Чтение 252–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

много энергии в последнюю часть своей защитительной речи.

Что же касается принцессы, то она совсем позабыла о приличиях; когда
в ней просыпалась страсть, - гнев или любовь, - ничто не могло сдержать
ее порыва. Принцесса подошла к Маникану, беспомощно опустившемуся в
кресло; сильное волнение как бы давало ему право нарушить требования
этикета.

- Сударь, - попросила принцесса, беря его за руку, - будьте откровен-
ны.

Маникан поднял голову.

- Положение господина де Гиша действительно серьезно? - спросила
принцесса.

- Очень серьезно, принцесса, - отвечал Маникан, - во-первых,
вследствие потери крови, вызванной повреждением артерии на руке, а затем
из-за раны в груди, где, по мнению доктора, пуля задела какой-то важный
орган.

- Значит, он может умереть?

- Да, может, принцесса, и даже без утешительного сознания, что вам
известно о его самопожертвовании.

- Вы ему скажете.

- Я?

- Да, ведь вы его друг.

- Нет, принцесса, я расскажу господину де Гишу, если только несчаст-
ный еще в состоянии выслушать меня, лишь то, что я видел, то есть как вы
к нему жестоки.

- Сударь, это было бы варварством с вашей стороны.

- Нет, принцесса, я расскажу ему всю правду; ведь у человека его воз-
раста организм могуч, а врачи, которые лечат его, люди знающие и искус-
ные. И если бедный граф поправится, то я не хочу подвергать его опаснос-
ти умереть от другой раны, раны, нанесенной в сердце.

И с этими словами Маникан встал и почтительно поклонился, собираясь
уходить.

- Скажите, по крайней мере, - почти умоляюще остановила его принцес-
са, - в каком состоянии находится больной и какой врач лечит его?

- Состояние графа очень плохое, принцесса, а лечит графа врач его ве-
личества господин Вало, с помощью одного коллеги, к которому перенесли
господина де Гиша.

- Как! Он не в замке?

- Увы, принцесса, бедняге было так плохо, что его не могли доставить
сюда.

- Дайте мне его адрес, сударь, - живо сказала принцесса, - я пошлю
справиться о его здоровье.

- Улица Фер; кирпичный дом с белыми ставнями; на дверях написана фа-
милия врача.

- Вы идете к раненому, господин де Маникан?

- Да, принцесса.

- В таком случае окажите мне одну любезность.

- Я весь к услугам вашего высочества.

- Сделайте то, что вы собирались сделать: вернитесь к господину де
Гишу, удалите всех находящихся при нем и уйдите сами.

- Принцесса...

- Не будем терять времени на бесплодные пререкания... Дело вот в чем:
не ищите тут никакого скрытого смысла, довольствуйтесь тем, что я вам
скажу. Я пошлю одну из своих фрейлин, может быть двух, так как уже позд-
но; мне не хотелось бы, чтобы они вас видели иди, говоря более откровен-
но, чтобы вы видели их. Эти предосторожности так понятны, особенно для
вас, господин де Маникан: ведь вы все схватываете с полуслова.

- Да, принцесса. Я могу поступить даже лучше, я сам пойду перед ваши-
ми фрейлинами; таким образом, им не придется искать дорогу, и в то же
время я окажу им помощь, если, паче чаяния, в ней будет надобность.

- И кроме того, при этом условии они войдут в дом, где находится гос-
подин де Гиш, без всяких затруднений. Не правда ли?

- Конечно, принцесса; я войду первым и устраню все затруднения, если
бы таковые случайно возникли.

- Хорошо, ступайте, господин де Маникан, и ждите на нижней площадке
лестницы.

- Иду, принцесса.

- Погодите.

Маникан остановился.

- Когда вы услышите шаги двух спускающихся женщин, отправляйтесь, не
оглядываясь.

- А вдруг случайно с лестницы сойдут две другие дамы и я буду введен
в заблуждение?

- Вам тихонько хлопнут три раза в ладоши.

- Слушаю, принцесса.

- Ступайте же, ступайте!

Маникан в последний раз поклонился принцессе и радостно вышел. Он
знал, что визит принцессы будет лучшим бальзамом для ран де Гиша.

Не прошло и четверти часа, как до него донесся скрип осторожно откры-
ваемой двери. Затем он услышал легкие шаги, и кто-то три раза хлопнул в
ладоши, то есть подал условленный знак. Маникан тотчас же, согласно дан-
ному слову, не оглядываясь, отправился по улицам Фонтенбло к дому врача.

XXVIII

ГОСПОДИН МАЛИКОРН, АРХИВАРИУС ФРАНЦУЗСКОГО КОРОЛЕВСТВА

Две женщины, закутанные в плащи и в черных бархатных полумасках, роб-
ко последовали за Маниканом.

Во втором этаже, за красными занавесками, мягко струился свет лампы.
В другом конце комнаты, на кровати с витыми колонками, за пологом того
же цвета, что и занавески, лежал де Гиш. Голова его покоилась на двух
подушках, глаза были безжизненно тусклы, длинные черные вьющиеся волосы
рассыпались по подушке и спутанными прядями прикрывали бледное лицо мо-
лодого человека.

Чувствовалось, что хозяйкой в этой комнате является лихорадка. Де Гиш
бредил. Ум его был прикован к видениям, которые бог посылает людям, отп-
равляющимся в вечность. Несколько пятен еще не засохшей крови темнело на
полу.

Маникан быстро взбежал по лестнице; он остановился на пороге, ти-
хонько толкнул дверь, просунул голову в комнату и, видя, что все спокой-
но, на цыпочках подошел к большому кожаному креслу эпохи Генриха IV;
убедившись, что сиделка, как и следовало ожидать, заснула, Маникан раз-
будил ее и попросил на минуту выйти.

Затем он постоял подле кровати, спрашивая себя, но нужно ли разбудить
де Гиша, чтобы сообщить ему приятное известие. Но так как из-за портьеры
до него уже доносился шорох шелковых платьев и прерывистое дыхание его
спутниц, так как он уже видел, что эту портьеру нетерпеливо отодвигают,
то он тоже вслед за сиделкой перешел в соседнюю комнату. В то самое
мгновение, когда он скрывался за дверью, портьера поднялась, и в комнату
вошли две женщины.

Вошедшая первой сделала своей спутнице повелительный жест, и та опус-
тилась на табурет у дверей. Первая решительно направилась к постели,
раздвинула полог и забросила его широкие складки за изголовье. Она уви-
дела бледное лицо графа; увидела его правую руку, забинтованную ослепи-
тельно белым полотном и отчетливо обрисовывавшуюся на одеяле с темными
разводами, которое покрывало это ложе страдания. Она вздрогнула, увидя,
как красное пятно на повязке постепенно увеличивается.

Рубашка молодого человека была расстегнута, как будто для того, чтобы
ночная свежесть облегчала ему дыхание.

Глубокий вздох вырвался из груди молодой женщины. Она прислонилась к
колонке кровати и сквозь отверстия маски долго смотрела на печальную
картину.

Хрип и стоны прорывались сквозь стиснутые зубы графа.

Дама в маске схватила левую руку раненого, горячую, как раскаленный
уголь. По сравнению с ней рука гостьи была холодна как лед, так что от
ее прикосновения де Гиш мгновенно открыл глаза и, напрягая зрение, сде-
лал усилие вернуться к жизни.

Первое, что он заметил, был призрак, стоявший у колонки его кровати.
При виде его глаза больного расширились, но в них не блеснуло ни искры
сознания.

Тогда стоявшая сделала знак своей спутнице, сидевшей на табурете у
двери; та, без сомнения, хорошо заучила урок, потому что ясным, звонким
голосом, отчеканивая слова, без запинки произнесла:

- Граф, ее высочеству принцессе угодно узнать, как вы себя чувствуе-
те, и выразить моими устами свое глубокое соболезнование.

При слове принцесса де Гиш напряг зрение: он не видел женщины, кото-
рая произнесла эти слова. Поэтому он невольно повернулся в ту сторону,
откуда раздавался голос. Но так как ледяная рука не оставляла его руки,
то он снова принялся глядеть на неподвижный призрак.

- Это вы говорите мне, сударыня, - спросил он слабым голосом, - или
же, кроме вас, в этой комнате есть еще кто-нибудь?

- Да, - еле слышно отвечал призрак, опустив голову.

- Так передайте принцессе, - с усилием произнес раненый, - что если
она вспомнила обо мне, то я умру без сожаления.

При слове умру, произнесенном графом, дама в маске не могла сдержать
слез. Если бы сознание де Гиша было яснее, он бы увидел, как эти блестя-
щие жемчужины падают к нему на постель. Позабыв, что лицо ее закрыто,
дама поднесла руку к глазам, желая вытереть их, но, встретив холодный,
бесчувственный бархат, с гневом сорвала маску и швырнула ее на пол.

При виде неожиданно появившегося точно из облака лица де Гиш вскрик-