неощутимое, медленно усиливается, как при всяком росте. Ветви, оставаясь на
стволе, удаляются от него. И это не их вина. Молодость спешит туда, где
радость, где праздник, к ярким огням, к любви Старость идет к концу жизни.
Они не теряют друг друга из виду, но объятия их разомкнулись. Молодые
проникаются равнодушием жизни, старики - равнодушием могилы. Не станем
обвинять бедных детей.
Глава вторая. ПОСЛЕДНИЕ ВСПЫШКИ СВЕТИЛЬНИКА, В КОТОРОМ ИССЯКЛО МАСЛО
улице и, посидев недолго на той же самой тумбе, где в ночь с 5 на 6 июня его
застал Гаврош погруженным в задумчивость, снова поднялся к себе. Это было
последнее колебание маятника. Наутро он не вышел из комнаты. На следующий
день он не встал с постели.
капусты или несколько картофелин, приправленных салом, - заглянула в его
глиняную тарелку и воскликнула:
называется лихорадкой.
завтра"? Подумать только, оставить мою стряпню нетронутой! Такая вкусная
лапша!
Есть улицы в Париже, где никто не проходит, и дома, где никто не бывает. На
одной из таких улиц, в одном из таких домов жил Жан Вальжан.
торговца медными изделиями маленькое распятие и повесил его на гвозде против
своей кровати. Вот крест, который всегда отрадно видеть перед собой!
не покидал постели.
протянет, -говорила привратница своему мужу. - Верно, у него кручина
какая-нибудь. Никто у меня из головы не выбьет, что его дочка неудачно вышла
замуж.
Коли не позовет врача, то помрет.
каменными плитами, которые она называла "мой тротуар".
бормотала она, выдергивая траву.
квартала, и решила сама попросить его подняться к больному.
Ключ всегда в двери, старичок не встает с постели.
привратница начала допрос:
дорогое существо. От этого умирают.
другой.
Глава третья. ПЕРО КАЖЕТСЯ СЛИШКОМ ТЯЖЕЛЫМ ТОМУ, КТО ПОДНИМАЛ ТЕЛЕГУ ФОШЛЕВАНА
локте; он тронул свое запястье и не нащупал пульса; дыхание было неровное,
прерывистое; он чувствовал себя слабее, чем когда-либо. Чем-то сильно
обеспокоенный, он с трудом спустил ноги с кровати и оделся. Он натянул на
себя свою старую одежду рабочего. Не выходя больше из дому, он предпочитал
ее всякой другой. Одеваясь, он много раз останавливался; продеть руки в
рукава куртки ему стоило такого труда, что на лбу у него выступил пот.
прихожую, чтобы как можно реже бывать в опустевших комнатах.
ящика две восковые свечи и вставил их в подсвечники. Потом, хотя было еще
совсем светло, так как стояло лето, зажег их. Свечи, зажженные среди бела
дня, можно иногда видеть в домах, где есть покойник.
все силы, и ему приходилось отдыхать. Это не была обычная усталость после
затраты сил, которые затем восстанавливаются; то были последние, еще
доступные ему движения; то угасала жизнь, иссякая капля за каплей, в
последних тяжких усилиях.
него и таким спасительным для -Мариуса, -здесь он прочел перевернутый
отпечаток письма на бюваре Козетты. Он увидел себя в зеркале и не узнал. На
вид ему было восемьдесят лет; до женитьбы Мариуса ему давали не больше
пятидесяти; один год состарил его на тридцать лет. Морщины на его лбу не
были уже приметой старости, но таинственной печатью смерти. В этих бороздах
чувствовались следы ее неумолимых когтей. Его щеки отвисли, кожа на лице
приобрела землистый оттенок, углы рта опустились, как на масках,
высекавшихся в древности на гробницах. Глаза смотрели в пустоту с немым
укором. Его можно было принять за героя трагедии - жертву несправедливого
рока.
когда скорбь уже не ищет выхода, она словно застывает; в душе как бы
образуется сгусток отчаяния.
Поставил на стол чернильницу, положил перо и бумагу.
ослабевший, чтобы поднять кувшин с водой, он с усилием наклонил его ко рту и
отпил глоток.
постели и стал глядеть на черное платьице, на все свои бесценные сокровища.
вздрогнул, почувствовав, как его охватывает холод; облокотившись на стол,
где горели светильники епископа, он взялся за перо.
чернила высохли; он вынужден был встать, чтобы налить в чернильницу
несколько капель воды; при этом он несколько раз останавливался и
присаживался, писать ему пришлось обратной стороной пера. Время от времени
он отирал со лба пот.
когда дал мне понять, что я должен уйти; хотя он немного ошибся в своих
предположениях, но все равно он прав. Он превосходный человек. Люби его
крепко и после моей смерти. Господин Понмерси! Всегда любите мое
возлюбленное дитя. Козетта! Здесь найдут это письмо, и вот что я хочу тебе
сказать, ты узнаешь все цифры, если у меня хватит сил их вспомнить; слушай
внимательно, эти деньги действительно твои. Вот в чем дело: белый гагат
привозят из Норвегии, черный гагат привозят из Англии, черный стеклярус
ввозят из Германии. Гагат легче, ценнее, дороже. Во Франции можно так же
легко изготовлять искусственный гагат, как и в Германии. Для этого нужна
маленькая, в два квадратных дюйма, наковальня и спиртовая лампа, чтобы
плавить воск. Когда-то воск делался из смолы и сажи и стоил четыре франка
фунт. Я изобрел состав из камеди и скипидара. Это намного лучше и стоит
только тридцать су. Серьги делаются из фиолетового стекла, которое
прикрепляют этим воском к тонкой черной металлической оправе. Стекло должно
быть фиолетовым для металлических украшений и черным - для золотых. Испания
их покупает очень охотно. Там любят гагат..."
отчаяния рыдание вырвалось из самых глубин его существа. Несчастный обхватил
голову руками и задумался.
Все кончено! Я больше не увижу ее. Это улыбка, на мгновение озарившая мою