представлений среди тех, кто воспитывался в одних и тех же колледжах,
посещал одни и те же клубы, читал одни и те же книги, играл в гольф на
одних и тех же полях, восхищался тем, что восхищало прессу, и с
отвращением относился к тому, что подвергалось прагматичным, не очень-то
доказательным, но вполне привычно сформулированным нападкам в "Нью-Йорк
таймс", "Балтимор Сан" или "Пост".
традиционными, чем "старшие братья", англичане, которые стояли на том, что
мнение, однажды сформулированное теми, кто отвечал за т е н д е н ц и ю,
обязано быть постоянным, неизменным; корректировка возможна сугубо
незначительная; престиж великой нации не позволяет р е з к и х поворотов -
никому, никогда и ни в чем.
Сталину - вполне откровенных, составленных в самых дружелюбных тонах, -
могло так раздражать кремлевского лидера.
составлял его о к р у ж е н и е, самые добрые, дружеские отношения,
Рузвельт тем не менее особенно важные решения принимал единоправно (лишь
от Гопкинса, Моргентау и Икеса он не таил ничего); он сам переписывал
документ, если хоть одно слово казалось ему слишком расплывчатым,
недостаточно определенным, излишне резким или, наоборот, чрезмерно мягким;
поскольку он зачитывался Кантом, ему казалось, что причинность обязательно
сопрягается с понятием закона; поскольку в причинности сокрыта
необходимость бодрствующего мышления, поскольку, наконец, форма восприятия
жизни через слова есть выражение н е о б х о д и м о с т и жизни,
президент дважды просил своего личного адъютанта вновь принести ему папку
с перепиской по вопросу о контактах в Берне и углублялся в а н а л и з
того именно, что определяло ситуацию, то есть в с л о в о, а то, что
Сталин, воспитанный в духовной семинарии, относился к слову совсем не
просто, было Рузвельту ясно.
придирчивого чтения - вполне корректным; как опытный стратег политической
борьбы, он знал цену тем словам-минам, которые загодя закладываются в
речи, произносимые государственными и партийными деятелями.
придираясь к каждой запятой, - Рузвельт со спокойной уверенностью в своей
правоте и союзнической честности отложил послание и, сцепив большие
плоские пальцы, признался себе в том, что его постоянно мучают несколько
вопросов, на которые он пока что не может, а вероятно, не хочет дать себе
ответ. Во-первых, отчего Сталин не пишет о факте контактов с немцами
Черчиллю, если тем более главную скрипку там - судя по сообщению Донована
- вели англичане во главе с фельдмаршалом Александером; во-вторых, почему
Черчилль ничего не сообщил ему, Рузвельту, об этих переговорах; и,
наконец, в-третьих, как объяснить, что до сих пор нет исчерпывающего
анализа этих переговоров, сделанного ОСС - те лишь ограничиваются
подборкой отрывочных документов, якобы полученных от англичан в Париже и
от тех негласных друзей в здешнем британском посольстве, кто отвечал за
вопросы разведки и политического планирования.
нельзя, ибо Россия за годы войны не только понесла страшные потери, но и
н а р а б о т а л а гигантский престиж в мире, ибо оказалась главной силой
в противостоянии режиму бесчеловечного гитлеровского тоталитаризма.
выгоду капитуляции нацистов на тех или иных участках западного фронта;
ответственность за то, что русские не были ознакомлены с такого рода
возможностями, лежит на дипломатах; президента заверили, что ни один
американский военачальник в контактах с нацистами участия не принимал; в
свою очередь, государственный департамент, занятый дни и ночи подготовкой
конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско, представил Белому дому
свою памятку, из которой явствовало, что зондирующие контакты с
противником в принципе целесообразны, даже если речь идет о таких
отвратительных людях, какими являются нацисты типа Карла Вольфа, однако
дипломаты утверждали, что такого рода контакты американских представителей
в Европе не зафиксированы. "Тем не менее, - было отмечено в памятке, - мы
не можем исключать возможность личных инициатив тех или иных ученых и
бизнесменов в нейтральных странах, которых заботит ситуация в Европе после
окончания битвы, особенно в случае, если красное знамя будет развеваться
над Берлином; личный зондаж такого рода продиктован не чем иным, как
тревогой за американские интересы в Европе..."
слухи о скандале с братьями Даллесами, якобы связанными с германской
банковской корпорацией Шредера, чьи интересы в США - даже в нацистское
время - представляли Джон и Аллен, отменил запланированное приглашение
Донована на вечер, попросив его через адъютанта приготовить подробное
досье по Бернскому у з л у, "с тем чтобы, - нажал президент, - наш
разговор носил конструктивный характер, проблема того стоит; нынешнее
положение, при котором начальник разведки знает в с е, а президент -
ничего, вряд ли на пользу Америке".
со своим давним приятелем директором адвокатской фирмы "Джекобс энд
бразерс" Давидом Лэнсом, компаньоном братьев Даллесов, поужинать в
ресторане Майкла Кирка в семь вечера.
понимаю, что ситуация - не из приятных, но черта закона не была нарушена
Алленом ни в едином его поступке...
об этом не попала к Рузвельту! Он помешан на кодексе джентльмена, и я не
представляю, чем теперь кончится все это наше предприятие для Аллена...
Билл, и вы это прекрасно знаете... Если Рузвельт согласился в Ялте на то,
что именно русские должны войти в Берлин и, таким образом, присвоить себе
- на много десятилетий вперед - славу главных победителей гитлеризма; если
он санкционировал создание коммунистической Польши, кабинет которой будет
визировать Сталин; если он пошел на то, чтобы признать Тито первой фигурой
Югославии, то кто-то же обязан в этой стране серьезно подумать о нашем
будущем?! А после контакта Аллена с Вольфом я сразу получил от Шредера -
на этот раз из Стокгольма - заверения в том, что все порты Германии могут
быть уже сейчас р а с п и с а н ы за нашими корпорациями... Более того,
понимая, что ждет рейх, Шредер добился передислокации всего патентного
фонда рейха из Саксонии, куда Рузвельт позволил войти красным, в Мюнхен, а
это, Билл, ни мало ни много тридцать миллиардов долларов, да, да, именно
так! Мысль стоит дорого - и это справедливо. Значит, все патенты рейха
окажутся в нашей стране, и мы вырвемся еще на один порядок вперед по
сравнению с миром. Более того. Шредер сообщил места расположения подземных
шахт в районе Линца, где складированы полотна великих мастеров из Франции,
России, Польши и итальянских галерей: это тоже исчисляется миллиардами
долларов...
поправил Донован, - уже подсчитано, мои люди работают в этом районе.
активны англичане и местные элементы, стоящие в оппозиции к законной
власти.
случае, - являют собою олицетворение законной власти, Билл, за них
голосовали на выборах.
дипломатические отношения, устраивала приемы в Берлине и отправляла
телеграммы, в которых поздравляла фюрера с днем рождения.
логических схем, давайте думать, как мне построить беседу с Рузвельтом.
Это трудное дело, и я бы хотел кое-что обкатать на вас, прежде чем пойду к
нему...
что он тщательно закамуфлировал предприятие именем фельдмаршала
Александера, я не гарантирован, что Кремль не получит информацию и о
Бернадоте, и о том, что Даллес снова начинает в Монтре, через
экс-президента Музи.
даже пошел на то, чтобы помочь Сталину узнать как можно больше.
ведомстве п о м о г а ю т, то умный контрагент тут же чувствует и мой
профит, и вашу заинтересованность... Меня по-настоящему беспокоит лишь
одно: а что, если Рузвельт узнает о ваших сегодняшних контактах со
Шредером? Он ослепнет от ярости: Шредер как Шредер, бог с ним, но ведь
если ему выложат на стол данные, что именно Шредер был председателем
кружка "друзей Гиммлера" с тридцать третьего года, а Даллес с ним и сейчас
по-прежнему связан...
Черт принес на нашу голову Рузвельта! Все разговоры о том, что у него
никуда не годится здоровье, не что иное, как м е т о д для успокоения
тех, кто видит, в какую пропасть он тащит эту страну своим заигрыванием со
Сталиным...
Конюшевский Владислав
Шекли Роберт
Корнев Павел
Орлов Алекс
Свержин Владимир
Каргалов Вадим