read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



пароме в теплой полуденной воде, плыл, приближаясь, и никак не мог
приблизиться к тому берегу, зеленому, обетованному, солнечному, который
обещал ему всю жизнь впереди".
Одно лишь делит литературу на обычную и выдающуюся: авторское насилие,
произвол над Словом. В прозе Бондарева, сладостно-традиционной по стилю
своему (фраза у него, впрочем, мягкая, округлая, при всей силе в ней
заложенной), вопросы берутся отнюдь не традиционные, при том, что носят
они, как говорится, характер библейский.
Смерть Никитина, писателя известного, внешне вполне "благополучного",
исследуется Юрием Бондаревым по высшей градации смелости, сиречь
гражданственности.
Лейтмотив романа - "помните войну - дабы она была последней!" -
отличается от иных произведений литература тем, что, казалось бы,
одинаковые ситуации Юрий Бондарев рассматривает, соотнося каждое слово
свое с Высшим законом морали. Он не считает возможным з а м а л ч и в а т
ь: слишком он верит в нашу правду, справедливость и добро, чтобы стыдливо
и "не помняще" обходить острые углы; слишком многих друзей своих он
оставил на поле брани, чтобы вольготно и у д о б н о распоряжаться их
святой памятью.
"Узел" старшины Меженина, лейтенанта Княжко и комбата Гранатурова
делается тем оселком, на котором молодой лейтенант Никитин утвердил свое
право стать писателем, то есть хранителем памяти и созидателем новых миров.
Имеет ли право он, молоденький лейтенант, испытавший горячее счастье
под Сталинградом и у Курска, в Житомире и Польше, когда видел результат
своей р а б о т ы - подожженный гитлеровский танк, труп оккупанта в
обгоревшем комбинезоне; взорвавшийся тугим черным пламенем самолет
"люфтваффе", имел ли он право отринуть ненависть и чисто полюбить немецкую
восемнадцатилетнюю девочку Эмму, когда еще шли бои в лесах и фанатики
Гитлера прятались по домам с фаустпатронами? Имел ли право он,
двадцатилетний Никитин, вырвать ее из рук Меженина? Имел ли право он,
Никитин, вместе с Княжко отпустить на все четыре стороны ее брата,
шестнадцатилетнего "вервольф"ныша" Курта, товарищи которого через
несколько часов убьют или - так точнее - не помешают убить Княжко?
Да, имел - доказывает Бондарев. Да, прав был Никитин, хотя трудно было
ему стоять на этой его правоте и сражаться за нее.
Система доказательств бондаревской прозы - абсолютна. Когда он,
описывая похороны сына Никитина, пишет, как тот поцеловал на кладбище
треугольный ротик сына и ощутил вдруг с т р а ш н о е, будто маленький
отвечает ему, когда он описывает стыдливое тело Эммы, когда - при
кажущейся неторопливости - стремительно дает великолепное описание боя с
гитлеровцами, когда с кинематографической (даже монтажные стыки видны)
резкостью пишет эпизод, как Никитин стреляет из ТТ в старшину Меженина,
становится очевидно: такого рода доказательства н е в ы у ч е н ы, н о в ы
с т р а д а н ы, они - "альтер эго"
писателя, его постоянное второе "я".
Понятие "второго я" - сложное понятие. Порой, существующее, всем
знакомое "я"
пишет одно, являя собой нечто прямо противоположное тому, чем оно, это
"я" по праву считается. В том же случае, когда нравственная категория
писателя состоит из этих двух "я", слитых неразрывно, тогда возникает
трудная правда, но высокая и беспредельно чистая, и как бы ни было больно
принять ее - принять необходимо, ибо обращение к прошлому только тогда
приносит благие плоды в будущем, ежели в подоплеке столкновения
характеров, в каждом слове, в повороте сюжета - заключена истинная,
глубокая талантливость.
Юрий Бондарев рассматривает советского писателя гуманиста Никитина в
дне сегодняшнем, во время его политической дискуссии в Гамбурге и в дни
последнего боя, когда оружием Никитина было не перо, а пистолет. Годы
вправе менять часть - недопустимо, когда время меняет целое. Некая
"изначальная заложенность" Добра, Чести, Верности обязана быть ценностью
непереходящей, постоянной. В понятие "железобетонный" мы вкладываем смысл,
несущий в себе градиенту отрицательную, однолинейную. А зря это. Мне лично
нравится "железобетонный" человек, ибо в этом, отшелушенном от всего
привнесенного значении, сокрыт смысл особый, смысл человеческой
надежности. Стоит вспомнить Николая Тихонова: "Гвозди бы делать из этих
людей, не было б в мире крепче гвоздей". Железный человек может заплакать,
когда обижают невиновного; тот же, кто помягче, отойдет в сторону, ибо за
невиновного (за чувство, за правду, против мерзавцев, против врага, против
предателя) надо уметь сражаться. Сражаться умеют железные люди - оттого-то
именно они оказываются столь быстрыми на внутренний износ: у аэропланов
такого рода диагноз ставят хитрые ЭВМ, у железных людей этот диагноз
констатирует врач реанимации.
Я не хочу, чтобы меня поняли так, будто Никитин относится к числу
"сверх положительных абсолютов". Юрий Бондарев нигде, ни в одной строке
своим любимым героем не любуется; наоборот, он судит его, но судит особым
судом, где председательствует Честь, а помогает этому председателю
Храбрость, Ранимость, Бескомпромиссность и Доброта. Мне было горько, когда
я закрыл последнюю страницу романа. Я потерял Никитина. Однако Никитин
пришел в нашу литературу, он пришел к читателю, и он навсегда останется с
ним: нельзя забывать любовь и никогда нельзя предавать забвению те берега,
от которых отчалил ты и которые скрылись в синей, зыбкой дали - все равно
они в тебе, ты не уйдешь от них, не скроешь, не вырвешь из сердца...
Я смотрел на фашиста-очкарика, сидевшего в темном углу кафе, что
неподалеку от пересечения авениды Хенералисимо и калье Фернандес
Вильяверде, и думал, что ненавидит он оттого, что боится, все время,
каждый час и каждую минуту боится, и не столько нас он ненавидит, сколько
свой народ, который проклинает фашизм и делает все для того, чтобы с
сине-коричневым рабством было покончено - раз и навсегда.
В Мадриде часто повторяют горькую шутку известного общественного
деятеля, публициста Хосе Пла. Когда во время гражданской войны Хосе Пла
уходил из Испании, пограничник спросил его:
- Каковы ваши политические убеждения?
Хосе Пла ответил:
- Я - авторитарный либерал.
Пограничник был образованным парнем, но и он не понял, как можно
совместить две эти несовместимости. Пла объяснил:
- Я хочу, чтобы правительство обладало достаточным авторитетом, который
бы гарантировал свободу выражения моих либеральных взглядов.
Этот камушек в огород нынешнего кабинета. Умные центристы, связанные с
бизнесом, подгоняют Фрагу: "Давайте же, хватит медлить! О т д а й т е хоть
что-нибудь".
Мой стародавний друг, талантливый баск - фамилию его по понятным
причинам я не называю - рассказывал, как на второй день после ареста,
когда три "бригады пыток", сменявшие друг друга, ушли, обессиленные,
отдыхать, а время задержания истекало - как раз тогда Франко ввел
видимость закона, по которому задерживать без улик можно было только на
семьдесят два часа, - инспектор отдела "по борьбе с коммунистами" слезно
молил: "Ну о т д а й мне хоть что-нибудь, дурашка, хоть самую малость
отдай, намекни хоть - тогда больше бить не будем".
Я понимал, что о т д а в а т ь нельзя ни малости - этой отдачей я сам,
собственной рукой, подписывал ордер на арест, тюрьму, на расстрел, гибель.
Логику моего друга можно понять. Можно, впрочем, понять и логику
нынешнего правительства. Это ж так приятно, когда приемная главы режима
похожа на уголок Музея Прадо - старинная живопись, лучшие мастера мира,
гобелены восемнадцатого века, мебель от Людовиков; ультрасовременные
бронированные машины, постоянно ожидающие в подземных гаражах; трескучие
мотоциклисты сопровождения; стрекозий рокот военных вертолетов, когда надо
посетить коллег в одной из их загородных резиденций; одно слово - власть...
Одни считают, что власть можно укрепить, отдав малость, другие,
реальной властью обладающие, хотят обезопасить себя холодной, отстраненной
буквой закона, нарушение которого карается тюрьмой. Важно, чтобы закон был
новым - тогда и "посадка" тех, кто будет против, окажется
"демократической", никак не шокирующей общественное мнение.
"Нижний этаж" в л а с т и по-настоящему понимает власть лишь в том
случае, если он сам перемещается наверх. Умозрительность в политике - вещь
нереальная.
- Правительство готовит реформу, - повторяют собеседники, близкие к
кабинету.
(Сколько можно?)
...Когда социологи станут исследовать этот отрезок испанской истории, а
его обязательно станут исследовать в назидание потомству, беспристрастные
ученые воздадут дань испанским журналистам: они много делают для того,
чтобы парализовать возможный рецидив п р а в и т е л ь с т в е н н о й
жестокости.
Делается это по-разному. Сейчас, например, в кругах серьезно думающих
газетчиков более всего разбирается вопрос о возможности правого путча -
при организованной поддержке армии и бункера. (Про "Опус деи" отчего-то
все молчат!)
Утверждают, что армия аполитична, что армия сохранит нейтралитет и не
примкнет к бункеру. Но ведь заместитель Ариаса Наварры по вопросам
обороны, и министр авиации, и руководители генерального штаба - все они
воевали вместе с Франко, топили в крови Республику, все они потом шли с
войсками Гитлера и сражались против Советского Союза: какая уж здесь
аполитичность и "нейтральность"?!
Можно по-всякому толковать слова военного министра Феликса Альвареса
Аренас-и-Пачеко, когда он сказал, что "армия - это вооруженный народ,
призванный обеспечивать безопасность настоящего и будущего нашей родины".
Можно по-всякому толковать осторожные слова об "армейском авторитете"
министра военно-морского флота Габриэля Пита де Вейга-и-Санса. Но следует
точно знать, что и заместитель премьера по вопросам обороны генерал



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 [ 26 ] 27 28 29
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.