я, но говорить этого Паоло не стал, потому что я знал, как он мне ответит.
Он бы знаешь как мне ответил? Он бы ответил мне примерно так: "Вы прожили
вместе десять лет. Она знала тебя, когда ты был никем, она знала тебя,
когда ты побеждал, проигрывал, блевал от ярости, болел от счастья и
обделывался от страха. Ты же не можешь лишить ее памяти? Она просто
человек, прекрасный человек, а ты недочеловек или сверхчеловек - это как
тебе угодно, потому что она живет в мире реальном, а ты живешь в хрупком
мире, созданном тобой самим. Ты ведь просил ее посмотреть "Восемь с
половиной", и она сказала тебе, что это гадость, разве нет? А кто сможет
гениальнее Феллини выразить художника? Никто. Это ведь точно". Я не зря
ничего не сказал Паоло, я очень хотел попробовать придумать тебя заново. И
я поехал в Ганновер продолжать работу. Знаешь, это необходимо для меня -
скрыться, запереться в отеле, сидеть по десять часов за столом, и писать
какое-нибудь слово на полях, и рисовать морды, а потом начать валять свою
муру. И если пойдет, если много страниц будет возле машинки, и я не буду
сходить с ума, что и на этот раз окажусь банкротом, и если работа будет
идти каждый день, то я двину в какой-нибудь кабак, где будет очень шумно,
и мне будет хорошо, когда я буду сидеть за столиком с бандитами,
маклерами, кокаинистами, проститутками, и я буду счастлив, потому что там,
дома, меня ждет самая прекрасная женщина, которую я знал, и что она молит
бога за мою работу и меня... А я получал твои гадкие телеграммы...
как выяснилось, их у меня немало, и это люди серьезные - подбрасывали тебе
что-то против меня, зная, что художника легче всего уничтожить руками
самых близких? Никто не переживает предательство так глубоко, как
художник, - не я это открыл, так что не будем спорить. Впрочем, художник
ли я? Не знаю. Но предательство самых близких я переживаю, как художник.
Прости меня. Или ты больна ревностью? Есть, оказывается, такая болезнь,
разновидность паранойи.
твои телеграммы. Телеграммы барыни, которой нечего делать в этом мире,
кроме как устраивать сцены. (Бедный Скотт Фитцджеральд! Помнишь, как Хэм
описал его трагедию? Он первым написал о том, что сцены жены приводят
мужа, который ее любит, к импотенции. Это старик написал здорово, ты это
просмотри еще раз в "Празднике, который всегда с тобой".)
одиноким и обворованным, надо обязательно напиться, чтобы завтра
продолжать работу. Тогда будет стыдно своей слабости: "Ну ладно, ну шлет
гадкие телеграммы, а ты что же? Оказался слабее вздорной бабы? Черт с ней,
пусть шлет свои телеграммы".
вот в том баре я встретился с ней. Наверное, ты со своими вздыхателями
говорила так же, как она со мной. Она тоже умна - вроде тебя, но на
поверку оказалась такой же глупой, как и ты. И еще подлой. Хотя глупость
страшнее подлости. Так вот, она говорила, и я говорил, я молчал, и она
молчала, и пили мы на равных, и была она в отличие от потаскушек, с
которыми я встречался после твоих сцен, - это была моя месть тебе, только
месть, - была она чем-то похожа на тебя, но только она не ревновала меня и
не посылала мне телеграммы. Теперь-то я понял: она просто не имела на это
права. Знаешь, лучшая форма любви - это когда на нее не имеешь права.
(Боже мой, как приятно сидеть в тюрьме и не думать о завтрашней съемке и о
том, что надо договариваться с герром Сабо о прокате картины в Англии, и
не надо выслушивать истерики продюсера о перерасходе денег, и не надо
думать о том, что ты просила сменить дом на район Миттльзее - там сухо, а
ты не переносишь сырости.)
его, в любой сфере? деятельности (деятельности, повторяю я, а не
разговора, помысла, бравады, игры), он делается правонарушителем и его
карают в меру строгости, которая предписана той или иной статьей кодекса.
Помнишь, как-то ты сказала мне "скотина"? (Хотя это было так часто, что ты
могла забыть.) "Скотина" - это оскорбление словом. За это ты могла быть
оштрафована, и тебе пришлось бы попросить у меня денег, чтобы уплатить в
казну государства штраф за нарушение закона. Ты пригласила бы адвоката, и
тот стал бы доказывать, что я был тебе неверен, а поэтому ты и назвала
меня скотиной. Но мой адвокат доказал бы, что я не изменял тебе, а даже
если бы и был уличен тобой в измене, ты могла бы - в соответствии с буквой
закона - развестись со мной. Развестись - это по закону, лишь оскорбление
беззаконно. Ты не хотела развода. Ладно. Тогда возникает вопрос о
гарантиях. Где гарантия, что ты снова не будешь ревновать меня попусту и
устраивать сцены? Я лгал себе все время - не было таких гарантий. Ты
мстила мне за что-то такое, чего в тебе не было, но было во мне. (Чего же
в тебе не было, а было во мне? Ну конечно же во мне не было породы, я был
суетлив, блудлив, нечестен, болтлив... А что? Все верно. Я не спорю.)
Значит, нас с тобой связывало помимо детей то, что называют в порядочных
книгах о любви ночью? Значит, прелесть моя (ура, я в тюрьме, и ты со мной
не поспоришь!), скотство, одно лишь скотство! Все! На сегодня хватит.
Ложусь спать.
так. Я люблю тебя, и ты любишь меня, и мы обречены. Только я обречен уйти
первым. Не потому, что я лучше, а ты хуже, просто мужчина всегда впереди,
и он принимает первым всю мерзость этого мира на себя.
это не сладостное чувство мести: я, мол, невиновен, а вы меня держите
взаперти. Нет. Просто в тюрьме обретаешь свободу духа и отходишь от
каторжной суеты каждодневности.
Придется тебе вспомнить стенографию и машинопись. Продашь дом - это
поможет вам продержаться первые два-три года. Но ты же всегда говорила,
что лучше счастливая нищета, чем такая мука, как в нашем сытом доме.
Пусть дети напишут мне письма и что-нибудь нарисуют. Если можно, море, и
пусть над морем летают птицы..."
говорить о них.
решение арестовать Люса?
сказать: я вижу много загадок в гибели Дорнброка, которая произошла на
квартире Люса, - ответил Берг.
телевидение, и мне интересно, в каком направлении идет расследование
вопроса о пленке, которая была передана Люсом редактору Ленцу.
достаточно подробностей, я отвечу на ваш вопрос.
на пресс-конференцию, а не на турнир остроумия. Наша работа - информация,
и, пожалуйста, постарайтесь уважительно относиться к нашей профессии.
нового по поводу пленки Люса, которую Ленц показывал по вашему каналу ТВ.
Я изучаю и эту проблему.
интеллектуала, эмигрировавшего к нам. Удалось ли вам встретиться с
господином Кочевым?
ищете встречи с ним?
смертью. Как вы можете прокомментировать это сообщение?
не исходили.
вашего расследования?
особенно с теми, кто имел с ним контакты как с режиссером, когда он делал
"Наци в белых рубашках". Больше мне нечего вам сказать, друзья. Я смогу
увидеться с вами не ранее конца этой недели. В эти дни у меня будет много
канцелярской волынки с оформлением дела...
Березин Федор
Максимов Альберт
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия