концерт. Прикрыв глаза белыми веками, медленно читала на память своим
красивым звучным голосом любимые стихи: "Ось земная склонилась к
эклиптике, наклонилась как будто в усталости..." Или: "Судьба моя сгорела
между строк, пока душа меняла оболочку..."
начеку, твердо пресекала болезненные (по ее мнению) для Володи темы. Ровно
в десять вечера командовала "отбой". Алеша Морозов, навестивший их
незадолго до экспедиции на Плутон, смеясь, назвал Тоню "комендантом
Бастилии".
придумала - никаких машин, ездить только на велосипеде), - ехали по узкой
незнакомой дороге, обсаженной яблонями, и когда за поворотом, за
вертикально вставшей, пока еще редкой пряжей дождя открылась старая
мельница - краснокирпичный дом у речки, - Заостровцев вдруг понял, что
знает эту дорогу. Когда-то в раннем детстве было это - ездили с матерью на
дачу к Михайловым, ее родителям.
старой мельницы. Дальше, влево от дороги, темнел под дождем массив дачного
поселка с башенкой энергостанции, и Заостровцев отчетливо себе представил
михайловскую дачу - островерхое строение с петухом-флюгером на коньке
крыши - в глубине поселка.
подкатило, и как-то ослабли пальцы, лежавшие на руле. Он соскочил с
велосипеда и подождал приотставшую Надю.
своего велосипеда. - Что сказала?..
обрамленному голубым капюшоном, стекали струйки дождя.
бабушке она не говорила и знать о ней ничего не знает... померещилось
тебе, папочка.
зажатым платочком, вытирая лицо. - Вон там, - кивнула на дачный поселок, -
бабушка жила. Раньше.
Тоне про эту дачу не рассказывал и не вспоминал даже...)
чему-то в самой себе прислушивалась. - Откуда-то знаю, - сказала она
неуверенно. - А разве это не так?
вокруг потемнело, хотя до вечера было далеко.
разговор с Надей - происходит во сне. Ах, если бы...
подождать.
через мост к мельнице. Там, в бывшем амбарном помещении, пустом, с
проросшей сквозь сгнившие половицы травой, он прислонил велосипед к стене
и поспешно вернулся к Наде - одинокой маленькой фигурке на мокрой черной
дороге. Она смотрела на него и спросила, когда он подошел скорым шагом:
оттолкнувшись, закрутил педали.
еще крепче ее зажать, чтобы спасти, уберечь... от чего?.. от странностей
подсознания, которое вдруг высылает "наверх" отпечатки прошлого из
неведомых глубин наследственной памяти?.. Неужели то, чего он боялся в
самом себе, от чего бежал в тишину подмосковных лесов, передалось Наде...
и передастся второму ребенку, которого ожидает Тоня? Тут он так ясно себе
представил, как беспокоится Тоня, как она стоит на веранде, вглядываясь в
затянутую дождем дорогу, что с силой (откуда только взялась?) нажал на
педали. Плотная вода секла ему лицо, заливала глаза, а он, словно
приобретя "второе дыхание", мчал с большой скоростью свой велосипед под
непрекращающимся дождем. Скорее домой, скорее домой!
Лавровский, приезжавший к ним прошлой весной? Он провел у них целый день,
очень трудный для него, Заостровцева, день. Не уходить, не прятаться от
необычных свойств своей психики, как прячет страус голову под крыло, - а
исследовать... осознать... проникнуть в собственное субсенсорное поле...
иначе говоря, в подкорку... Так убеждал его Лавровский. В Институте
человека, в котором он, Лавровский, работал, действует новая программа,
этакий человеко-машинный комплекс под названием "Церебротрон", он тончайше
настроен на совместную работу мозга и машины с гигантским запоминающим
блоком, с анализирующим центром, способным оценить количество информации в
организме. Необычайно важно зафиксировать, "поймать" то состояние мозга,
при котором инстинктивное знание из долговременной памяти поступает в
самоотчет. Это важно прежде всего потому...
веранду, где сидели мужчины, позвала обедать, а за обедом заявила
Лавровскому, чтобы он Володю никуда не звал, не уговаривал и вообще
оставил в покое. "Перестань, Тоня", - сказал Заостровцев, смущенный
Тониной дерзостью. Но она просверлила его гневным взглядом и ответила, что
никогда не перестанет, никаких экспериментов не позволит и никуда его не
отпустит. Истинно - "комендант Бастилии"...
длинную улицу поселка, издали увидел свой дом и фигуру в красном на
веранде верхнего этажа. Это ждала их Тоня, завернувшись в красный
дождевик, - наверное, ждала уже давно, беспокоилась, тревожилась, бедная,
глаза проглядела.
передвигая одеревеневшие ноги, к дому.
4. ДЕРЕВО ПЛУТОНА
"Ломоносов" разгоняется и все дальше уходит от "незаконной" планеты.
Чернота Пространства обступила нас. Я бывал на внутренних планетах, на
Марсе и на больших спутниках Юпитера, но так далеко, на окраину Системы,
попал впервые. Солнце отсюда выглядит не диском, пусть хотя бы и
маленьким, а просто яркой звездой, - наверное, именно поэтому и возникает
жутковатое ощущение, будто ты на краю пропасти и никогда больше не увидишь
солнце.
может быть жизнь. То есть я не исключал существования примитивных
микроорганизмов, но что касается высокоорганизованной жизни, то считал ее
невозможной. Откуда взяться такой жизни при температуре, всего на двадцать
градусов превышающей абсолютный нуль? И вдруг потрясающая неожиданность:
Эти "оголтелые энергетики", как назвал их Морозов, проявили не только
нежелание контакта, но и прямую враждебность. Мы оказались плохо
подготовленными. И не только технически. Мы совершили ужасную ошибку,
прихватив эти два "кирпича". Скверная атавистическая манера - трогать
руками. Мы вели себя не лучше, чем солдаты Писарро или Кортеса, увидевшие
золотую серьгу в ухе туземца. Положим, я преувеличиваю, но в сущности...
записывать все, что с нами произошло, час за часом, - быть может, из
упорядоченной информации вылупится, как птенец из яйца, понимание.
орбиту вокруг него под большим углом к экватору. Под нами простирался
сумеречный мир - темная, будто графитовая пустыня, тут и там округло
всхолмленная, изрезанная глубокими трещинами. Больше сорока земных суток
мы осматривали, прощупывали, просвечивали эту крайне неприветливую
планету. Я не геолог и не стану здесь описывать, из чего "сделан" Плутон.
Скажу только, что химия его поразительна: огромные массы тяжелых и редких
металлов - осмия, германия, циркония и других, и еще, по мнению нашего
геолога, неизвестные соединения сверхвысокой плотности. В этом смысле
Плутон - поистине сокровище. Сам древнегреческий бог, владетель земных
недр, чье имя носит планета, не мог бы представить себе таких богатств. Не
планета, а кладовая редких металлов. Мы подтвердили это. Еще мы открыли
замерзшие газы - следы когда-то существовавшей здесь атмосферы - косвенное
доказательство того, что Плутон знавал лучшие времена и лучшие условия в
другой, бесконечно далекой от нас системе. Ну, еще были установлены факты
относительно силы тяжести, температур, радиации и прочего, что нужно знать
планетологам. Больше ничего. Никаких признаков формирующей деятельности.
Никакой жизни.
Херберт Фрэнк
Орловский Гай Юлий
Жюль Верн
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий