Чтение 26–й страницы книги ~Большая скука~

устранял их.

И вот теперь из всей труппы остались только мы вдвоем с режиссером,
если исключить Грейс, которая вчера уже не явилась на нашу встречу.
Словом, все утихло и успокоилось, только эта их тишина совсем меня не
успокаивает, потому что чует мое сердце, что это затишье перед бурей.

Кое-кто мог бы сказать, что до сих пор все шло вполне естественно и
нечему, мол, удивляться, если в большом городе одни уезжают, другие
остаются. Слишком даже естественно, добавил бы я. Но когда эти естественно
развивающиеся события следуют определенной логике, это уже наводит на
размышления. У Сеймура уверенный почерк, и он умеет, не допуская
"правописных" ошибок, выписывать внешне невинные завитушки, однако это не
мешает мне проникать в их скрытый смысл. И констатировать, что упускаю
время, хотя я в этом и не виноват. Было бы идеально, если бы я уже сложил
свой чемодан, зарегистрировал билет на самолет или даже летел в обратном
направлении. А я все еще не установил адреса Тодорова и все еще не уверен,
ступала ли вообще когда-либо нога какого-нибудь Тодорова в том
шестиэтажном доме, или дом служит лишь ловушкой для таких, как я.

Такси останавливается возле стеклянной двери отеля "Кодан".
Расплатившись с шофером, выхожу из машины и направляюсь к входу. Вдруг с
противоположного тротуара меня окликает Грейс:

- Мистер Коев!

Перед "плимутом" Сеймура стоит секретарша, а за рулем невозмутимо
восседает сам владелец.

- Вы сегодня, кажется, убежали из библиотеки, а вот от нас вам
убежать не удастся, - тихо говорит Сеймур, через окно протягивая мне руку.

- У меня и в мыслях не было убегать из школы, - возражаю я и в
качестве вещественного доказательства показываю томик, озаглавленный "Миф
и информация". - Видимо, мы просто разминулись.

- Ваше мнение мне очень интересно, - признается американец, бросив
взгляд на томик. - Суетность мне чужда, но все же приятно знать, что хоть
один человек полистал твою книжку. Смотрите, с тех пор как вышла в свет,
она, вероятно, еще не раскрывалась.

К книге и в самом деле еще не прикасались человеческие руки, и боюсь,
что она и дальше будет хранить свою девственность.

- Мы приготовили для вас сюрприз, - объявляет своим бесцветным
голосом Грейс. - Поедемте на пляж.

Сюрприз совсем в другом - и я в первый же момент это заметил, хотя
делаю вид, что ничего особенного не вижу. Секретарша в очень коротком и
очень элегантном летнем платье, с голубыми и белыми цветами, в туфельках
на высоком каблуке, красиво причесана, а самое главное - стеклянно-роговая
бабочка очков больше не сидит у нее на носу. К новым элементам туалета
следует прибавить кое-что из того, что она до сих пор прятала:
сине-зеленые глаза, полуобнаженная грудь и бедра, до того стройные, что
начинает казаться, будто Грейс взяла их где-то напрокат.

Я сажусь на место смертника ввиду отсутствия Дороти, секретарша
устраивается сзади.

- Идея поехать на пляж целиком принадлежит Грейс, - уточняет Сеймур,
как бы извиняясь.

Включив зажигание, он, как обычно, рывком трогается с места, но,
поскольку, как уже было сказано, Дороти нет в машине, придерживается
разумной скорости.

- Если хотите, мы можем пообедать на пароходике, - предлагает
американец после короткого молчания. - Говорят, там весьма недурно
готовят. И потом небольшая прогулка...

- О нет! Сыта по горло морскими прогулками, - решительно возражает
секретарша. - Поедемте на пляж!

- Вам хочется показать нам свою фигуру, дорогая! - любезнейшим тоном
поясняет Сеймур. И, обращаясь ко мне, продолжает: - Моя помощница начинает
проявлять не свойственное ей тщеславие, Майкл. Не знаю, то ли это влияние
Дороти, то ли вы оказываете на нее такое действие.

- Вы мне льстите, Уильям. Насколько я понимаю, мужчина, способный
переменить вкус женщины, еще не родился.

- Может, это покажется вам нахальством, но я попрошу вас найти другую
тему для разговора! - подает голос Грейс.

Как я уже не раз мог заметить, секретарша держится с Сеймуром не как
с шефом, исключая, может быть, те случаи, когда она выполняет обязанности
по службе, как было, к примеру, на симпозиуме. И, что более странно, шефа
это нисколько не беспокоит.

- Ее задело... - говорит американец как бы про себя. - Еще одна
новость.

Насколько я разбираюсь в медицине, люди сперва идут на пляж, а потом
уже обедают. У моих же спутников получается наоборот. Мы хорошо поели в
небольшом ресторанчике и лишь после этого отбываем на море.

Пляж на Бель Вю со своими белыми палатками напоминает поселение
индейцев. Эти палатки здесь именуют вигвамами за их форму. Хотя время
клонится к вечеру и ветер устрашающе треплет стенки палаток, мы втроем
далеко не единственные "индейцы" в этих местах. Множество горожан обоего
пола, лежа на песке или на травке, наслаждается субботним днем, который
бывает только раз в неделю, и теплым солнышком, которое заглядывает сюда и
того реже.

Сеймур снимает три вигвама, и я втискиваюсь в один из них, чтобы
проверить, налезут ли на меня плавки, купленные по пути на пляж. Когда
после удачной примерки я выхожу наружу, то застаю на песке только Грейс,
лежащую на голубом банном халате. Хотя эта женщина явно не в ладах с
модой, она все же понимает, что голубое ей идет.

- А где Уильям?

Секретарша кивает в сторону моря. Американец успел погрузиться до
плеч в воду. Какое-то время он стоит неподвижно и смотрит в нашу сторону,
но расстояние не позволяет установить, то ли он глядит именно на нас, то
ли просто созерцает панораму берега. Потом он поворачивается к нам спиной
и размеренными движениями опытного пловца удаляется в море.

С синеющего водного простора мой взгляд перемещается на золотистую
полоску песка, точнее, в тот его сектор, где возлежит Грейс. Если бы два
дня назад кто-нибудь сказал мне, что эта стройная, безупречно изваянная
фигурка принадлежит Грейс, я бы счел его ненормальным. Только никакой тут
ошибки нет: лежащая на голубом халате грациозная красотка - не кто иной,
как мужественная секретарша Уильяма Сеймура, автора книги "Миф и
информация". Интересно, осмелится ли этот автор утверждать, что лежащее
передо мной существо - тоже миф.

Грейс ощущает на себе мой изучающий взгляд, но, вместо того чтобы
смутиться, прозаично бросает мне:

- Садитесь же, чего торчите!

Она уступает мне часть своего халата.

- Вы вчера не обедали с нами. Вас что, не пригласили? - спрашиваю,
лишь бы не молчать.

- Пригласили, только так, чтобы я не пришла.

И оттого, что признание совпадает с моим предположением, оно звучит
неожиданно.

- Вам меня недоставало? - в свою очередь любопытствует Грейс.

- Очень.

- В том смысле, что мое присутствие спасло бы вас от неприятного
разговора?

С этой женщиной надо быть поосторожней. Как говорит Сеймур, она так
легко угадывает ваши мысли, что это становится опасным.

- Вы переоцениваете мой практицизм, - пробую я возразить. - И
недооцениваете себя.

Я снова перевожу взгляд на гармоничные формы, находящиеся в
непосредственном соседстве.

- Вы слишком бесцеремонно меня изучаете, - безучастно роняет женщина.

- Чисто научный интерес.

- Если я не ошибаюсь, вы занимаетесь социологией, а не анатомией.

- Понимаете, есть социологи, которые считают, что структура общества
соответствует структуре человеческого организма.

- Да, имеется в виду органическая школа.

Она смотрит на меня своими сине-зелеными глазами и спрашивает:

- Майкл, вы действительно социолог?

- А кто же я, черт возьми, по-вашему? Разве шеф ваш не социолог?

- Именно это меня интересует: вы такой же социолог, как он?

- Нет, я не такой. Я отношусь к другой школе.

- Да, верно: к органической... Так, выходит, меня вам вчера
недоставало?

- Очень.

- Вопреки тому, что любовь для вас феномен?

- Любовь?.. Оставьте в покое громкие слова. Пускай ими пользуются
литераторы.

- Тогда какое же слово употребите вы?

- Влечение... Симпатия... Даже, может быть, дружба... Откуда мне
знать? В стилистике я не силен.

- Симпатия... Дружба... Неужто, по-вашему, дружба - это нечто
меньшее, чем любовь?

- Как вам сказать. Во всяком случае, это нечто иное. Любовь - это как
бы инфекционное заболевание, стихийное бедствие, нечто такое, что
обрушивается на вас неожиданно, в чем нет ни вины вашей, ни заслуги. А
дружба - это сознательное отношение...

- Рациональная сделка между двумя индивидами, - формулирует Грейс.

- Отнюдь. Там, где есть сделка, дружбы не существует. А там, где
дружба, не обойтись без чувств. Но имеются в виду осознанные чувства, не
эмоциональное опьянение.