прицепляют вагон, идущий в Москву или Финляндию.
два часа кормившая грудью младенца, а рядом с ней на полу, в корзинке, спал
двухлетний ребенок. Был тут и муж, белокурый крестьянин с встревоженным
лицом. В багажном вагоне они везли огромную груду вещей - чемоданы без
замков, стянутые веревками, корзины, ящики. И на всех этих предметах -
ярлычки Чикаго, Нью-Йорка, каких-то итальянских морских линий...
и цвета. А поля становились все шире, уже не было изгородей, и кое-где
стояли халупы, напоминающие избы.
ведро незнакомого человека. И так как на вокзалах все выходили
поесть-попить, карманы у всех уже были набиты монетами разных стран.
- венгр, но все понимали друг друга.
"Kamrad", с заглавным "К", придававшим слову какую-то поэтичность. Он
понимал по-польски, поляки понимали по-русски. Каждый смеялся ошибкам
другого.
цирке...
которые от родного брата утаишь. Поляк провел три года в Штатах, там
родились его дети. Потом остался без работы и теперь ехал домой, авось жизнь
стала лучше.
- что в Европе, что в Америке. Ты сам-то откуда?
границы своей страны.
случайно вышло, цирк проезжал через Тулузу... Вы Тулузу не знаете?
что он запомнил одно: стояла нестерпимая жара.
ресторана, где мы с Блини работали. Он русский, бывший капитан-кавалерист.
огромную белую грудь. На полу, у ног, стояли бутылки пива.
сигареты, которые тоже меняли вкус на протяжении пути.
своих бесконечных рассказах в точности перечисляют родственные связи
каждого, о ком говорят.
солдатом, собирался стать попом... И знаете что он сделал? Нанялся в
швейцары в гостиницу "Европейская" в Варшаве... Надо вам сказать, он знает
все европейские языки...
было весело, он даже растрогался.
Блини, в огромной американской машине, с каким-то человеком, который снял
целые апартаменты в этой гостинице! Так я узнал в Тулузе, что мой Блини стал
камердинером бельгийского финансиста и поехал с ним в Варшаву... Ну разве
это не перст судьбы? И то, что я нашел мои полотняные брюки, - тоже судьба!
Но этого вам не понять, а мне не хочется разъяснять...
уже поляк, взялся представить картину американской жизни.
две...
ветвями деревьев и улыбался, ощущая в кармане рубашки оставшиеся четыре
тысячи франков.
в плечах и весь мятый, оттого что ткань была хлопчатобумажной.
пива. Венгр разлегся на полу между скамейками, подстелив газеты.
нашли! Полиция, разумеется! В первое время он отпустил бороду, рыжеватую,
вроде бы лопатой. Фотографию его напечатали многие газеты, но на этой
единственной фотографии, которой они располагали, он был в офицерской форме
и морской фуражке. Никто не узнал бы его в синем комбинезоне Он старательно
встречался только с русскими В каждом городе были у него русские знакомые.
Он почти не скрывался. К чему? Он ведь не чувствовал себя виноватым и
поэтому не мог себе представить, что его схватят, накажут . Это ощущение так
овладело им, что он без колебаний сбрил бороду, когда поступил на работу в
цирк, где все над ней потешались.
вероятности, тоже. Зеваки могли сколько угодно глазеть на то, как рабочие
натягивают купол цирка, но видели только крошечные фигурки, ловко
перебрасывающие огромные балки, а лиц не различали.
на арену в шеренге униформистов, разодетых в синее с золотом.
таможня осталась позади.
водки и пьяным вернулся в вагон. А с ним и Владимир! Они пили вместе.
Последнее, что он сказал своему спутнику, было:
потребовали... Понимаешь?
думая, завалился спать.
снеге, а белые хлопья все падали и падали и тут же таяли. Владимир обернулся
на первого встреченного им старого еврея в зимней шубе, и ему захотелось
пуститься бегом на радостях.
времена, когда поезд, подобный этому, уносил их обоих каждые три - четыре
месяца то в один, то в другой город через ту или иную границу.
жирным и важным, и украшали его огромные усы, какие носили перед войной
русские царедворцы.
носил.
вращающейся двери Палас-отеля. Потом нерешительно вернулся к Владимиру и
сказал:
из-под колес прямо в лицо! А кругом - каракулевые шубки, и зимние пальто, и
старые дома, похожие на казармы...
прохожим, что-то напоминавшим ему. Впрочем, ему все что-то напоминало. Всем
своим существом он вдыхал этот город, забыв о голоде и жажде, зато когда
опомнился - проглотил залпом пять-шесть рюмок самой лучшей водки!
галошах, в шубе.
Он не в гостинице?
Владимир готов был отведать от всех блюд, а тем более - от всех закусок!
остался без гроша, на улице... Разрешения на работу у него не было. Здесь
очень строги к иностранцам. Последний раз, когда я его видел, он торговал
семечками на улице.
Словом, пишет статьи для журналов Берлина и Нью-Йорка Он живет в новом
районе. Сейчас я дам тебе его адрес...
разыскал дом, где жил Корнилов, дом казарменного вида, из цементных блоков,
только что отстроенный и уже обшарпанный.
Земляной Андрей
Белов Вольф
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Березин Федор