Чтение 27–й страницы книги ~Ритуалы бесконечности~

Он сконцентрировал все свое внимание на часах, прилагая усилия, чтобы
обобщить все, что он знает о Земле-0.

Было очевидно, что З-0 - просто последняя симуляция, созданная теми, на
кого сначала работали Штайфломайс, Мэгги и Р-отряды. Было также ясно, что
эта симуляция не отличается от тысяч других на данном этапе. Его
собственный мир З-1, должно быть, когда-то создавался таким же путем, и его
история начиналась с того же места, где история З-2 остановилась. Это
должно было означать, что З-1 была создана в ранние шестидесятые, незадолго
до его собственного рождения, но, конечно, не до рождения его отца, который
исследовал альтернативные миры в 1971 году.

Было неприятно осознавать, что его отец и многие другие люди, которых он
знал и знает теперь, должны стать "активизированными" в мире, который
вначале представлял собой то же, что и З-0. Неужели обитатели его
собственного мира доставлялись с одной субпространственной земли на другую?
Если это так, то каким образом они приспосабливались к новому окружению? Не
было объяснения и тому, почему обитатели остальных миров, кроме З-1,
воспринимали без вопросов перемены в их обществе и географическом положении
после серии СНВ? Он часто удивлялся этому, представляя их как бы живущими в
состоянии бесконечного сна и непрерывного прошлого.

Отличием на З-0 было то, что он чувствовал себя реальным, а вся планета
казалась миром-сном, находящимся в состоянии застывшего времени. От всех
причудливых превращений, которые происходили в других субпространственных
мирах, он никогда не выносил впечатлений - только от их обитателей.

Он не мог представить себе, кто создал альтернативные земли. Ему оставалось
только надеяться, что однажды, раз и навсегда, он получит ответы на все
вопросы от Мэгги Уайт или Штайфломайса. Фаустаф даже не мог понять, почему
миры сначала создавались, а потом уничтожались. Научная необходимость
подобной задачи была слишком софистической для него, даже если бы он
никогда не изучал принципов софистики.

Создатели субпространственных миров, казалось, не могли вмешиваться
непосредственно. Поэтому они создавали андроидов для Р-отряда - для
разрушения своей же работы. А Штайфломайс и Мэгги Уайт появились позднее.
Они были либо людьми, либо роботами значительно более совершенного вида,
чем андроиды Р-отряда, и их задача не была непосредственно связана с
разрушением субпространственных земель.

Следовательно, создатели, кем бы и где бы они ни были, не могли полностью
контролировать созданное ими, Обитатели миров имели значительную степень
свободы, иначе он и его отец никогда не могли бы создать организацию,
которая использовалась для защиты других альтернативных Земель. Короче
говоря, создатели не были всемогущи, а иначе они бы действовали быстрее,
посылая Штайфломайса и Мэгги Уайт. По крайней мере, это ободряло. Стало
также понятно, почему Штайфломайс верил, что может ослушаться их и готов
противостоять им. Так или иначе, это сопротивление могло помочь Фаустафу,
потому что Мэгги Уайт оставалась верна своим хозяевам. Возможно, у нее был
способ связаться с ними, и она уже предупредила их о предательстве
Штайфломайса, но тот, казалось, не был встревожен такой возможностью. Могли
ли эти хозяева полагаться исключительно на Мэгги Уайт и Штайфломайса? Если
они обладали таким могуществом, то почему в то же время были настолько
бессильны? Ответа на этот вопрос Фаустаф все еще не мог найти.

Он помнил, что хотел рассчитывать на продажность Штайфломайса. Теперь он
отвергал такую возможность, Штайфломайс и Орелли - оба доказали свою
неверность обязательствам: Штайфломайс - к своим хозяевам, Орелли - к нему.
Но Мэгги Уайт казалась верной, и она же однажды сказала, что конечные цели
Фаустафа и создателей не так уж и различались.

Значит, нужно найти Мэгги Уайт. Если он нуждается в чьей-то помощи, а было
ясно, что она ему необходима, то это была ее помощь. Конечно, существовала
большая вероятность того, что она теперь покинула З-0 или была схвачена
Штайфломайсом. Единственное, на что он мог теперь надеяться, был шанс
связаться с создателями.

Тогда, по крайней мере, он бы узнал точно, с кем сражается. Но не сообщила
ли Мэгги Уайт Штайфломайсу, что он, Фаустаф, теперь более пригоден для ее
хозяев, чем Штайфломайс? Фаустаф не мог помешать им, но он мог надеяться,
что найдет возможность убедить их в аморальности творимого ими.

Он не знал, куда направилась Мэгги. Единственная возможность, которая у
него была,- проделать весь путь в обратном направлении и постараться
отыскать ее.

Все это время он смотрел на часы, но только теперь обратил внимание на
положение стрелок: прошел ровно час. Он встал на ноги и поднял часы.

Осмотревшись вокруг, профессор понял, что все еще ощущает нереальность
окружающего, но теперь он был менее смущен.

Он пошел назад к машине.

Подойдя к ней и залезая на место водителя, он понял, что Нэнси и Гордона
Огга нет. Он оглянулся по сторонам, надеясь, что сможет увидеть их, но они
ушли. Может быть, их захватили Штайфломайс и Орелли. Может, их нашла Мэгги
Уайт и заставила пойти с ней? Или они попросту сбежали, обезумев от страха?
Теперь появилась дополнительная причина найти Мэгги Уайт как можно скорее.

Глава четырнадцатая. РАСПЯТИЕ В СОБОРЕ.

Когда он возвращался назад по шоссе, всматриваясь в шпили собора над
крышами домов, Фаустаф подумал, Что неплохо было бы взять одно из ружей,
которые он видел в груде вещей свалки времени. Если бы он имел хоть
какое-нибудь оружие, то чувствовал бы себя увереннее.

Внезапно он затормозил, увидев несколько фигур, приближающихся к нему по
самой середине автострады. Они вели себя необычно. И, казалось, не обращали
никакого внимания на машину.

Когда они приблизились, Фаустаф узнал в них людей Орелли. На них были
незнакомые праздничные костюмы, которые обычно носят на карнавалах.
Некоторые были одеты как римские легионеры, другие, как догадался Фаустаф,-
как священники, а остальные - как женщины. Они шли по шоссе, представляя
собой преувеличенно торжественную процессию, и на их лицах застыли
восхищение и непонятное выражение.

Фаустаф не вызывал у них страха, как и гудки его машины. Они, казалось, не
слышали их. Он медленно провел машину между ними, внимательно всматриваясь
в их лица. В их костюмах было что-то знакомое, но он не стал гадать, что
именно, ибо у него не было времени.

Он проехал мимо них, затем мимо дома, в котором они были доставлены на З-0.
Дом все еще выглядел более реально, чем окружающая его обстановка. Обогнув
дом, Фаустаф увидел впереди собор, огороженный каменной стеной. Большие,
окованные железом, ворота в стене были распахнуты. Фаустаф проехал прямо в
них, понимая, что предосторожность здесь бесполезна. Он остановил машину у
западного фасада собора, где был главный вход, охраняемый высокими башнями.
Как и большинство соборов, этот, казалось, перестраивался на протяжении
нескольких столетий, хотя в целом он был построен в готическом стиле, с
красивыми яркими витражами и тяжелыми, окованными железом дверями. Фаустаф
поднялся на несколько ступеней, чтобы подойти к дверям. Они были слегка
приоткрыты, и он толкнул их, приоткрыв настолько, чтобы можно было пройти,
и вошел в холл. Высокий свод раскинулся над ним, но в помещении было пусто,
как и тогда, когда он в последний раз был здесь. Но только теперь тут был
алтарь, на нем горели свечи. Внимание Фаустафа привлек крест в натуральную
величину позади алтаря. И не только своей величиной, но и необыкновенным
сходством с реальным крестом для распятия. Фаустаф медленно подошел к нему,
отказываясь верить тому, что видит. Крест был из простого дерева, но хорошо
обработан.

Фигура же, прибитая к нему, была живая.

Это был Орелли, раздетый, с окровавленными ранами на руках и ногах, его
грудь медленно вздымалась и опадала, а голова свешивалась на бок.

Теперь Фаустаф понял, кого представляли люди Орелли,- народ на Голгофе. Это
они, конечно, распяли его.

С криком ужаса Фаустаф побежал вперед, взобрался на алтарь, стараясь найти
способ снять Орелли. Экс-кардинал щурился от пота, его лицо было разодрано.
На голову был надет терновый венец.

Что заставило людей Орелли так поступить с ним? Это, разумеется, не было
сознательным извращением христианства, не было и преднамеренным
богохульством. Фаустаф знал, что разбойники Орелли достаточно религиозны,
чтобы поступить так.