мильи совершили свой побег; все были слишком заняты своими собственными
делами, чтобы думать о них.
рак близкого банкротства, выводит огромные столбцы своего пассива, мы
последуем за баронессой, которая, едва придя в себя после сразившего ее
удара, поспешила к своему постоянному советчику, Люсьену Дебрэ.
нец, от обязанности опекать ее, что, при характере Эжени, было весьма
обременительно; по молчаливому соглашению, на котором держится семейная
иерархия, мать может надеяться на беспрекословное послушание дочери лишь
в том случае, если она неизменно служит ей примером благоразумия и об-
разцом совершенства.
советов мадемуазель д'Армильи от нее не ускользали презрительные взгля-
ды, которыми ее дочь награждала Дебрэ Эти взгляды, казалось ей, свиде-
тельствовали о том, что Эжени известна тайна ее любовных и денежных от-
ношений с личным секретарем министра Однако, будь баронесса более прони-
цательна, она поняла бы, что Эжени ненавидит Дебрэ вовсе не за то, что в
доме ее отца он служит камнем преткновения и поводом для сплетен; просто
она причисляла его к категории двуногих, которых Диоген не соглашался
называть людьми, а Платон иносказательно именовал животными о двух ногах
и без перьев.
свете каждый имеет свою точку зрения, мешающую ему видеть точку зрения
другого, - было весьма печально, что свадьба дочери не состоялась, - не
потому, что этот брак был подходящим, удачным и мог составить счастье
Эжени, но потому, что этот брак дал бы г-же Данглар полную свободу.
Париж, присутствовал на торжестве у Дангларов и был свидетелем скандала.
Он поспешно ретировался в клуб, где его друзья уже беседовали о событии,
составлявшем в этот вечер предмет обсуждения для трех четвертей горо-
да-сплетника, именуемого столицей мира.
нималась по лестнице, ведущей в квартиру Дебрэ, несмотря на уверения
швейцара, что его нет дома, Люсьен спорил с приятелем, старавшимся дока-
зать ему, что после разразившегося скандала он, как друг дома, обязан
жениться на мадемуазель Эжени Данглар и на ее двух миллионах.
убедить; эта мысль не раз приходила в голову ему самому, но, зная Эжени,
зная ее независимый и надменный нрав, он время от времени восставал, ут-
верждая, что этот брак невозможен, и вместе с тем невольно дразнил себя
грешной мыслью, которая, если верить мора листам, вечно обитает даже в
самом честном и непорочном человеке, прячась в глубине его души, как са-
тана за крестом. Чаепитие, игра, беседа, - как мы видим, занимательная,
потому что она касалась столь важных вопросов, - продолжались до часу
ночи.
леную гостиную, ожидала, трепещущая, не снимая вуали, среди цветов, ко-
торые она прислала утром и которые Дебрэ, к чести его будь скачано, раз-
местил и расправил с такой заботливостью, что бедная женщина простила
ему его отсутствие.
акр и поехала домой.
ками, что они никогда не возвращаются домой позже полуночи.
Эжени только что покинула отцовский дом; с бьющимся сердцем она неслышно
поднялась в свою комнату, смежную, как мы знаем, с комнатой Эжени.
ней мере за это она была достойна уважения, - в чистоту дочери и в ее
верность родительскому дому!
уловив ни малейшего звука, попыталась войти; дверь была заперта.
вечера, легла в постель и заснула.
с мадемуазель д'Армильи; они вместе пили чай, а затем отпустили меня,
сказав, что я им больше не нужна.
обе девушки у себя в комнате.
слова горничной рассеяли ее тревогу о дочери.
рофы; это был уже не скандал, но разгром; не позор, но бесчестие.
Мерседес, которую из-за мужа и сына недавно постигло такое же несчастье.
виде, как ее будут преподносить, погубит нас, потому что в нашем общест-
ве смех наносит страшные, неизлечимые раны".
странным характером, который всегда так пугал меня!
мо направляет грядущее и недостаток, даже порок, обращает на благо чело-
веку.
перелетает пропасть, и остановилась на Кавальканти.
лось, что он недурно воспитан; он появился в свете как обладатель круп-
ного состояния, покровительствуемый уважаемыми людьми.
ужасного положения?
поддержки у человека, которого она любит, мог только дать ей совет; нуж-
но было обратиться к кому-то более могущественному.
смятение в ее семью, словно он был ей совсем чужой.
человек - он представитель правосудия, раб своего долга; честный и стой-
кий друг, который, хотя и безжалостной, но уверенной рукой нанес
скальпелем удар по гнойнику; он не палач, а хирург; он сделал все, чтобы
честь Дангларов не пострадала от позора, которым покрыл себя этот погиб-
ший юноша, представленный ими обществу в качестве будущего зятя.
положить, чтоб он мог что-либо знать заранее и потворствовать проискам
Андреа.
новом свете, и она его истолковала в желательном для себя смысле.
дет к нему и добьется от него, если не нарушения служебного долга, то во
всяком случае всей возможной снисходительности.
будет умолять во имя грешной, но счастливой поры их жизни; Вильфор зам-
нет дело или хотя бы даст Кавальканти возможность бежать, - для этого
ему достаточно обратить взор в другую сторону: карая преступление, он
поразит только тень преступника заочным приговором.
ничной, никому не показываясь, оделась с той же простотой, что и накану-
не, вышла из дому, дошла до улицы Прованс, наняла фиакр и велела везти
себя к дому Вильфора.
часть комнат была закрыта снаружи и изнутри, ставни открывались лишь на
короткое время, чтобы впустить свежий воздух, и тогда в окне появлялась
испуганная голова лакея; потом окно захлопывалось, как могильная плита,
и соседи перешептывались!
из фиакра; колени ее подгибались, когда она позвонила у запертых ворот.
вещий звук словно вторил всеобщей печали, появился привратник и
чуть-чуть приоткрыл калитку.
это, ворота оставались едва приотворенными.
записке господина д'Авриньи или после доклада господину королевскому
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Березин Федор
Зыков Виталий
Акунин Борис
Беляев Александр