Чтение 26–й страницы книги ~Птица Солнца~

противоречить себе. Я указал на раны на голове, на следы веревок на руках
и ногах, но вопросы продолжались. Голова у меня болела, мозг стал как
взбитое желе.

- Вы узнаете это, доктор?

Автоматический пистолет, боеприпасы.

- Да! - закричал я. - Такой пистолет приставили к моей голове, к
моему животу!

- Знаете ли вы, что это оружие ввозилось в ящиках для книг,
адресованных в ваш Институт?

- Получая разрешение на полет Дакоты, доктор, вы заявили...

- На меня набросились после телефонного разговора. Я объяснял это уже
десятки раз, черт возьми!

- Вы знали Магеба двенадцать лет. Он был вашим протеже, доктор.

- Вы хотите нас убедить, что Магеба ни разу не искал к вам подхода?
Не обсуждал с вами вопросы политики?

- Я не один из них! Клянусь... - Я вспомнил кровь, брызнувшую на
крышу кабины, вспомнил удар металлической рукояткой по черепу, плевок в
волосах. - Вы должны мне поверить. Боже, пожалуйста! - Думаю, я потерял
сознание, все потемнело, и я упал на стул.

Пришел я в себя в больничной палате, лежа на чистых хрустящих
простынях... и рядом с кроватью сидел Лорен Стервесант.

- Ло, слава Богу! - Я чуть не задохнулся от облегчения. Лорен здесь,
и теперь все будет в порядке.

Он наклонился вперед, не улыбаясь, прекрасное холодное и жесткое лицо
будто выковано из бронзы. "Тебя считают членом банды. Что ты все
организовал, использовал Институт как штабквартиру террористической
организации".

Я смотрел на него, а он безжалостно продолжал: "Если ты предал меня и
нашу страну, если ты перешел к нашим врагам, не ожидай от меня
милосердия".

- Ну хоть не ты, Ло. Этого я не вынесу.

- Это правда?

- Нет. - Я покачал головой. - Нет! Нет! - Неожиданно у меня полились
слезы, я дрожал, как ребенок. Ло наклонился вперед и крепко схватил меня
за плечи.

- Хорошо, Бен. - Он говорил с бесконечной нежностью и жалостью. -
Хорошо, партнер. Я все улажу. Все кончено, Бен.

Лорен не позволил мне вернуться в мою холостяцкую кваритру в
Институте, и я поселился в помещениях для гостей в Клайн Шуур, резиденции
Стервесантов.

В первую же ночь Лорен разбудил меня. Я кричал вкошмарном сне, мне
снилась кровь и насмешливые черные лица. Лорен был в пижаме, его золотые
локоны встрепаны от сна. Он сидел рядом с моей кроватью, и мы
разговаривали о том, что делали с ним и что нам еще предстоит сделать в
будущем, пока я наконец не уснул спокойно.

Десять ленивых идиллических дней я провел в Клайн Шуур, меня баловала
Хилари, вокруг барахтались дети; я был защищен от голодной на новости
прессы, защищен от реальностей и тревог внешнего мира. Синяки сошли,
царапины зажили, и я обнаружил, что мне все труднее находить что-нибудь
новое в ответ на детские крики: "Расскажи!" Они выкрикивали хором ударные
фразы и поправляли меня в подробностях. Пора возвращаться к жизни.

В течение неприятной, занявшей целый день сессии я рассказывал о
похищении в публичном судебном заседании, потом отвечал на вопросы
журналистов со всего мира. А потом Лорен отвез меня в самолете на север,
назад в Лунный город.

По пути я рассказал ему о своем замысле поискать карьер - и кладбище
древних.

Когда он улыбнулся и сказал: "Вот это тигр! Давай, парень, включайся
и раскопай все до дна!", я понял, что в словах моих слишком много
энтузиазма и эмоций. Я вспомнил, как Ксаи подражал солнечной птице, и
плотно прижал руки к коленям.

В Лунном городе меня приняли как героя, тут следили за моими
приключениями по радио. Открыли ящик пива Виндхук и расселись вокруг
костра, и я рассказал все заново.

- Этот Тимоти, он всегда вызывал у меня странное чувство. - Салли
проявила удивительную способность видеть задним числом. - Я хотела тебе
скать, что в нем что-то подозрительное. - Потом она встала и поцеловала
меня в лоб перед всеми, а я покраснел. - Мы рады, что теперь ты в
безопасности, Бен. Мы все беспокоились о тебе.

На следующее утро, отвезя Лорена на полосу и проследив, как он
взлетает, я отправился на поиски Рала Дэвидсона. Он оказался на дне
траншеи, измерял размеры плиты из песчаника. Он был одет в шорты, которые
ему слишком малы, и копну волос, почти совершенно закрывавших лицо, но на
солнце он загорел, стал худым и стройным. Мне он очень нравился. Мы сели
на краю траншеи, свесив ноги, и я объяснил ему свой идею насчет карьера.

- Здорово, док! Как это мы сразу не догадались? - с энтузиазмом
воскликнул он. Вечером мы разработали схему поисков, решив ежедневно
увеличивать район поиска по спирали. Команда Рала временно была снята с
раскопок внутри храма и вооружена мачете для расчистки дороги в зарослях
густой колючей растительности на вершине холмов.

Поиск планировался как военная операция. Мне ужасно хотелось
испробовать набор уоки-токи, которым Лорен снабдил нас, хотя мы его и не
заказывали. Мы с Ралом перекликались по радио, выкрикивая вещи вроде
"Конец приема", "Вас понял", "Слышу вас ясно пять, пять" и так далее.

Питер Уилкокс бормотал что-то насчет бойскаутов, но мне кажется, он
немного ревновал, что его не пригласили участвовать в поисках. Лесли и
Салли, однако, заразились нашим энтузиазмом и снабдили экспедицию
продовольствием, достаточным для того, чтобы кормить и поить целую армию в
течение недели. Они встали на рассвете, в пижамах, а Лесли еще и в бигуди,
чтобы помахать нам рукой и пожелать удачи. Чувствуя себя Скоттом или
храбрым Кортецом, во главе толпы приверженцев, нагруженных едой и
оборудованием, я повел их к расщелине в холме, которая стала нашим обычным
путем на вершину, - и десять часов спустя, потный, обрванный, исцарапанный
колючками, ужаленный гиппопотамовой мухой и другими насекомыми,
пропеченный на солнце и в дурном настроении, я привел их обратно.

Так повторялось в течение следующих десяти дней, и на десятый вечер,
когда мы остановились в расщелине на полпути вниз, Рал неожиданно взглянул
на крутые стены расщелины и удивленно сказал:

- Док, вот же он!

Десять дней мы пользовались ступенями, высеченными древними в
карьере. Густые заросли скрыли аккуратные террасы, с которых брался
камень. Мы нашли несколько полуобработанных плит еще in situ [в месте
нахождения (лат.)], их осталось только подрубить. Они почти не пострадали
от выветривания в этой закрытой расщелине. Следы пил были так свежи, будто
рабочие только накануне отложили свои орудия, а не 2 000 лет назад. Затем
мы нашли блоки, которые были намечены к обработке, нашли полуобтесанные
блоки, а также блоки, которые уже начали перевозить и бросили посреди
карьера.

Мы расчистили вокруг них растительность и смогли проследить каждый
шаг в изготовлении. Все пришли к нам на помощь. Успех вызвал всеобщий
восторг, потому что все уже приуныли от отсутствия заметного прогресса. Мы
зарисовывали и наносили на карту, измеряли и фотографировали, спорили и
теоретизировали, и все испытывали прилив воодушевления. Чувство, что мы в
своих исследованиях зашли в тупик, рассеялось. У меня сохранилась
фотография, сделанная десятником банту, который решил, что мы сошли с ума.
Мы гримасничаем, позируя на большом обтесанном кане. Питер стоит в позе
Наполеона, засунув руку за пазуху куртки, волосатый лик Рала украшен
ужасной гримасой, и он убийственно поднимает кирку над головой Питера.
Лесли застенчиво демонстрирует ватрушку, и это почти так же ужасно, как
гримаса Рала, потому что своими ногами она могла бы на смерть лягнуть
слона. Я сижу на коленях у Хитзер и сосу палец. У Салли на носу очки
Питера, моя шляпа нахлобучена у нее на уши, она старается казаться
страшной, но ей это решительно не удается. Фотография иллюстрирует наше
настроение тех дней.

Когда помощь уже была не нужна, остальные с новой энергией занялись
своими прежними делами. Мы с Ралом оставались в карьере. Я принес свой
теодолит, и мы принялись измерять количество извлеченного камня. Конечно,
точные данные получить в таком неправильном карьере невозможно, но мы
решили, что было извлечено примерно полтора миллиона кубических ярдов
камня.

Затем, изучая методы обработки и примерно подсчитав количество
брошеных блоков, мы решили, что отношение обтесанных камней к отброшенному
материалу составляет 40 к 46. Таким образом, мы получили число 600 000
кубических ярдов.

До сих пор мы в целом работали с надежными данными, но теперь перешли
к предположениям.

- По крайней мере не так трудно, как изобразить динозавра по его
отпечатку, - защищался Рал, когда мы с помощью карты основания храма и
наших расчетов попытались реконструировать высоту исчезнувшего Лунного
города.

- Дай-ка мне! - Салли отобрала у меня кисточку в первый же вечер,
после того как десять минут следила за моими усилиями.

- Мне кажется, скос главной стены слишком велик, - критично сказал
Питер, наблюдая за ней, - если сравнить со стенами эллиптического здания в
Зимбабве...

- Да, но возьми храм Тарксиена на Мальте, - вмешалась Хитзер. - Или
главные стены Кносса. - И прежде чем я смог помешать, проект стал всеобщим
и сменил наши вечерние импровизированные концерты.