ВЕЧЕР И НОЧЬ
Не предупреди Берг Муху, тот обязательно отправился бы в гестапо -
сказать о радистке, которая живет у него. Но полковник - после вызова
агента на очную ставку с Вихрем - просил Муху все дела вести только с ним
одним, сказав, что теперь по указанию руководства он один будет курировать
группу, которая выходит на связь с Мухой.
- Мои друзья из гестапо, - говорил Берг, - сейчас заняты другими
вопросами, так что вам я запрещаю беспокоить их. Ясно?
- Ясно, - ответил Муха, - только они могут обидеться...
- Мы не дети и не ревнивые жены, - ответил Берг, - мы не обижаемся мы
убираем тех, кто нам мешает, и поднимаем тех, кто оказывает дружескую
помощь. Но обижаться... Это не занятие для разведчиков.
- Ваши люди будут держать мою явку под наблюдением? - спросил Муха.
- Зачем? - удивился Берг. - Я надеюсь, к вам пришлют не
первоклассников, а опытных людей. Хвост всегда заметят опытные люди, как
бы точно мы ни организовали слежку. Или вы что-то напортачили? Ничего не
брякнули девице?
- Что вы... Мы с ней подружились.
- Она не засомневалась?
- С чего?
- Ну и слава богу. А когда подойдут остальные, тогда мы с вами вообще
будет видеться раз в месяц - где-нибудь в ресторане, на людях, чтоб ни у
кого не было никаких подозрений: беседует себе молодой парень со старым
польским учителем.
Берг рассказал Мухе план завтрашнего дня. В девять утра через
центральную площадь Рыбны, мимо костела, пойдет старая машина с
несколькими пассажирами в кузове. Муха должен будет поднять руку. Шофер
притормозит и попросит десять оккупационных марок с двоих. Муха уплатит
восемь - после торговли. С этой машиной они доедут по шоссе до того места,
где приземлилась Аня. Когда они выкопают рацию, вечером по шоссе тоже
пройдет машина, и шофер подбросит их до Рыбны.
Берг дал Мухе денег и позвонил в казино, чтобы его пропустили туда.
Муха много пил, не пьянел, присматривался к проституткам и улыбался
осторожной улыбкой, когда к нему обращались по-немецки официантки.
"К черту, - все время вертелось у него в голове, - все к черту, к
дьяволу, к бесовой матери. К черту, к черту".
Он не мог бы объяснить себе, кого посылал к черту. Просто он отгонял от
себя этим бесконечным, хмельным одиноким "к черту, к черту" то непонятное
и тяжелое, ворочавшееся в нем - особенно по утрам, после похмелья, или
когда Седой приносил сало, чтобы подкормить его, или когда Аня тихо
сказала ему, что нельзя жить начерно.
Около двенадцати он договорился с пожилой размалеванной женщиной,
собиравшей со столиков пивные кружки с осевшей на донышке пеной, которая
была похожа на рваные кружева. Он дал ей аванс и сказал, что будет ждать
ее на углу, под часами.
Когда она вышла к нему, он больно взял ее за руку и рванул к себе,
чтобы она была ближе, рядом.
- Пан такой юный, - сказала женщина, - мне даже страшно идти с паном.
- Молчи ты, - ответил ей Муха по-русски, - идешь и иди. Только молчи.
"Рейхсфюреру СС Гиммлеру.
Строго секретно.
Документ государственной важности
Рейхсфюрер!
Сегодня утром меня посетил штандартенфюрер Швайцер. Следуя указанию,
полученному от Вас, я передал ему приблизительные планы по краковской
акции. Поскольку он направлен в Прагу и Братиславу с идентичными
заданиями, мне казалось целесообразным посоветовать ему не перенимать все
то, что сделано нашими инженерами, ибо условия Братиславы в настоящее
время отличаются от положения в Кракове.
Видимо, было бы разумнее откомандировать в Прагу полковника Крауха,
хотя бы на месяц, для оказания практической помощи Швайцеру. Думаю, что я
смогу убедить армию в необходимости такого мероприятия, хотя, как мне
показалось, Швайцер не очень-то расположен принимать мое предложение, в то
время как опыт Крауха должен быть перенят и изучен ввиду его значительного
интереса для всех нас.
Дело заключается в следующем. По плану Крауха и Дорнфельда в случае
нашего стратегического успеха, будет ли он продиктован нашей военной
мощью, дипломатическим маневром или введением на фронтах нового
смертоносного оружия возмездия, - акция уничтожения Кракова, как апофеоз
нашей победы и поражения славизма, будет проводиться саперами, как обычная
армейская операция. В случае же нежелательного и маловероятного поворота
дел Краков будет в течение ближайших месяцев готов к уничтожению. Всякая
случайность, преждевременная команда сумасброда или паническое
форсирование событий исключается, поскольку в Пастернике в специально
оборудованном бункере будут находиться два офицера СС. Это позволит нам
контролировать положение до последних секунд, это позволит нам впустить в
город войска противника и уже потом похоронить Краков со всеми
находящимися там войсками. Естественно, при отборе кандидатур мы обратимся
в местный партийный аппарат, который и проведет утверждение подобранных
нами людей.
Прилагаю список возможных кандидатов, всего двадцать человек, то есть
десять вариантов на каждое место. Прилагаю также схемы и чертежи,
признанные нами окончательными.
Хайль Гитлер!
Ваш _Биргоф_".
...Ранним утром Муха вернулся на явку и мечтал только об одном -
помыться горячей водой: голова разваливалась, самому себе был гадостен. Он
отпер дверь и увидел Седого Ани не было.
- Где радистка? - спросил Муха.
- Пошли, она у нас, - сказал Седой, - ночью была
блава, мы ее увели к себе, тут неподалеку. Пошли.
Когда Седой пропустил Муху в баньку, здесь было сумеречно. Муха сказал:
- Зажги лампу, а то с солнца не видно ни черта.
- Сейчас.
Седой чиркнул спичкой и поднес ее к фитилю. Лампа хлопнула, фыркнула,
вспыхнула грязно-желтым пламенем. Седой привернул фитиль. Муха огляделся и
вдруг почувствовал себя легко-легко, как ночью, после первых минут у той
женщины. И еще он увидел желтый песок, черную воду озера и рассыпавшиеся
ромашки.
Перед ним сидела Аня, а рядом с ней, сцепив между коленями длинные
пальцы, - тот парень, с которым ему давали очную ставку в гестапо.
- Выйдите все, - сказал Вихрь.
Аня и Седой стояли возле баньки в саду, на самой окраине села. Они
ждали больше часа. Потом в бане грохнул выстрел. Вихрь вышел на порог и
сказал Седому:
- Сейчас мы его похороним, и всем надо уходить. Он продал явку Палека и
то место в лесу, которое ты ему показала, Аня.
- Какое? - спросила Аня.
- То самое. Где рация.
- А как же теперь быть?
- Нужна машина. Седой, - сказал Вихрь, - выручай, друг.
- Машина есть у Тромпчинского. Машина будет. Он Тромпчинского не
продал?
- Он его не знал по имени. Он продал тебя и Аню. Ну, пошли копать яму.
Когда они похоронили Муху, Аня спросила:
- А где ты был до сих пор? Я места себе не находила...
Вихрь ответил:
- Я был на другой явке.
- У кого?
- У наших друзей.
Ранним утром, вернувшись с Тромпчинским на его машине со спрятанной в
багажнике рацией, Аня вышла на сеанс с Бородиным и передала, что группа
приступает к работе.
...БЕСЕДУЮТ
_Стенограмма совещания в ставке Гитлера_.
Присутствовали фюрер, Гиммлер, Кальтенбруннер, Йодль.
_Гитлер_. В принципе идея, бесспорно, хороша. Нация, побежденная в
войне, обязана вымереть или ассимилироваться - в той, конечно, мере и в
таких строго дозируемых пропорциях, чтобы не загрязнить кровь победителей.
Когда болтают о некоей особенности степени превосходства людей смешанной
крови над людьми точных и верных кровей, я не перестаю удивляться
близорукости этих болтунов. Превосходство в чем? В умении
приспосабливаться? В умении находить лазейки? В умении искать для себя те
сферы деятельности, которые дают большую выгоду? В этом люди смешанной
крови, бесспорно, преуспевают по сравнению с чистой кровью, приближаясь в
Максимов Альберт
Мацумото Сэйте
Свержин Владимир
Громыко Ольга
Березин Федор
Ильин Андрей