -- мое сообщение послужит
скорейшему его выздоровлению. Уж я-то знаю этого авантюриста, можете
мне поверить... Сердце у Красницкого было совершенно здоровым -- это
тоже установили наши медики. Причина остановки сердца -- внезапный
испуг, потрясение или еще что-нибудь в этом роде. Но механическое
воздействие или отравление исключены. А это значит, что преступления в
нашем смысле совершено не было. Понимаешь? Опять нет? Короче говоря,
тебе предоставляется право самостоятельно доискаться до истинной
причины смерти профессора -- и это при полном невмешательстве с нашей
стороны! Понял? Берись за дело и расследуй. Скорее всего, он умер своей
смертью, но -- слишком уж подозрительна эта цепь случайностей. Дерзай!
Здесь органы тебе не помеха.
вдруг почувствовал такой прилив сил и энергии, что ноги сами было
понесли его к выходу -- не ухвати его за полу больничного халата Елена
Семеновна.
улыбнулся. -- Сыщик должен крепко стоять на ногах и обладать здоровой
-- здоровой, слышишь? -- головой. Так-то!
свой невольный порыв. Потом с жаром произнес, обращаясь к следователю:
меня к жизни. То, что вы сообщили, это... это... это просто чудесно! Не
смерть профессора, конечно, а... Ну, вы меня понимаете... -- Максим
окончательно запутался в словах, не находя от волнения подходящих
выражений для оформления рвущихся наружу мыслей. -- Я обязательно найду
причину смерти профессора! Позвольте считать это вашим личным заданием.
теперь действительно самое главное. -- И он вынул из дипломата толстую
книгу. -- Это тебе. Подарок. Достал по случаю. Зарубежный детектив.
Честертон, Стивен Кинг и все такое...
пожирая его глазами.
утонули в стенах коридора, по которому уже почти силой тащили его
врачиха Елена Семеновна и подоспевшая к ней на помощь перевязочная
сестра...
Таллинн, где он решил провести остаток своего отпуска, так неожиданно
прерванного больничной койкой. Стоял конец сентября, окутавший мир
желто-багровым цветом умирающей листвы. Солнце все еще светило
по-летнему, но тепла уже давало гораздо меньше -- чувствовалось
приближение зимы. В Прибалтике стояли сухие теплые дни, столь редкие
для этих мест, подверженных влиянию сырой Атлантики.
Барабанов, не спеша прогуливаясь по Кадриоргу, вели непринужденную
беседу и изредка прямо с руки кормили белок, которые здесь водились в
изобилии, конфетами и баранками. День клонился к закату, тихие, темные
аллеи были безлюдны и желты от осени. Опавшая листва грустно шуршала
под ногами.
мест, то бесспорный приоритет в разговоре принадлежал коренному
таллиннцу Виталию Барабанову.
он, -- основывая здесь свою резиденцию. Он отлично понимал, что без
Запада Россия погрязнет в невежестве, суевериях и длинных боярских
бородах.
голос заставил их следовать дальше и не оглядываться.
продолжал: -- Петр -- первый русский государь, позволивший западным
наукам, культуре, обычаям проникнуть...
но крепкие пальцы друга предостерегающе впились в его локоть.
назвавший имя "Алфред", понял свою ошибку и теперь спешил скрыться.
теперь они без особого риска привлечь к себе внимание могли оглянуться.
И хотя ни Чудаков, ни Барабанов до сих пор Боброва не видели, оба, не
сговариваясь, признали в удаляющейся мужской фигуре с могучим загривком
и торчащими в стороны ушами главаря преступной группы, столь внезапно
исчезнувшего три месяца назад.
своим сообщником -- Алфредом Мартинесом. Опять твой наряд вводит людей
в заблуждение. -- Действительно, на Максиме была та самая футболка --
подарок покойного профессора, и бельгийские "варенки". Именно в таком
наряде предстал судовой радист Мартинес перед Бобровым в свой последний
приезд в Москву.
добавил Чудаков. -- Видишь, как улепетывает. Не упустить бы...
ним. Уж от меня он не уйдет!..
полуголых ветвей. А Чудаков стремглав помчался к ближайшей телефонной
будке.
полчаса после звонка Чудакова, когда преступник садился в такси у входа
в парк Кадриорг. Вскоре нашли и спрятанную им в окрестностях Таллинна
валюту. Потом переправили Боброва в Москву.
нему заявился счастливый Щеглов. Следователь долго жал, мял и тряс
смущенному Максиму руку и от всей души благодарил за "этакий чисто
профессиональный подарочек".
не можешь, как ты меня обрадовал. И даже не тем, что нашел Боброва, нет
-- ты совершил свой самый разумный, самый трезвый во всей этой истории
поступок. Какой? Ты сообщил о Боброве в милицию -- вместо того, чтобы
самому броситься на его задержание! Видно, урок пошел тебе на пользу.
Одним словом, Бобров теперь в наших руках, и дело можно закрывать. Еще
раз спасибо тебе, дружище!..
гордо неся шрам на виске и толстый "Зарубежный детектив" под мышкой,
покинул гостеприимные стены московской городской больницы номер...
номер... А, собственно, не все ли равно, какая именно больница
удостоилась столь высокой чести -- латать непревзойденного сыщика
Максима Чудакова? Не будем оспаривать это право ни у одной из них --
пусть это решает Минздрав.
несколько дней, Чудаков с чувством выполненного долга решил отбыть на
дачу, чтобы провести там время до конца недели. Максим предложил было
Щеглову прокатиться на дачу вдвоем, но тот, оказывается, по уши увяз в
новом деле, связанном с подпольным снабжением оружием каким-то
кооперативом закавказских экстремистов, и поэтому от предложения
отказался.
покойного профессора, которая в те дни наводила порядок на своей даче
после смерти мужа. Максим мало был знаком с этой женщиной, редко
появлявшейся на даче, но нанести визит вежливости и предложить
посильную помощь счел необходимым. Анна Петровна была искренне рада
соседу и от предложенной помощи отказываться не стала. Все заботы по
дому она взвалила на свои хрупкие женские плечи, небольшим же огородом
и цветочной клумбой Чудаков решил заняться сам. Он пообещал и впредь