полинялой футболке с яркой самодельной надписью: "Расщепляй атомы, а не
поленья", похожий на побитое непогодой пугало.
сюда. А ты зачем сюда приперся?
мозгов не хватит для ваших проблем. Вот и давай проверим. Я согласен
поработать у вас немножко.
Только позже он узнал, что Лоури плюнул на степень и все-таки бросил
институт, но не догадывался, что причиной этого был он сам. Джэйс не
только не забывал оскорблений, но и не прощал их.
типом вооружений я, разумеется, работать не буду, в этом я вам не
помощник, а вот программа имитации полета меня действительно интересует. И
у меня есть насчет нее кое-какие идейки.
Эпплтона. - А про себя подумал: "Уж если кто и сможет сбить с этого хлюста
спесь, так это только он".
Эпплтона. В конце недели Джэйс отослал своим родителям в Калифорнию
открытку с видом Дэйтона. Обратного адреса на открытке не было.
сказал, что у него все нормально, и ждал, что она порадуется вместе с ним,
но вместо этого услышал, что его отец в больнице, умирает от рака. В конце
разговора мать попросила Джэйса приехать.
дрожащим голосом произнес Джэйс, повторив фразу своего отца, сказанную
более двадцати лет назад.
свой новый адрес. За четырнадцать месяцев его жизни в Орландо на адрес
Джэйса не пришло ни одного письма.
Его жалкое жилище, так называемое "бунгало", стояло в конце улицы, словно
пряталось от мира за рядами красивых домов. В окнах, мимо которых проезжал
Джэйс, призрачным светом мигали экраны телевизоров. Шуршала под колесами
галька. Подъезд к его логову был не освещен, но Джэйс знал здесь каждый
камешек, каждую выбоинку. Из сада возле одного из домов потянуло дымом,
кто-то жег опавшие листья и срезанные ветки деревьев.
пульт и набрал замысловатый код. Раздался слабый писк, после которого
сначала отключилась сигнализация, а затем над дверью замигала зеленая
лампочка. Через несколько секунд послышалось жужжание, отошел язычок
замка, раздался легкий вздох, и дверь открылась. Не хватало только белого
костюма и маски, и тогда создалось бы полное впечатление, что перед вами -
дверь в лабораторию, в которой действуют жесткие правила вакуумной
гигиены.
только Джэйс вошел в дом и закрыл за собой дверь. Окна были закрашены и
наглухо завешены плотными шторами. Джэйс сломал все перегородки, превратив
свое "бунгало" в одну большую комнату, куда никогда не проникал солнечный
свет. Из всей мебели имелись только стол, некое подобие кровати и
продавленное черное кресло, очень похожее на то, в котором на "Шаттле"
сидят астронавты. На грубых, сколоченных из досок ящиках стояли
телевизоры, телевизионные трубки без корпусов, перевернутые корпуса,
компьютеры и мониторы. Повсюду - на полу, самодельном топчане и длинном,
по дизайну похожем на столярный верстак столе - грудами лежали клавиатуры,
"мышки", пульты управления и разноцветные, в основном зеленые, платы. Там,
где не было больших деталей, словно крупная технологическая пыль, валялись
микросхемы. Во всем доме не имелось ни одной книги, ни единой газеты или
журнала. Джэйс в них не нуждался.
сплющилось. Джэйс дотянулся до пультов и включил сразу три телевизора, три
разные программы, но с одинаково выключенным звуком.
одной хозяйственной принадлежности: ни холодильника, ни плиты, ни даже
микроволновой печи или кастрюль. Все помещения, за исключением комнаты,
Джэйс превратил в склад, а все трубы отрезал, чтобы не мешали хранить
видеокассеты. Питался он на работе. Там же, в душе, и мылся, правда,
нечасто. В ванную в своем "бунгало" он не заходил, даже для него, не
отличающегося брезгливостью, она казалась слишком грязной. Каждый день,
возвращаясь с работы и блаженствуя в кресле, он давал себе слово завтра же
вычистить ее.
должен доделать то, о чем просил его Манкриф. Тем более теперь, когда
лазерный диск с записью программы "Царство Нептуна" и реакцией на нее был
у него в кармане. Но взяться за работу сейчас же Джэйс не мог, ему мешали
неизвестно откуда появившиеся угрызения совести - чувство, до сих пор ему
неизвестное. "А действительно, что, собственно, произошло? - уговаривал он
себя. - Девчонка не пострадала, навредить ей у него и в мыслях не было.
Какие могут быть сомнения? Нужно действовать, работать". Но, несмотря на
убедительные аргументы, Джэйс не мог заставить себя приняться за дело.
Что-то ему все-таки мешало.
не душевные муки, а желание поиграть с Манкрифом, пошантажировать его.
никто не даст. Но и он будет выполнять мои просьбы только до тех пор, пока
я буду делать то, что ему нужно. - Джэйс почувствовал легкий дискомфорт. -
Проклятье, не нужно было мне с ним связываться".
сделай ему эту программу, и все. Хочет, чтобы в ней была Анжела? Пусть
получит. Кто об этом узнает? Да никто. Тоже мне специальное задание, -
ухмыльнулся Джэйс. - И зачем мне нужно отказываться? Нет, сделаю. Затем
Дэн поможет мне отшлифовать этот чертов бейсбол, а уже потом мы с ним
примемся за что-нибудь в самом деле стоящее".
и перчатки. Он вставил диск, подсоединил проигрыватель к компьютерам и,
взяв со стола шлем и перчатки, стараясь не запутаться в проводах, пошел к
креслу. Поудобнее разместив в нем свое тщедушное долговязое тело, он
погрузился в свой мир, мир, в котором Джэйс был героем, укрощал роботов и
покорял орды инопланетян. И все ради того, чтобы своим мужеством завоевать
сердце и тело повелительницы созданного им мира, прекрасной, как Богиня, и
очень похожей на его мать.
Но как же так, ведь вся наша программа построена на использовании
обучающих программ, - ответила она. - Не посещая их, Анжела отстанет от
класса.
попытаться уговорить Анжелу преодолеть свой страх? - предложила Элеонора
О'Коннел.
для преподавателей. Сьюзен, по правде говоря, поразила его изысканная,
почти шикарная обстановка. На полу расстелен ручной работы ковер, на
креслах лежали мягкие подушечки, столики маленькие и изящные. У стены
стояли сверкающие никелем автоматы с напитками. Из машины для
приготовления кофе шел пар, рядом стояла корзиночка с разнообразной
выпечкой. Две преподавательницы сидели на мягком диване у окна, одна из
них курила. Уловив запах дыма, Сьюзен поморщилась.
грязноватую, неприглядную. В ней не было ни таких сногсшибательных комнат,
ни аппаратуры. Этой школе, новенькой, с иголочки, она и в подметки не
годилась. Сьюзен мысленно похвалила себя за то, что решила приодеться. На
ней был бледно-зеленый брючный костюм, который, как полагала Сьюзен, делал
ее похожей на солидную, преуспевающую даму и спокойную мать. Меньше всего
она хотела, чтобы ее приняли за бедноватую, приехавшую с периферии
истеричку.
хуже. Располневшая, с круглым, как арбуз, лицом, она была одета в
аляповатую голубую блузку в белый горошек. Разглядывая учительницу, Сьюзен
подумала о том, какие адские муки она принимает каждый день, отказываясь
от лишнего кусочка любимой выпечки. "Но иначе она будет просто
бесформенной. Будь я на ее месте, я бы убила на месте того, кто принес
сюда все эти печенья".
учительница. - Неужели мы с вами покажем свою слабость и сдадимся из-за
одного печального инцидента?
кабину, - возразила Сьюзен, правда, уже не так твердо, как в начале
разговора.
просто не разрешается преподавать традиционными методами. Вы понимаете
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Зыков Виталий