искусственной культурности и погрузился, счастливый и довольный, в глубокий
сон дикого зверя, насытившегося до пресыщения. А между тем, скажи одна
женщина "да" -- и он навсегда был бы связан с той другой жизнью и с
отвращением вспоминал бы об этой, дикой и первобытной.
ночью и днем, проведенными на океане, а также прогулкой по джунглям, которая
задала работу его мышцам, два года уже не упражнявшимся.
в море и проплавал с четверть часа. Вернувшись в хижину, он позавтракал
мясом Хорты и зарыл остатки мяса себе на ужин у стены хижины в песок.
охотился за более благородной дичью -- человеком; хотя, если бы вы
справились о его мнении, он, наверное, назвал бы вам с дюжину обитателей
лесов, на его взгляд более благородных, чем те люди, за которыми он
охотился. Сегодня Тарзан отправился раздобыть оружие. Интересно знать,
остались ли хотя бы женщины и дети в селении Мбонг после того, как
карательная экспедиция с французского крейсера перебила всех воинов в
наказание за предполагаемое умерщвление д'Арно? Он надеялся, что там снова
есть воины, иначе ему пришлось бы бог знает как долго искать.
тому месту, где раньше стояло селение, но к величайшему его разочарованию
джунгли уже захватили все поля, а хижины пришли в разрушение, следов
человека не было. Он сначала лазал по развалинам, надеясь найти какое-нибудь
забытое оружие, но поиски его были тщетны, и, отказавшись от своей мысли, он
пошел вдоль по берегу ручья, протекавшего в направлении с юго-востока. Он
знал, что вблизи проточной воды, по всей вероятности, будет другой поселок.
времена, как Кала учила его охотиться, выворачивая трухлявые пни, где бывают
приятные на вкус насекомые, поднимаясь высоко на деревья, чтобы ограбить
птичье гнездо или же бросаясь с быстротою кошки на маленького грызуна. Ел он
и другое, но чем меньше останавливаться на перечислении меню обезьяны, тем
лучше, а Тарзан снова стал обезьяной, такой же свирепой, грубой
человекообразной обезьяной, какую воспитала в нем Кала, какой он был первые
двадцать лет своей жизни.
невозмутимые и безупречные, в помещениях избранного парижского клуба, как
сидел он сам несколько месяцев тому назад; иногда он внезапно
останавливался, как окаменевший, уловив обонянием доносимый легким ветерком
запах новой добычи или опасного врага.
убежище -- развилине гигантского дерева, футов на сто от земли. Он опять
поел вволю, на этот раз мяса Бара -- оленя, которого поймал своим быстрым
лассо.
течения потока. Три дня продолжал он свои поиски, пока не пришел в такую
часть джунглей, где никогда не бывал. Здесь местность была выше и лес реже,
а вдали, в просвете между деревьями, виднелась широкая равнина и цепь мощных
гор за ней. Тут, на открытых полянах, попадалась новая дичь -- бесконечное
число антилоп и большие стада зебр.
пока еще едва уловимый, то был запах человека, но на большом расстоянии.
Человек-обезьяна затрепетал от удовольствия. Все чувства у него были
напряжены, когда он быстро и ловко втихомолку подвигался между деревьями
туда, где была добыча. Он скоро нагнал его -- одинокого воина, мягко
шагающего в джунглях.
расступятся и удобнее будет метнуть веревку. Пока он преследовал ничего не
замечающего человека, новые мысли зашевелились у человека-обезьяны, мысли,
источник которых надо было искать во влиянии цивилизации. Он вспомнил, что
цивилизованный человек никогда не убивает другого без всякого повода, хотя
бы незначительного. Положим, Тарзану нужны были оружие и украшения этого
человека, но разве нельзя получить их, не убивая?
надобности прекратить жизнь человеческую. И пока он обсуждал сам с собой,
как ему поступить, они вышли на поляну, на противоположном конце которой
стояло обнесенное частоколом селение, состоящее из хижин формы пчелиного
улья.
ползшее по его следам в траве -- это был Нума-лев. Он тоже преследовал
черного. В одну минуту Тарзан сообразил, какой опасности подвергается
туземец, и отношение его к тому, в ком он недавно еще видел добычу, сразу
изменилось: теперь это был уже свой брат-человек, которому угрожает общий
враг.
взвешивать возможные результаты. И сразу, почти одновременно, лев выпрыгнул
из кустов за уходящим черным, Тарзан испустил предостерегающий крик, черный
обернулся и увидел, что Нума остановлен на полпути волокнистой веревкой,
петля которой обвилась вокруг его шеи.
чтобы устоять против толчка и перевеса, который получился, когда веревка
натянулась под огромной тяжестью Нумы; веревка действительно задержала льва,
и он не успел вонзить своих когтей в тело черного человека, но Тарзан
потерял равновесие и полетел на землю в шести шагах от взбешенного зверя. С
быстротой молнии Нума бросился на нового врага, и беззащитный Тарзан был на
этот раз к смерти ближе, чем когда-либо. Спас его черный воин. Сразу поняв,
что он обязан жизнью этому странному белому человеку, он понял в то же
время, что только чудом тот может уйти от страшных острых клыков, которые
чуть было не вонзились в его собственное тело.
страшным напряжением мышц, отчетливо обнаружившихся под отливающей как
эбеновое дерево кожей, бросил его в зверя. Окованное железом оружие не дало
промаху и пронзило гладкое туловище Нумы от правого бока до левого плеча. С
ревом ярости и боли зверь обернулся и бросился опять на черного. Не успел
сделать дюжину шагов, как веревка Тарзана снова остановила его, а когда он
повернул к человеку-обезьяне, он зарычал от новой боли: зубчатая стрела до
половины вошла в его тело; опять он остановился, но тут Тарзан успел уже
дважды обежать с веревкой вокруг ствола большого дерева и закрепить конец.
торопиться прикончить Нуму, пока ему не удастся ухватить зубами тонкую
веревку. Подбежать к черному и вытащить длинный нож у него из ножен, было
делом одной секунды. Потом он знаками показал черному, чтобы тот продолжал
выпускать в зверя стрелы, пока он попытается подобраться к нему с ножом. И
пока один, стоя с одной стороны, усиливал мучения зверя, другой осторожно
подползал с другой. Нума неистовствовал, он выл, рычал, ревел в ярости и,
поднимаясь на задние лапы, старался дотянуться то до одного, то до другого
из своих мучителей.
зверю. Огромная рука обвила бурую шею, и длинное лезвие погрузилось с
неумолимостью рока прямо в лютое сердце.
убитого зверя, посмотрели друг другу прямо в глаза, потом черный сделал знак
мира и дружбы, и Тарзан от обезьян ответил ему тем же.
селения, и через несколько минут после того, как лев умер, их окружили
гибкие, черные воины, которые жестикулировали и засыпали их тысячами
вопросов, не давая им времени отвечать.
Тарзана, вопросы посыпались еще неутомимей. Наконец, новому другу
человека-обезьяны удалось заставить себя слушать, и, когда он закончил,
между жителями селения началось соревнование: кто больше почестей воздаст
странному существу, спасшему их товарища и сразившемуся один на один с лютым
Нумой.
птиц, и коз, и вареной пищи. Когда он указал на их оружие, мужчины поспешили
принести копье, щит, лук и стрелы. А его первый приятель подарил ему нож,
которым Тарзан убил Нуму. Не было ничего, чего бы ему не отдали, скажи он
одно слово.
для удовлетворения своих нужд". Как близок он был к тому, чтобы убить этого
человека, которого до того никогда не видел и который сейчас всеми
имеющимися у него примитивными способами выражает свою дружбу и расположение
к нему, чуть было его не убившему. Тарзану от обезьян было стыдно. Впредь он
будет убивать людей только, если узнает, что они того заслуживают.
русским в темных джунглях, хотя бы на несколько минут. А если бы он мог
видеть, как в это самое время Роков с увлечением отдается задаче заслужить
расположение красивой мисс Стронг, он, вероятно, еще сильнее пожелал бы
отмерить негодяю ту кару, которой он заслуживал.
Было пиршество, потому что охотники принесли антилопу и зебру, и было
поглощено много штофов слабого туземного вина. Когда воины плясали при свете
костров, Тарзан снова изумился пропорциональности их фигур и правильности
черт, типичных для Западного Берега плоских носов и толстых губ не было и в
помине. В состоянии покоя на лицах мужчин лежало выражение ума и
достоинства, многие женщины очень располагали в свою пользу.
мужчин и на многих женщинах были золотые украшения, главным образом,
браслеты и запястья, очень тяжелые, очевидно, кованые. Когда он выразил