Чтение 27–й страницы книги ~Прыжок в ничто~

будем на нем хозяевами, а не чернорабочими. Так и передайте Цандеру, мистер
Пинч. Идите же!..

Глава 5. О ПЛОХО УСТРОЕННОМ КОСМОСЕ, ОБ ОТНОСИТЕЛЬНОМ ДВИЖЕНИИ И О ПРОЧИХ
ВЕЩАХ.

Однажды после утреннего чая Пинч, обращаясь к Цандеру, сказал:

- Когда же мы будем устанавливать зеркальный телескоп? Пора нам совершить
вылазку из ракеты..

- Хотя бы сегодня, - ответил Цандер. - Вы пристегнете к телу портативные
ракеты, но не будете пускать их в ход, пока я не выйду к вам вместе с
Винклером. Нам надо еще окончить осмотр мотора. Ганс, вы можете отправляться
на установку. Мы справимся без вас. Итак, для начала пять следопытов
отправляются исследовать мировое пространство и устанавливать телескоп, -
улыбаясь, сказал Цандер.

- Наденем эфиролазные костюмы, возьмем часть зеркал - и в путь! -
воскликнул Пинч.

Спроектированный Цандером зеркальный телескоп был самым совершенным и
оригинальным в мире рефлектором не только по конструкции, но и по
материалам. Огромное зеркало в несколько десятков метров диаметром должно
собираться в безвоздушном пространстве из отдельных полированных
металлических листов. Зеркало устанавливается на расстоянии нескольких сот
метров от ракеты - фокусное расстояние - и должно соединяться с нею легкими,
тонкими трубами, при помощи которых астроном, сидящий в ракете и
производящий наблюдения над различными светилами, может поворачивать свой
объектив на требуемый угол.

Так межпланетные беглецы вооружались инструментами, которые давали им
возможность еще больше расширить пределы видимого мира.

Это оригинальное сооружение обладало, однако, недостатком: при ускорении
или торможении зеркало необходимо было убирать, иначе оно могло разлететься
в куски.

Через четверть часа Блоттон, Амели, Мадлен и Пинч, готовые в путь,
собрались в люке небольшой камеры, которая едва вмещала их. Громоздкие,
неуклюжие и тяжелые на земле костюмы их здесь оказались чрезвычайно удобными
и легкими. В руках все держали части зеркала. На плечах путников были
прикреплены портативные ракеты в виде ранца К поясу подвешены диски
вращения. Шлемы связаны телефонными проводами, чтобы люди могли
разговаривать друг с другом. Кроме того, у каждого на поясе висел большой
моток тонкой стальной проволоки. Цандер настоял на том, чтобы эфиролазы
прикрепили себя этой проволокой к обшивке звездолета. Он лично осмотрел
костюмы, проверил исправность приборов, подающих кислород и приводящих в
действие портативные ракеты, и кивнул головой: они уже не могли слышать его.

Винклер запер тяжелую толстую внутреннюю дверь камеры. Загудел мотор
вакуум-насоса. По мере того как атмосферное давление в камере уменьшалось,
костюмы путников под влиянием внутреннего давления в две трети атмосферы
расширялись. Но это расширение шло до известного предела: костюмы имели,
кроме нескольких слоев мягкой термоизоляционной прокладки, слой частой
металлической сетки, которая играла двойную роль: нагреваясь от
аккумулятора, она отепляла костюмы изнутри и вместе с тем увеличивала
механическую прочность ткани. Четыре вздувшиеся фигуры действительно
казались жителями неведомой планеты.

Когда вакуумметр показал, что в люке осталось менее тысячной доли
атмосферного давления, Фингер открыл двойную внешнюю круглую дверь.

Один за другим "эфиролазы" вылезли из ракеты и прикрепили к петлям на ее
поверхности концы своих проволок. Фингер первый оттолкнулся ногой от
звездолета и устремился в пространство. Следом за ним попрыгали "вниз
головой" другие. Он уже начинал разбираться (помогли упражнения в
Стормер-сити) в ощущениях этого нового мира.

Мускулы ног действовали, как пружина, оттолкнув не только путников от
ракеты, но и ракету от путников; но так как масса ракеты во много раз
превышала массу человеческого тела, то удар по ракете произвел ничтожнейшее
изменение в ее движении, тогда как путники оттолкнулись с заметной
скоростью, причем всем казалось, что не они отделились от ракеты, а ракета
была отброшена от них движением ноги, они же остались на месте. Фингер
смотрел на ракету. Она постепенно уменьшалась в размерах, удаляясь от них. А
все-таки она от них или они от нее? Фингер основательно продумал закон
относительного движения. Он знал, что для них улетает ракета, для сидящих в
ракете - улетают они, и оба утверждения правильны - каждое для своего
наблюдателя.

Теперь каждый из спутников сделался самостоятельным небесным телом со
своим собственным движением, траекторией полета. На эти новые небесные тела
распространялись все законы небесной механики.

Летят они или стоят на месте? И если летят, то куда? Вверх? Вниз? Здесь
не было ни верха, ни низа. Ракета оставалась под ногами - значит, они летят
"вверх". Но сияющий шар Земли плыл в мировом пространстве над головой.
Значит, они летят на Землю, то есть падают "вниз". А в отношении звезд? От
миллионов далеких звезд они удалялись, к миллионам - приближались под
всевозможнейшими углами. Если же зажмуриться, то кажется, что вообще нет
никакого движения. Равномерное и прямолинейное движение неотличимо от
неподвижности - так, кажется, утверждал Галилей?..

Сколько раз он продумывал это, летая "теоретически" еще в Стормер-сити, и
вот теперь, когда он в действительности находится "среди звезд", он
постигает на практике относительность движения.

Телефоны молчат. Люди слишком подавлены, ошеломлены, чтобы говорить.

Человек и космос! Никогда еще не стояли они так близко "лицом к лицу".
Ничтожные пылинки мироздания, они обладали всемогущим умом, умелыми руками,
которые подняли их к звездам... Маленькие, нелепые фигурки копошились в
океане вселенной.

Это был мир вечного молчания, полной, абсолютной тишины и холода. Здесь
беззвучен громовой грохот всех ракетных дюз. Здесь нет ни ветров, ни
облаков, ни дождей, ни туманов, ни перемен температуры, нет "погоды", нет
смены дня и ночи, времен года...

И что удивительнее всего, вселенная поражала не своей грандиозностью, а
только необычайностью.

"Эфиролазам" казалось, что они находятся в центре шара, окрашенного в
глубокий черный цвет. Млечный Путь опоясывал всю сферу, разделяя ее на две
половины. Звезды - пылинки, крупинки - сияли, не мигая, изумрудами,
аметистами, алмазами, рубинами, топазами. Бледным холодным светом светились
Плеяды, четко выделявшиеся на темном фоне. Вверху виднелся земной шар, и
возле него - Луна. Земля была на четверть затемнена. На освещенной стороне
выделялись знакомые очертания Африки. Справа пылало Солнце; свет его был
ослепительно ярок.

- Созвездия имели тот же самый знакомый "земной" вид. Так же раскинулась
по небу Большая Медведица, такие же очертания, как с Земли, имели Кассиопея,
Андромеда, Пегас, Персей, Орион. Однако здесь были сразу видны созвездия и
южного и северного полушарий Земли.

- Сэр, не можете ли вы ущипнуть меня за руку? - первым нарушил молчание
Пинч, пользуясь своим телефоном. - Скажите мне: это сон или
действительность?

- Забавная действительность! - сказал Генри.

- А мне кажется, что это неостроумный сон. Я не знаю, кто придумывает
наши сны или они сами придумываются, но только эта выдумка неудачна.

- Советую вам, мистер Пинч, придумать космос получше. Вы на этом хорошо
можете заработать! - сказала Амели.

- Эх, что сейчас делается на Пиккадилли?.. Вот там освещение, не космосу
чета! Там ночью светлее, чем здесь днем!

Амели и Мадлен испуганно жались к обшивке ракеты. Обе кисло улыбались.

- Потребуйте из кассы деньги обратно, - сказала Мадлен. - Хотя вы правы.
Мне также не нравится этот космос, как вы его зовете. Странно, что название
прекрасного мыла, которым я всегда моюсь, присвоили этому мрачному месту.
Оно не стоит того. Правда, здесь очень много звезд, гораздо больше, чем на
небе Земли. Нет. Я не променяла бы этот космос на витрину парижского
ювелира. И потом здесь так пусто, неуютно, мертво. В этом я также согласна с
вами... Рауль, черноглазый поэт, показал мне созвездия Ориона и Большой
Медведицы, - других я не знаю. И вот теперь я смотрю на них, как на знакомых
земляков, с которыми неожиданно встретилась в далеких краях... Милый Рауль,
ау! Где ты? Знаешь ли ты, что твоя Мадлен в черной берлоге той самой
Медведицы, на которую ты мне указывал? Я так близка от нее, что могу пожать
ей лапу.

- Неужели, фрейлейн, ваша рука имеет длину в сотни биллионов километров?.
- спросил Ганс. Ему хотелось сказать другое: "Неужели человеческий гений
потребовалось затратить на то, чтобы поднять к звездам земную пошлость?"

Ганс огляделся.

- Как обманывают нас чувства! Полная иллюзия шара, но знаешь, что
никакого шара, предела нет, - сказал Пинч.

- И чтобы промчаться от края до края нашей Галактики с быстротою света,
потребуется больше тридцати тысяч лет. А ведь мы видим и другие галактики! -
заметил Фингер. Он уже основательно знал астрономию.

- Вы, мосье Фингер, сказали: "за нашей Галактикой". Разве мы видим не
весь мир? - спросила Мадлен.

- Я уже сказал, - начал Фингер, - что надо лететь со скоростью света
более тридцати тысяч лет, чтобы пролететь нашу Галактическую систему -
систему Млечного Пути. Галактика - это скопление тридцати миллиардов солнц.
Полагаю, что Пиккадилли не обладает таким количеством лампочек? Вся эта
громада имеет общее вращение. Это Малая вселенная. Во внешней ее части
расположены системы шаровых звездных куч - сотни, тысячи миллионов солнц в
каждой. Дальше - на расстоянии миллионов световых лет5 - лежат другие
млечные пути, другие галактики - вселенские острова. Число этих островов,
подсчитанных астрономами, свыше миллиона. Свыше миллиона галактик, и десятки
миллиардов солнц в каждой. Они, скопляясь, образуют "облака галактик". Это
высшее из известных нам в настоящее время структурных образований вселенной.