Чтение 255–й страницы книги ~Графиня Де Шарни~

- Господин Жильбер! Вполне возможно, что мы расходимся не только во
взглядах на монархию, но и во многом другом... Я думаю, что король - это
человек, который не просто говорит: "Я не желаю!", главным образом он
говорит: "Я хочу!"

Королева намекала на вето, до крайности обострившее положение вещей.

- Да, ваше величество, - согласился Жильбер, - по-вашему, это человек,
который мстит за себя.

- Это человек, который защищается, господин Жильбер! Ведь вы знаете, что
нам публично угрожали: на нас собираются совершить вооруженное нападение.
Существуют, как утверждают, пятьсот марсельцев под предводительством некоего
Барбару, и эти люди поклялись на развалинах Бастилии, что не вернутся в
Марсель, пока не разобьют лагерь на руинах Тюильри.

- Я действительно об этом что-то слышал, - кивнул Жильбер.

- И это вас не развеселило, сударь?

- Нет, я испугался за вас и за короля, ваше величество.

- И потому вы пришли предложить нам отречься от престола и отдать себя на
милость господина Барбару и его марсельцев?

- Ах, ваше величество, если бы король мог отречься, и, пожертвовав
короной, спасти жизнь себе, вам и вашим детям!

- ..То вы посоветовали бы ему это, не так ли, господин Жильбер?

- Да, ваше величество, я на коленях умолял бы его об этом!

- Господин Жильбер! Позвольте вам заметить, что вы непоследовательны в
своих взглядах.

- Эх, ваше величество! - горестно вздохнул Жильбер. - Мои-то взгляды
меняются... Будучи предан моему королю и отечеству, я бы хотел, чтобы король
и Конституция достигли согласия; этим желанием, а также преследующими меня
разочарованиями и были продиктованы советы, которые я имел честь давать
вашему величеству.

- Какой же совет вы хотите дать теперь, господин Жильбер?

- Никогда еще вы не были так близки к тому, чтобы ему последовать, как в
настоящий момент, ваше величество.

- Ну-ну, посмотрим!

- Я вам советую бежать.

- Бежать?!

- Вам отлично известно, ваше величество, что в этом нет ничего
невозможного; никогда еще у вас не было для этого более благоприятных
условий.

- Продолжайте, прошу вас.

- Во дворце - около трех тысяч человек.

- Почти пять тысяч, сударь, - самодовольно усмехнувшись, поправила его
королева, - и еще столько же готовы примкнуть к нам по первому знаку.

- Вам нет нужды подавать знак, который может быть перехвачен вашими
врагами: пяти тысяч человек будет вполне довольно.

- И что же, по вашему мнению, господин Жильбер, нам следует делать с
этими пятью тысячами?

- Окружить ими себя, короля и ваших августейших детей; выйти из Тюильри в
такое время, когда этого менее всего ждут; в двух милях отсюда сесть на
коней, добраться до Гайона, до Нормандии, а там вас уже будут ждать.

- Иными словами, отдать себя в руки господина де Лафайета.

- Да, ваше величество, в руки человека, доказавшего вам свою преданность.

- Нет, сударь, нет! С нашими пятью тысячами человек, а также с другими
пятью тысячами, готовыми прийти нам на помощь по первому нашему знаку, я
предпочитаю предпринять нечто иное.

- Что вы собираетесь делать?

- Подавить мятеж раз и навсегда.

- Ах, ваше величество, ваше величество! Значит, он был прав, когда
говорил, что вы обречены.

- Кто?

- Человек, имя которого я не осмеливаюсь повторить, ваше величество; тот
самый человек, который уже трижды имел честь с вами говорить.

- Молчите! - побледнев, вскрикнула королева. - Кто-то пытается заставить
солгать этого дурного пророка!

- Ваше величество, боюсь, что вы заблуждаетесь.

- Так, по-вашему, они посмеют нас атаковать?

- Общественное мнение склоняется именно к этому.

- И они полагают, что им удастся сюда ворваться силой, как двадцатого
июня?

- Тюильри - не крепость.

- Нет; однако если вы соблаговолите пройти за мной, господин Жильбер, я
вам покажу, что некоторое время нам удастся продержаться.

- Мой долг - следовать за вами, ваше величество, - с поклоном отвечал
Жильбер.

- Ну, так идемте! - приказала королева. Она подвела Жильбера к
центральному окну, тому самому, что выходит на площадь Карусели, откуда
открывался вид не на обширный двор, который простирается сегодня вдоль всего
фасада дворца, а на три небольших внутренних дворика, отгороженных стенами,
которые существовали в те времена; дворы носили следующие названия: перед
павильоном Флоры - двор Принцев, центральный - двор Тюильри, а тот, что
граничит в наши дни с улицей Риволи, - Швейцарский дворик.

- Взгляните! - молвила она.

Жильбер увидел, что стены усеяны узкими бойницами и могли бы служить
первой линией укреплений гарнизону, который через эти бойницы расстреливал
бы народ.

Когда эта линия укреплений будет захвачена, гарнизон переместится не
только в Тюильрийский дворец, все двери которого выходят во двор, но и в
расположенные под углом флигели; таким образом, если бы патриоты ворвались
во двор, они были бы обстреляны с трех сторон.

- Что вы на это скажете, сударь? - спросила королева. - Стали бы вы
теперь советовать господину Барбару и пятистам его марсельцам ввязываться в
это дело?

- Если бы я мог надеяться, что мой совет будет услышан этими фанатиками,
я предпринял бы такую же попытку, какую предпринимаю, разговаривая с вами,
ваше величество. Я пришел просить вас не ждать нападения; их я попросил бы
не нападать.

- А они, по всей вероятности, не стали бы вас слушать и поступили бы
по-своему?

- Как и вы поступите по-своему, ваше величество. Увы! В этом - несчастье
всех людей: они постоянно просят дать им совет, чтобы потом не следовать
ему.

- Господин Жильбер! - улыбнулась в ответ королева. - Вы забываете, что я
не просила у вас совета, который вы изволили мне дать...

- Вы правы, ваше величество, - делая шаг назад, кивнул Жильбер.

- Из чего следует, - продолжала королева, протягивая доктору руку, - что
мы вдвойне вам за него признательны.

Едва заметная улыбка сомнения промелькнула на губах Жильбера.

В эту минуту тяжелые, груженные брусьями тележки стали открыто заезжать
во дворы Тюйльрийского дворца, где их встречали люди, в которых, несмотря на
одежду буржуа, угадывались военные.

Они стали распиливать эти брусья на доски длиной в шесть футов и в три
дюйма толщиной.

- Вы знаете, кто эти люди? - спросила королева.

- Солдаты инженерных войск, как мне кажется, - отвечал Жильбер.

- Да, сударь; они собираются, как видите, забаррикадировать окна, оставив
лишь бойницы для ведения огня.

Жильбер печально посмотрел на королеву.

- Что с вами, сударь? - удивилась Мария-Антуанетта.

- Мне от всей души жаль, ваше величество, что вы напрягаете вашу память,
запоминая подобные слова, а также утруждаете себя их произнесением.

- Что же делать, сударь! - отвечала королева. - Бывают такие
обстоятельства, когда женщины вынуждены стать мужчинами: это когда
мужчины...

Королева умолкла.

- Впрочем, на сей раз, - продолжала королева, заканчивая не фразу, а свою
мысль, - на сей раз король решился.

- Ваше величество! - воскликнул Жильбер. - С той минуты, как вы решились
на эту ужасную крайность, веря, что в атом ваше спасение, я, по крайней
мере, надеюсь, что вы позаботились о подступах ко дворцу: так, например.
Луврская галерея...

- О, вы и в самом деле подаете мне прекрасную мысль... Идемте, сударь; я
хочу убедиться в том, что мой приказ исполняется.

Королева провела Жильбера через апартаменты и подвела к двери павильона
Флоры, которая выходит в картинную галерею.

Распахнув дверь, Жильбер увидел, как солдаты закладывают вход стеной в
двадцать футов в ширину.

- Вот видите! - молвила королева. Обращаясь к офицеру, руководившему
работами, она продолжала:

- Как продвигается дело, господин д'Эрвили?

- Пусть только бунтовщики дадут нам еще сутки, ваше величество, и мы
будем готовы.

- Как вы полагаете, доктор Жильбер, дадут они нам еще сутки? - спросила
королева у доктора.

- Если что-нибудь и произойдет, ваше величество, то не раньше десятого
августа.

- Десятого? В пятницу? Неудачный день для мятежа, сударь! Я-то думала,
что у бунтовщиков достанет ума остановить свой выбор на воскресенье.

Она прошла вперед, Жильбер последовал за ней. Выходя из галереи, они
встретили господина в офицерском мундире.

- Ну что, господин Мандэ, - спросила королева, - вы решили, какова будет
диспозиция?

- Да, ваше величество, - отвечал главнокомандующий, окинув Жильбера