Чтение 26–й страницы книги ~Сан-Антонио в Шотландии~

спутников иду прямо к баку с трупом. Возле него огромная лужа.

Я залезаю на него и издаю крик отчаяния.

Мою дырку заделали. Поверх нее теперь набит деревянный диск. Я просекаю
все в одну секунду. Эти гады схватили Берю, убили его, как того типа, и
решили, что они составят друг Другу компанию. Проклятье! Три раза проклятье!
Мой бедный Берю! Придя открывать бак, они увидели, что я выпилил дырку в
крышке...

- Быстро! Клещи, долото, молоток!

Господа в смокингах протягивают мне инструменты. Это зрелище я никогда не
забуду.

Я срываю деревянный диск, потом крышку. Мои предчувствия оправдываются.
Вместо одного в виски плавают два трупа: человека с кобурой и Берюрье.

Я кричу остальным, чтобы они помогли мне. Ударами кувалды мы разбиваем
верх бака. Я беру Берюрье за одну руку, сэр Конси за другую. Мы вынимаем его
из этого странного саркофага и кладем на пол.

По моим щекам бегут слезы.

Мой храбрый, мой верный Берю! Умер утопленный! Правда, в виски, но все
равно утопленный! Значит, конец его словесным ляпам, его ругани, его
обжорству и бесценным замечаниям?

И вдруг сквозь застилающий глаза туман я вижу, как огромная мокрая масса
шевелится, а пьяный голос затягивает песню: "Чешите шерсть, мы же
матрасники". Да, это Берю...

"Мы матрасники, братцы, мы матрасники". Я не знаю автора этого шедевра
французского фольклора, но будь он благословен за ту радость, что доставил
мне своей песней!

Закутанный в. одеяло и удобно лежащий на диване в кабинете Мак-Орниша,
Толстяк щелкает зубами. Его тошнит, и он периодически пачкает пол. Бедняга
проглотил, должно быть, не меньше двух литров скотча!

- Что с тобой случилось?- спрашиваю я. Его снизу доверху сотрясает дрожь,
и он смотрит на меня налитыми кровью глазами.

-А, ты вернулся, комиссар хренов!- булькает он.- Не слишком... ик!..
быстро. Слушай, я... ик!.. тебе скажу одну вещь. Нельзя зарекаться на
будущее, но... ик!.. я больше никогда не буду пить виски! Какая же это
гадость! Ик...

- Ну, мой бледнолицый брат, приди в себя и рассказывай!

Он разглядывает моих спутников.

- Какого хрена тут надо... ик!.. этим типам? И чё они на меня пялятся,
как... ик!

- Они помогли мне вытащить тебя из бака. Ты чуть не утонул, Берюрье! В
это невозможно поверить! Давай объясни!

- У вас не найдется немного воды?- бормочет он. Я знаю, что мы живем в
эпоху сенсаций, но все-таки услышать, как Толстяк просит воды, это огромное
потрясение. Ему приносят стакан воды, и, к моему огромному облегчению, он
выливает ее себе на затылок.

- У меня жуть как болит башка, корешок! Эти сволочи отвесили мне по
кумполу такой удар дубинкой, что от него у быка запросто бы отлетели рога!

- Наверное, твои крепче приросли. Рассказывай, как все произошло.

Он рыгает с такой силой, что Мак-Орниш отлетает к стене, потом громко
чихает.

- Эта мерзость виски у меня повсюду, я ей совершенно пропитался...
Значит, так, пока тебя не было, я следил за всей компанией из дома Глэдис...
Насчет этого (он показывает на Мак-Орниша) сказать нечего Но вот этот (он
изысканно тычет пальцем в сэра Конси) устроил в замке большой шухер! Я
наблюдал за ним в бинокль. Он так орал, что я удивлялся, как это его не
слышно Наконец он ушел Я отчалил от Глэдис, чтобы постараться узнать, что он
затевает...

Берю замолкает.

- Бр-р, эта гадость сожгла мне весь желудок. Отныне я буду пить только
мюскаде и божоле, даю тебе слово.

- Спасибо, я тщательно сберегу его. Продолжай.

- Думаю,- рассуждает Толстяк,- что я сделал глупость.

- Какую?

- Что вернулся в замок.

- Ты вернулся в замок?

- Да, через черный ход. Я пришел потихоньку и сказал лакеям, что забыл в
своей комнате часы. Я сходил туда и спрятался в маленькой каморке как раз
рядом.

- Придурок!- бешусь я.- Я ведь тебе говорил, чтобы ты был крайне
осторожен.

- Вся разница между мной и Байардом состоит в том,- сообщает он,- что на
мне нет доспехов, запомни это, комиссар...

- Хватит! Продолжай.

- Я прождал несколько часов в темноте Хотел, чтобы лакеи подумали, что я
свалил, сечешь?

- Еще бы. Дальше.

Остальные, по крайней мере сэр Конси и сэр Констенс Хаггравент, которые
закончили Оксфорд и владеют французским, с Молчаливым вниманием слушают его.
Мак-Орниш же поочередно разглядывает нас, стараясь по нашим физиономиям
понять, о чем говорит Берюрье.

-Я дождался ночи, чтобы предпринять вылазку,- продолжает спасенный из
виски.- Мне потребовалось много терпения, чтобы досидеть.

- Ты заснул?- догадываюсь я. Он краснеет

- Скажем, чуток подремал. В этой каморке было невесело, а я всегда был
подвержен кастрации

Сэр Констенс Хаггравент поворачивается ко мне с озабоченным видом.

- Кажется, это также называется клаустрофобией? - Кажется.

- Спасибо.

-Я могу говорить?- возмущается Толстяк, который боится снизить эффект
рассказа так же, как кастрации.

- Можешь.

- Тогда я пошел по хибаре. Поскольку я ее знал, то неплохо
ориентировался... Я спустился и увидел свет в салоне. Я подошел, пригнулся
заглянуть в замочную скважину и увидел блондинку совсем одну. И вдруг я
получил по башке жуткий удар! Могу тебе сказать, что у меня звезды
посыпались из глаз. Я сразу отрубился, как будто ток выключили.

- А потом?

- Потом ничего. Я ничего не помню. Хотя, если задуматься, мне кажется,
меня везли на машине. Когда я очнулся, то уже плавал в этой пакости. Я стал
Тонуть, от того и очухался. В тот момент, когда я уже совсем подыхал, мне
удалось вдохнуть. Для этого я встал на какую-то кучу, тоже находившуюся в
баке. Держа морду возле крышки, я мог немного дышать. Вдруг моя нога
соскользнула, я нырнул вниз и наглотался.

Он замолкает.

- Это все,- говорит он.

- Кажется, мы пришли вовремя, чтобы вытащить тебя.

- Мне тоже так кажется,

- Куча, о которой ты говоришь, это труп, дружище.

- Не может быть.

- И ты остался в живых потому, что тебя бросили в бак. Твой вес выплеснул
часть виски, что позволило тебе высунуть твою великолепную морду из
жидкости.

Я поворачиваюсь к сэру Конси.

- Ну что, Фил, вы все еще сомневаетесь?

- Нет, комиссар. Я слишком поздно понял, что влю-бился в монстра.

- А что теперь?- спрашивает Мак-Орниш, которому пересказали по-английски
приключения Берю.

Я стою возле окна его кабинета и смотрю на унылый двор завода. Я думаю,
вернее, советуюсь с самим собой.

- Теперь начнем охоту. Мак-Орниш, позвоните в Стин-гинес Кастл. Попросите
Синтию и скажите ей, что случилось большое несчастье: Конси нашел меня и
убил. Вы ей скажете, что он хочет в последний раз встретиться с ней перед
тем, как сдаться, сечете?

- Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, но сделаю то, что вы говорите.

И звонит малышке. Все проходит великолепно, и бедная мисс Синтия,
перепугавшись, отвечает, что согласна на прощальную встречу со своим
женихом-убийцей.

Мак-Орниш кладет трубку.

- Отлично,- хвалю его я.- Теперь, поскольку вы знакомы с шерифом,
позвоните ему и попросите приехать в Стингинес Кастл. Пусть он возьмет с
собой одного из своих людей и запасется наручниками. Мак-Орниш, убежденный
моим тоном, набирает номер, но кладет трубку, сообщив: "Занято".

Пауза. Он набирает номер снова. На этот раз ему отвечают.

- Мак-Хесдресс?- спрашивает Мак-Орниш.

Директор говорит шерифу то, что я ему велел. Тот долго отвечает, и
Мак-Орнишу приходится слушать. Закрыв микрофон трубки ладонью, он
ошеломленно шепчет мне:

- Ему только что позвонила Синтия. Это с ней он разговаривал. Она
попросила его немедленно приехать в Стингинес Каста арестовать ее жениха,
который совершил большую глупость!

Бедняга Конси со стоном падает на стул и, обхватив голову руками,
начинает рыдать. Мне его жаль.

- Ну, Фил,- успокаиваю его я,- мужайтесь. Девчонки никогда не стоят слез,
которые мы по ним проливаем!

Потом я делаю Мак-Орнишу знак заканчивать разговор с шерифом.

Глава 18

Мы, Берюрье и я, сидим в засаде в кустах парка, тогда как трио, состоящее
из Конси, Мак-Орниша и Хаггравента, поднимается по ступенькам крыльца.

Когда они вошли внутрь, я делаю Толстяку знак следовать за мной. Шагая,
Берю производит шум мочащейся коровы, потому что с его одежды стекло не все