презрение, как к ничего не стоящей благодарности.
новобрачными со дня свадьбы, и путем расследований, произведенных им самим,
ему удалось кое-что разузнать; оставаясь в тени, он добился того, что
распутал немало таинственных нитей. Благодаря своей ловкости он открыл, или
попросту, идя от заключения к заключению, догадался, кто был человек,
встреченный им однажды в Главном водостоке. От человека он без труда
добрался до имени. Он узнал, что баронесса Понмерси и есть Козетта. Но здесь
он решил действовать осмотрительно. Кто такая Козетта? В точности он и сам
не знал. Он предполагал, конечно, что она незаконнорожденная, - история
Фантины всегда казалась ему подозрительной. Но какая ему корысть говорить об
этом? Чтобы ему уплатили за молчание? Он полагал, что мог продать кое-что
получше. Вдобавок, судя по всему, явиться к барону Понмерси, не имея
доказательств, с разоблачением, вроде: "Ваша жена незаконнорожденная",
значило бы лишь нарваться на удар сапогом в зад.
Правда, ему приходилось отступать, менять стратегию, оставлять позиции,
перемещать фронт, однако ничто существенное еще не было выдано, а пятьсот
франков уже лежали в кармане. Кроме того, он собирался сообщить нечто
совершенно бесспорное и чувствовал свою силу даже перед этим бароном
Понмерси, так хорошо осведомленным и так хорошо вооруженным. Для натур,
подобных Тенардье, всякий разговор - сражение. Какую выбрать позицию в том
бою, который он решился завязать? Он не знал, с кем говорит, но знал, о чем
говорит. Молниеносно произвел он этот внутренний смотр своим силам и после
слов "Я Тенардье" выжидающе замолчал.
которого он так страстно желал отыскать, был здесь. Он может, следовательно,
выполнить наказ полковника Понмерси. Его унижало сознание, что герой был
чем-то обязан бандиту и что вексель, переданный отцом ему, Мариусу, из
глубины могилы, до сих пор еще не погашен. При его сложном и противоречивом
отношении к Тенардье ему представлялось также, что тем самым он отплатит за
отца, имевшего несчастье быть спасенным таким мерзавцем. Как бы там ни было,
он чувствовал удовлетворение. Наконец-то он мог освободить тень полковника
от столь недостойного кредитора; ему казалось, будто он выводит из долговой
тюрьмы память о своем отце.
удастся, на источник богатства Козетты. Такой случай как будто
представлялся. Возможно, Тенардье было что-нибудь известно об этом. Узнать,
что именно он разведал, могло оказаться полезным. С этого и начал Мариус.
Мариуса ласковый, почти нежный взгляд.
собирались мне сообщить. Хотите, я скажу вам ее? У меня тоже есть сведения.
Вы сейчас убедитесь, что я знаю больше вашего. Жан Вальжан, как вы сказали,
убийца и вор. Вор потому, что ограбил богатого фабриканта, господина
Мадлена, совершенно его разорив. Убийца потому, что убил полицейского агента
Жавера.
двадцать второго года жил человек, который в прошлом был не в ладах с
правосудием и который, под именем господина Мадлена, исправился и
восстановил свое доброе имя. Человек этот стал в полном смысле слова
праведником. Основав промышленное заведение, фабрику мелких изделий из
черного стекла, он поднял благосостояние целого города. Он и сам приобрел
состояние, но уже потом и, так сказать, случайно. Он был благодетелем и
кормильцем бедноты. Он основывал больницы, открывал школы, навещал больных,
давал приданое девушкам, оказывал помощь вдовам, усыновлял сирот; он стал
как бы опекуном этого города. Он отказался от ордена Почетного легиона; его
избрали мэром. Один отбывший срок каторжник знал о совершенном некогда
преступлении этого человека. Он донес на него и, добившись его ареста,
воспользовался этим, чтобы самому отправиться в Париж и получить в
банкирском доме Лафита - я знаю это со слов кассира -по чеку с подложной
подписью сумму, превышающую полмиллиона франков, которая принадлежала
господину Мадлену. Каторжник, обокравший господина Мадлена, и есть Жан
Вальжан. Теперь насчет второго дела. О нем вы тоже не сообщите мне ничего
нового. Жан Вальжан убил полицейского агента Жавера; убил его выстрелом из
пистолета. Я сам при этом присутствовал.
вновь держит в руках исход битвы и в один миг может отвоевать утраченные
позиции. Однако тут же угодливо улыбнулся: низшему надлежит сохранять
смирение даже одержав победу, и Тенардье ограничился тем, что сказал
Мариусу:
обязывает меня сказать ему это. Истина и справедливость прежде всего. Я не
люблю, когда людей обвиняют несправедливо. Господин барон! Жан Вальжан вовсе
не обкрадывал господина Мадлена, и Жан бальжан вовсе не убивал Жавера.
Вальжан и есть господин Мадлен.
Жавер.
продолжал:
моста - Менял.
лежали сложенные листки самого разного формата.
ваших интересах я постарался разузнать о Жане Вальжане все досконально. Я
утверждаю, что Жан Вальжан и Мадлен - одно и то же лицо, и я утверждаю, что
Жавера никто не убивал, кроме самого Жавера. А раз утверждаю, значит имею
доказательства. И доказательства не рукописные, так как письмо не внушает
доверия, его можно легко подделать -мои доказательства напечатаны.
газеты, выцветших и пропахших табаком.
обрывки, казалась более старой, чем другая.
обе развернутые газеты.
от 25 июля 1823 года, выдержки из которой можно прочесть во второй части
этого романа, устанавливала тождество господина Мадлена и Жана Вальжана.
Другая, Монитер от 15 июня 1832 года, удостоверяла самоубийство Жавера,
присовокупляя, что, как явствует из устного доклада, сделанного Жавером
префекту, он, будучи захвачен в плен на баррикаде, на улице Шанврери, был
обязан своим спасением великодушию одного из мятежников, который, взяв его
на прицел, выстрелил в воздух, вместо того чтобы пустить ему пулю в лоб.
доказательства. Не могли же два номера газеты быть напечатаны нарочно, для
подтверждения россказней Тенардье! Заметка, опубликованная в Монитере,
являлась официальным сообщением полицейской префектуры. У Мариуса не
осталось сомнений. Сведения кассира оказались неверными, а сам он был введен
в заблуждение. Образ Жана Вальжана, внезапно выросший, словно выступил из
мрака. Мариус не мог сдержать радостный крик:
богатство действительно принадлежит ему! Это Мадлен - провидение целого
края! Это Жан Вальжан - спаситель Жавера! Это герой! Это святой!
человека, который начинает чувствовать свой вес, прибавил: - Спокойствие!
было уже покончено: его как будто окатили ледяной водой.
вор, не убил Жавера, но он убийца.
которая искуплена, как явствует из ваших же газет, целой жизнью, полной
раскаяния, самоотвержения и добродетели?
о совсем недавних событиях. То, что я хочу вам открыть, никому еще не
известно. Это нигде не напечатано. Быть может, здесь-то вы и найдете
источник богатств, которые Жан Вальжан ловко подсунул госпоже баронессе. Я
говорю "ловко", потому что втереться при помощи такого подношения в
почтенное семейство, делить с ним довольство, утаить тем самым свое
преступление, пользоваться плодами кражи, скрыть свое имя и приобрести себе
родню, - это, что ни говори, ловкая штука.
подскажет ваше великодушие. Эту тайну надо ценить на вес золота. "Почему же
ты не обратился к Жану Вальжану?" - спросите вы. Да по самой простой
причине: я знаю, что он отказался от всего и отказался в вашу пользу. Я
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Смит Кордвейнер