что бедолага ни в чем не виноват, он совестился глядеть мне в глаза, и
щеки у него пунцовели от стыда за своего босса, но кушать-то хочется,
ничего не поделаешь. Потом подумал, что откажись я от этой мазни, и снова
начнется голод, ночлежки, скитания, а встречу ли я еще раз Билла Сиднея
Портера, который умеет спасать тех, кто попал в беду?! Вряд ли. Я и
дописал портрет этого остолопа, бриллиант намалевал в три карата,
глазоньки сделал громадными, орлиными; разлет бровей как у герцога
Мальборо, а рот волевым и одновременно скорбно-улыбчивым.
жульничество, однако оно будет таким крупным, что его сразу же выпустят,
потому что наши тюрьмы приспособлены для несчастных маленьких пройдох, а
крупные так срослись с капитолийским холмом, что скандал в штате
немедленно аукнется в столице, что, как ты понимаешь, недопустимо.
тот чердак, где оборудовал мастерскую, приобрести краски и кисти. Потом я
целый месяц делал пейзажи, о которых бредил последние три года, но их
никто не покупает, оттого что я не так тщательно выписываю листья пальм,
как этого бы хотелось здешним ценителям прекрасного.
она должна быть: "Глаза скорбные, рот чувственный, кожа матовая, но ни в
коем случае не изображайте веснушки". Кстати, веснушки - это единственно
милое, что в ней есть. Потом потребовала, чтобы глаза были голубыми, а они
у нее кошачьи. Все хотят видеть в своих портретах то, что им кажется
красивым, а ты понимаешь, каковы их представления о красоте!
подошла на улице к Филиппу Тимоти-Аустину и попросила его дать немного
денег для нашего новорожденного сына.
разу не просила и не прошу его ни о чем. Я молила только, чтобы он оплатил
счета за доктора и лекарства, иначе малютка может погибнуть.
от меня, считая, что я покрыла их позором. Средств никаких, помощи ждать
не от кого.
шантажирую его.
маленького Филиппа! Не бросай его! Я вернусь, устроюсь в хор и верну тебе
все деньги, которые ты на него истратишь. Больше всего я боюсь, если
маленький попадет в приют. Ведь никто, кроме матери, не сможет понять, что
у него болит. Ты была так добра ко мне, любезная Дора, только благодаря
тебе я не погибла, поэтому прояви, молю тебя, божью милость и спаси
маленького!
А ведь это мой хлеб, что же мне делать?!
стоять на страже закона!
веснушчатой ведьмой и приезжай ко мне.
единогласно "выбранный" народом после расстрела всех соперников и захвата
войсками почты, банка и порта) служит наш хитрющий соплеменник. Он-то и
рассказал мне, что его босс провел через кабинет министров решение об
увековечении его памяти. Он хочет, чтобы благодарный народ Гондураса в
каждом городе и селении имел перед глазами его образ, выполненный лучшими
художниками мира.
несчастному народу, диктатор полагает возможным видеть себя на портрете
вместе с Вашингтоном, Линкольном и Лафайетом. Три эти человека должны
стоять у него за спиной и смотреть на его лысину с нежными улыбками. Он
же, в мундире, расшитом золотом, и с сорока тремя крестами на груди, с
муаровой лентой через плечо и при серебряных погонах, будет восседать на
полутроне, протягивая подданным "Хартию вольностей".
десять тысяч долларов (а он их уплатит сразу же - не из своего кармана, а
из государственной казны, подданные так хотят видеть на каждом углу
изображение несравненного избранника) дадут тебе возможность писать после
этого все то, что ты хочешь.
представить, согласился бы я на то или иное дело, не помешало бы оно мне
смотреть на свое изображение в зеркале без презрительного содрогания, и я
ответил себе, что нет, не помешало бы.
историю его героической жизни, отданной во благо народа, я бы согласился,
потому что деньги, вырученные от этой белиберды, я бы обратил на то, чтобы
написать Правду.
часто, книги о нем сожгут, портреты порвут или изрежут на куски, а вот то,
что ты сможешь нарисовать на его деньги, останется для человечества
навечно.
Всевышнему! Я продала свое кольцо и уплатила за визит доктора. Аптекарь
поверил мне в долг, дав те лекарства, которые были нужны для твоего
крошки, но болезнь зашла слишком далеко.
благоухающие кущи, где вечное спокойствие и справедливость, дорогая Салли!
правды, даже ее четвертью. На конкурсе невезунов всего мира я бы занял
второе место, такой я невезун! Суди сам: помнишь, я писал тебе об одном
моем знакомце, художнике Эндрю? Так вот, я придумал грандиозный бизнес:
поскольку здешние диктаторы, они же президенты, они же премьеры, они же
главнокомандующие, они же отцы, дяди и дедушки нации, они же корифеи науки
и искусства, они же меценаты (за счет государственной казны), выдающиеся
ценители прекрасного и большие скромники, то как им не согласиться с
просьбами граждан и не увековечить свой образ?! Я вызвал сюда Эндрю,
прозондировав почву перед этим в кругах, близких к "отцу нации", и
договорился, что он сделает портрет образины за десять тысяч баков
(краски, холст и рама, естественно, за счет диктатора).
догадываешься, это наш человек, делающий свой бизнес на том, что
расторговывает здешние земли Морганам и Рокфеллерам по дешевке), тот
представил североамериканскую звезду "отцу нации", обговорили, каким
должен быть портрет, ударили по рукам, начали работу, бедняга Эндрю начал
попивать, оттого что ему пришлось из Люцифера делать апостола Павла, я
понимал его страдания, нет ничего ужаснее, чем насиловать кисть, никто так
не боится ошейника, как художник, однако дело есть дело, помучившись
неделю, можно обеспечить себе три года прекрасной творческой жизни.
золоте, дело пошло, но в день окончания работы мой художник возвратился
домой с безумными глазами. Я поинтересовался, где золото (по условию
договора, я должен был получить две с половиной тысячи баков, чтобы
вернуть мои долги мужу миссис Роч и тебе), он отвечает "ха-ха", потом
падает в истерике и рассказывает, что порезал картину, потому что лучше
жить в нищете, чем изображать пророком гада и тирана.