Мансур, разве страсть дошла до такого предела, что ты сказал то, что
сказал?" - "Если бы я сказал и больше, это была бы правда, прощение -
черта благородных", - ответил я. И когда она услышала мои слова, ее гла-
за наполнились слезами. И она написала ему записку (клянусь Аллахом, о
повелитель правоверных, у тебя в диване нет никого, кто бы умел так хо-
рошо писать, как она!) и написала в ней такие стихи:
меня, о счастливый царь, что, окончив писать письмо и запечатав его, Бу-
дур подала его мне, и я сказал:
Мансур, скажи ему: "Она сегодня вечером твоя гостья". И я сильно обрадо-
вался этому и пошел с письмом к Джубейру ибн Умейру, и, войдя к нему, я
увидел, что глаза его направлены к двери в ожидании. И я подал ему за-
писку, и он развернул ее и прочитал и понял то, что в ней было, и тогда
он издал великий крик и упал без памяти, а очнувшись, спросил меня: "О
ибн Мансур, она написала эту записку своей рукой, касаясь ее пальцами?"
- "О господин, а разве люди пишут ногами? - отвечал я.
еще своего разговора, как уже услыхали звон ее ножных браслетов в прохо-
де, когда она входила. И, увидав ее, Джубейр поднялся на ноги, словно
совсем не испытывал страданий, и обнял ее, как лям обнимает алиф [364], и
оставила его слабость тех, кто над собою не властен. И потом он сел, а
она не села, и я спросил ее: "О госпожа, почему ты не садишься?" И она
отвечала: "О ибн Мансур, я сяду лишь с тем условием, которое есть между
нами". - "А что это за условие между вами?" - спросил я. "Тайны влюблен-
ных не узнает никто", - отвечала девушка, и затем она приложила рот к
уху Джубейра и что-то тихо сказала ему, и тот ответил: "Слушаю и повину-
юсь!"
раб исчез ненадолго и вернулся, и с ним был кади и два свидетеля. И Джу-
бейр поднялся и принес мешок, в котором было сто тысяч динаров, и ска-
зал: "О кади, заключи мой договор с этой женщиной при приданом в та-
ком-то количестве". - "Скажи: "Я согласна на это", - сказал ей кади. И
она сказала: "Я согласна на это". И договор заключили.
денег кади и судьям, а потом она подала Джубейру мешок с оставшимися
деньгами. И кади с свидетелями ушли, а я просидел с ним и с нею, весе-
лясь и развлекаясь, пока не прошла большая часть ночи. И тогда я сказал
себе: "Они влюбленные и провели долгое время в разлуке - я сейчас встану
и буду спать гденибудь вдали от них и оставлю их наедине друг с другом".
ла тебе твоя душа?" И я отвечал ей: "То-то и то-то". - "Сиди, а когда мы
захотим, чтобы ты ушел, мы тебя отпустим", - сказала она. И я просидел с
нами, пока не приблизилось утро, и тогда она сказала: "О ибн Мансур,
ступай в ту комнату, мы постлали тебе там ложе и постель, и оно будет
тебе местом сна".
пришел слуга с тазом и кувшином, и я совершил омовение и утреннюю молит-
ву. И потом я сел, и когда я сидел, вдруг Джубейр и его возлюбленная
вышли из бани, которая была в доме, и оба они выжимали кудри. И я поже-
лал им доброго утра и поздравил их с благополучием и пребыванием вместе,
и сказал ему: "Это начинается с условия, кончается согласием". - "Ты
прав, и тебе надлежит оказать уважение", - ответил он. И затем он клик-
нул своего казначея и сказал ему: "Принеси мне три тысячи динаров!"
сказал мне: "Сделай нам милость, (приняв это". А я отвечал: "Не приму,
пока ты мне не расскажешь, почему любовь перешла от нее к тебе после та-
кого великого отдаления". - "Слушаю и повинуюсь", - отвечал он. "Знай,
что у нас есть праздник, который называется праздник новолетий, и в этот
день все люди выходят и садятся в лодки и катаются по реке. И я выехал с
друзьями прокатиться и увидел лодку, где было десять невольниц, подобных
лунам, и эта Ситт-Будур сидела среди них, и с ней была ее лютня. И она
ударила по ней на одиннадцать ладов, а затем вернулась к первому ладу и
произнесла такие два стиха:
до меня, о счастливый царь, что Джубейр ибн Умейр говорил: "И я сказал
ей: "Повтори двустишие и напев".
стали бросать в нее апельсинами так, что мы даже испугались, что потонет
лодка, в которой она находилась.
в мое сердце".
было в нем, и отправился в Багдад".
нение в груди.
дней был у себя во дворце, и призвал он всех особ своего государства и
вельмож царства, и призвал к себе также стихотворцев и сотрапезников. И
был среди его сотрапезников один сотрапезник по имени Мухаммед аль-Бас-
ри. И аль-Мамун обратился к нему и сказал: "О Мухаммед, я хочу, чтобы ты
рассказал мне что-нибудь, чего я никогда не слышал". - "О повелитель
правоверных, хочешь ли ты, чтобы я передал тебе рассказ, который я слы-
шал ушами, или рассказал тебе о том, что я видел глазами?" - спросил Му-
хаммед, и аль-Мамун ответил: "Расскажи мне, о Мухаммед, о том, что более
всего удивительно".
минувшие дни человек из тех, что живут в благоденствии, и родина его бы-
ла в Йемене, но потом он уехал из Йемена в наш город Багдад, и ему пока-
залось хорошо жить в нем, и он перевез в Багдад своих родных и свое иму-
щество и семью. А у него были шесть невольниц, подобных лунам: первая -
белая, вторая - коричневая, третья - упитанная, четвертая - худощавая,
пятая - желтая и шестая - черная, и все они были красивы лицом и совер-
шенны по образованию, и знали искусство пения и игры на музыкальных
инструментах. И случилось, что он призвал этих невольниц в какой-то день
к себе и потребовал кушанье и вино, и они стали есть, и пить, и наслаж-
дались, и радовались, и господин их наполнил кубок и, взяв его в руку,
сделал знак белой невольнице и сказал: "О лик новой лупы, дай нам услы-
шать сладостные слова".
ка помещение не заплясало, а потом она завела напев и произнесла такие
стихи:
вольницам, а потом он наполнил чашу и, взяв ее в руку, сделал знак ко-
ричневой невольнице и сказал: "О свет факела, чье дыхание благовонно, -
дай нам послушать твой прекрасный голос, внимающий которому впадает в
соблазн!" И она взяла лютню и повторяла напевы, пока все в помещении не
возликовало, и похитила сердца взглядами и произнесла такие стихи: