Чтение 26–й страницы книги ~Падение "Вавилона"~

- Глохни, халява, - отозвался Труболет. - Сами управимся.
Ишь, клоп...

- Но ведь у нас колллектив! Правильно я говорю, гражданин
старший сержант? - льстиво повысил меня в звании старичок.

- Блатных и голодных, - констатировал убийца, глядя, как
выданная нам в качестве тягловой силы кобыла из подсобного
хозяйства колонии волочит к выкопанной Олегом яме бетонный
столбик, привязанный к ее хомуту буксировочным капроновым тросом.

Движение кобылы корректировал ведущий ее под узду специалист по
демонтажу колес с транспортных средств юридических и физических
лиц.

- А вам не кажется, гражданин старший сержант, - продолжил
Отец Святой с доверительной интонацией в голосе, - что мы взяли
неверный темп...

- Идите засыпайте яму, осужденный, - отозвался я холодно. -
Темп самый верный. Обеспечивающий завершение работ в октябре
месяце. Так что рыбой на зиму запасемся.

- Вот это по нашему! - одобрительно крякнул убийца и, взяв
лопату, ткнул ее черенком ойкнувшего старца под ребро. - Пошли,
хрен моржовый, пограничный столб укреплять, расселся тут... Не на
пенсии иш-чо!

Под забором в качестве наблюдателей за установкой бетонной
опоры теперь остались двое: я и Труболет-полиглот. Выплюнув изо
рта измочаленную травинку, мой подопечный негромко молвил:

- Есть разговор, начальник...

- Слушаю вас внематочно...

Собеседник с подозрением обернулся на сторожевую вышку, словно
оценивая расстояние до часового, в чьем поле зрения мы
находились. Найдя расстояние подходящим для выбранного им
звукового диапазона, продолжил:

- С прежним инструктором, начальник, мы были, вроде бы как
кентами... то есть, ну...

- Находились в приятельских отношениях, - перевел я.

- В точку, - согласился Труболет.

- И кто кому оказал честь подобным расположением?

- Про честь я не в курсе, - ответил бродяга. - Но на дембель
парень ушел с бабками. - Он замолчал, выжидая таинственную паузу.

- Ну давай, гони дальше, - сказал я. - Не бойся. Если
предложение разумное, я говорю "да", а если говорю "нет", то
разговор забывается без всяких последствий.

- Я могу за предложение сильно пострадать, - произнес
Труболет в нос.

- Не можешь.

- Точно?

- Торжественно обещаю.

- Так. В общем, дело такое... Ты, начальник... На "ты"
можно?

- Попробуй.

- Ты, конечно, тут первые дни, покуда не в курсе... А
ситуация обстоит так: в зону нужен одеколон и алкоголь. За
бутылку платится стоимость трех ящиков. - Он многозначительно
развел руками и по-птичьи, как гриф, вжал голову в плечи. -
Конец... информации, - добавил с заминкой.

- Не конец, а только начало, - возразил я. - Поскольку
возникают закономерные вопросы. Первый: почему предложение
поступило именно ко мне? Есть же начальники караулов,
вольнонаемные...

- Отвечаю по порядку, - степенно откликнулся собеседник. -
Солдаты и сержанты в поселок если и ходят, то по ночам. В
самоволки. Местных бабушек потискать. А вот с работниками
торговли никакого тесного контакта не устанавливают. А зря.
Теперь. В карауле они как под микроскопом. А потом, думаешь,
через "вахту" легко передачку в зону намылить? На "вахту" же все
глаза в упор смотрят!

- А если через рабочий объект?

- А шмон при возврате в зону? - резонно заметил Труболет. -
Ну, можешь, конечно, на работе зенки залить... Но коли контролеры
унюхают, считай, на пятнадцать суток в шизо3 устроился
автоматом... Да еще допрос у "кума": кто, что, какие вообще
пироги...

- А я чем хорош?

- Ты в лагерные мастерские сто раз на дню заходить можешь.
То резьбу нарезать, то сверло подточить... Да ты на себе в день
три ящика водяры перетащишь - никто не вздрогнет! А если во время
обеда - вообще в зоне никого: одни шныри4 и блатные...

- Если откровенно, - признался я, - то особой нужды в
деньгах не испытываю. Так, если только приличной жратвы докупить
к нашей баланде...

- Об чем, бля, и речь! - высказался Труболет с чувством.

- Подумаю, - сказал я. - Задача ясная, но есть и риск. Надо
прикинуть.

- Да какой там риск... - развязно молвил бродяга, кривя
физиономию.

- Очень конкретный, - сказал я. - Если накроют, мне
пришивают "связь с осужденными", и я в лучшем случае совершаю
прыжок в высоту, то бишь на вышку...

- Сторожевую? - уточнил Труболет.

- Да. Высшая мера наказания в виду не имеется. Но лычки и
все с ними связанное теряю. Попадая в глубокую просрацию. Есть
смысл?

- Ты прав, - сказал искуситель. - Но существует один, бля,
момент: дело с тобой будут вести авторитетные люди. Не я. Я
шестерка. И тебя они не провалят. Тот, прежний, полтора года нам
пузыри таскал, и все в ажуре, ездит сейчас небось на "мерседесе",
от невест уворачивается... Но коли желаешь без риска, уговаривать
не стану. Трус не играет в хоккей. А хочешь на гражданку с голой
жопой и с чистой совестью - флаг тебе в руки и барабан на шею.
Еще скажу: чукчи ваши конвойные... ну, эти... азиаты... наркоту
нам каждый день подгоняют, их родственнички из поселка не
вылезают, как прописались... И думаешь, твой ротный не в курсе?
Или наш "кум"?

- И... меры не принимаются?

- Суетятся чего-то... А все равно хрен за всем
отследишь.Попка5 на вышку залез, а там уже посылочка заныкана6...
Хлоп ее в рабочую зону, лавэ7 на той же вышке оставил, чтобы
родня после смены караула забрала, - и пиздец! Это к примеру,
понял?

- Ты бы поговорил с Олегом, - сказал я, кивнув в сторону
утаптывающей грунт у основания столба бригады.

- Зачем? - настороженно вопросил Труболет.

- Он бы повысил твою квалификацию как вербовщика. Все-таки
специалист, хотя... может, как раз ему у тебя имеет смысл
поучиться... Складно поешь.

- Не обижай, начальник, я дело толкую.

- Уголовное, - уточнил я.

- Да ладно тебе! - отмахнулся Труболет. - Вот оттрубишь тут
еще годик, будешь почище любого зека! Ты посмотри на конвойных
"дедов" - головорезы! В нашей, к примеру, зоне таких бандюг еще
поискать! А у вас каждый третий человеку башку отрежет, как
папироской затянется! Плохая у вас служба, начальник, калечит она
человека - проверено. И недаром столько ваших орлов сразу же
после дембеля за решетку приходит, ох недаром...

- С кем поведешься, - сказал я.

- Ну так... разговор не окончен?

- Подумаю. - Я встал с земли, водрузив на бесшабашную свою
голову пилотку. - Кончай работу! - крикнул бригаде.

- Конвой устал! - подтвердил рядовой Кондрашов, почесывая
округлившееся от сегодняшней сытной трапезы пузо.

- Очень рад нашему с вами знакомству, - учтиво попрощался со
мною Отец Святой, тряся стриженной седенькой головкой.

- Я тоже, - произнес по-английски Олег.

- До завтра, - заговорщически сузил глаза Труболет-
растлитель.

- Раками - обеспечим! - заверил похититель колес.

- Бывай, начальник! Ты - человек! - сказал свое задушевное
слово убийца.

На следующий день в мастерских колонии при посредничестве
Труболета состоялась моя встреча с авторитетным жуликом Леней,
вручившим мне изрядную сумму на закупку крепких алкогольных
напитков.

Свое аморальное, с точки зрения воинской присяги, участие в
контрабанде горячительного зелья я оправдывал прежде всего тем,
что побудительные мотивы такого моего поступка особенной корыстью
не отличались.

Копить дензнаки на "мерседес" я не собирался, а вот компенсировать
с их помощью издержки казарменного питания, напоминавшего помои,
я полагал делом, от которого прямо зависит моя жизнь и здоровье.