службы Владычице. Это куда более легкая и приятная жизнь, чем та, которую
можете предложить ей вы. - Он подождал, но остальные молчали. - И через
несколько лет... да вы и сами знаете.
подзывая к себе женщину - почти такую же толстую, как он сам.
добавил он.
21
дверью своего человека. Разговоры приближались по коридору, смолкали ни с
того ни с сего у его двери и снова продолжались уже на отдалении. Каталки
и тележки замедляли ход и скрипели колесами, огибая препятствие. Возможно,
страж сидел здесь с самого начала, но он служил еще одним доказательством
- Эдварда подозревают в убийстве. Охранник вряд ли находился здесь для
того, чтобы предотвратить бегство преступника, скорее всего он должен был
подслушивать разговоры. А какая еще может быть причина, достойная траты
полицейского времени?
до уровня плеч, где тянулся фриз из коричневых керамических плиток, выше
шла бежевая штукатурка. За неимением ничего лучшего Эдвард мысленно
занялся инвентаризацией. Итак, одна медная койка с постельными
принадлежностями, подушкой и высокой спинкой в изголовье. Далее, один стул
с плетеной спинкой, жесткий. Далее, тумбочка красного дерева у постели.
Далее: одна небольшая полка... один шнур звонка в пределах досягаемости...
один железный столик на колесиках со складным зеркалом на нем... одна
плетеная мусорная корзина... Еще - тазик с теплой водой, свеча, пепельница
и металлическая миска в форме почки: в такой, наверное, хорошо выращивать
луковицы крокусов. В тумбочке стояли судно и тяжелая стеклянная бутыль,
обернутая полотенцем. Робинзон Крузо пришел бы в восторг.
была поднята до предела, но воздух в палату, казалось, не поступал вовсе -
ведь не может же на улице быть так жарко, правда? Что же это за лето
такое!
главным подозреваемым в убийстве друга. Ему вспомнился Тигр, школьный кот.
Тигр любил сидеть под деревом, на котором гнездились малиновки, в ожидании
птенцов - двух маленьких вкусных птенчиков.
еще вот это... Будет, конечно, расследование. Как-то примут эти новости их
одноклассники? Поверят ли они в то, что Эдвард Экзетер способен на
преступление? Он решил, что они поверят доказательствам - как и он сам. По
крайней мере он в Англии, значит, и судить его будут по британским
законам. Не то что у французов - там ему самому пришлось бы доказывать
свою невиновность. Британское правосудие - лучшее в мире, оно не способно
на ошибки.
представления не имел, в чем же состоит обвинение. Может, он сходил с ума
- этакие доктор Экзетер и мистер Хайд? Может, именно поэтому он ничего не
помнит? Сумасшедших не вешают, их запирают в Бродмур - туда им и дорога!
Если у него и имеется половина-Хайд, которая шатается по округе и режет
людей, значит, его половину-Экзетера тоже надо запереть.
Единственного свидетеля положено трясти гораздо крепче - особенно такого
свидетеля, который ничего не помнит. Ну да, он несовершеннолетний и к тому
же калека, так что полицейскому поневоле приходится вести себя очень
вежливо и деликатно, чтобы его не обвинили в грубом обращении. Эдвард
помнил куда более запутанные судебные процессы - им рассказывал про них
Флора-Дора Фергюсон, преподаватель математики. Лизердейл должен быть
абсолютно уверен в незыблемости обвинения, поэтому он и не торопится
услышать то, что может показать подозреваемый.
голосом из коридора. Нет! Пожалуйста, не надо, подумал он. Посетителей
начинали пускать в два часа, а сейчас еще и девяти утра не было, но но
знал этот голос и знал, что его обладательницу не остановят ни заведенные
в грейфрайерзской больнице правила, ни любая, самая дородная сиделка, ни
даже констебль в форме и при исполнении - последнее как раз подтверждалось
голосом в коридоре:
меня. Я утирала тебе глаза, когда ты намочил штаны на параде в честь
коронации короля Эдуарда! Если ты хочешь распотрошить этот букет в поисках
пилки, давай действуй, а лучше посторонись-ка!
палату, как Боадицея, взявшая штурмом Лондиниум. Она была большая и
громогласная. Она внушала благоговейный страх. Обычно ей как-то удавалось
совмещать бьющую через край радостную энергию с величественностью, не
уступавшей самой королеве Марии. Сколько помнил себя Эдвард, в Фэллоу она
становилась центральным событием каждого торжественного дня. Мальчики из
Фэллоу боготворили ее.
отбросила в сторону черную вуаль.
полисмен, чуть не задевая шлемом за притолоку.
о Тимоти.
следить за своими словами! - Она возвышалась над ним, как Биг Бен над
зданием парламента, глядя на него поверх необъятного, затянутого в черное
бюста. - Эту фразу могли принять за извинения. Я принесла твои вещи.
Деньги я вынула и отдала старшей сиделке. Расписка лежит в твоем кошельке.
Я принесла тебе эту книгу. Вот, смотри.
доводилось читать, и мне показалось, что тебе не помешает чем-нибудь
отвлечься. И не надо меня благодарить. Я уверена, что он хотел бы, чтобы
она была у тебя. И притом, что мне лучше не задерживаться, а то констебль
Хейхоу заподозрит меня в попытках сбить правосудие со следа... я хочу,
чтобы ты знал, что мы... что я... ни на минуту не верили в то, что ты
имеешь отношение к тому, что произошло, и ничто не заставит меня изменить
свою точку зрения. Кому как не мне знать, что в этой какофонии оттуда
слышался женский голос, даже если генерал и... но мы не будем обсуждать
подробности сейчас, Эдвард. Как бы то ни было, я прослежу за тем, чтобы ты
получил лучшего адвоката. И если для твоей защиты потребуются деньги - в
случае если дела примут нежелательный оборот, - можешь рассчитывать на мою
помощь. Я уже дала соответствующие указания своему поверенному, мистеру
Бабкоку из "Натолл, Натолл и Шу". Так что тебе не о чем беспокоиться, и
доктор Стенфорд уверяет, что твоя нога срастется, не оставив болезненных
последствий.
ты произвел на меня самое лучшее впечатление, Эдвард. Я знаю, что твой
наставник и доктор Гиббс высоко ценили тебя, а я доверяю их суждению -
почти всегда, а уж в этом случае точно. Так что не кисни. Вся эта
чудовищная неприятность разрешится, я уверена. И больше мы не будем об
этом говорить ни слова!
пятясь, выскочил перед ней. Эдвард посмотрел на книжку, лежавшую на
одеяле, и у него потемнело в глазах.
на клумбах Грейфрайерз-Грейндж. Она подняла чемодан с пола и поставила его
на кровать.
сиделка не любит, когда вещи лежат в палатах.
называлась "Затерянный мир", сочинения сэра Артура Конан Доила.
22
руки с плеча Элиэль. Они свернули в другой коридор, пропахший
благовониями, мылом и несвежей пищей. Элиэль была слишком ошеломлена,
чтобы бояться или жалеть себя. Все, что она пока ощущала, - это чувство
потери: потери друзей, только что обретенной семьи, свободы, карьеры, даже
своего мешка, который ей не позволили взять с собой. Отдаленное пение
смолкло, словно она погружалась под землю, прочь от мира живых. Они
подошли к открытой двери, и ее втолкнули внутрь.
стоявшую в ней вонь. Голый камень стен с четырех сторон, голые доски пола
Шилова Юлия
Маркелов Олег
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий