сделать миллион дел. Я же вас предупреждал, что все предусмотреть
немыслимо. Поэтому я не могу назначить определенный срок. Одним словом,
там будет видно.
пользуется правом начальника. Говорить было больше нечего. Не мог же Эрик
заявить, что ему нужно поскорее закончить опыт, так как он хочет жениться
или потому, что он устал от такой жизни. Все его доводы были обречены на
неудачу. Любые возражения сейчас прозвучали бы как жалоба.
этот вопрос его удивил, но в то же время и успокоил. - Мне действительно
нужно отдохнуть. Я хочу уехать на лето.
отдых - для меня целая жизнь!" Наконец ему стало все понятно. Он молчал,
охваченный гневом, чувствуя, что все его планы рушатся. Значит, нет ни
малейшей надежды устроиться осенью на приличную работу. Осенью они только
приступят к опыту. Он еще раз взглянул на прибор. Через три месяца они не
подвинутся ни на шаг по сравнению с сегодняшним днем. А эти три месяца
были для него равносильны году.
твердо, что Хэвиленд и не догадывался о бушевавшей в нем ярости.
университета. Заработайте немного денег. Я рассчитывал совсем запереть
лабораторию, но если вы пожелаете время от времени приходить сюда, чтобы
немножко покопаться, - пожалуйста.
бледность Эрика, холодную ярость в его взгляде и ощутил внезапно животный
страх.
него не хватит силы совладать с ним. Но открытого вызова не последовало -
все улеглось, и мгновение спустя Хэвиленд уже недоумевал, что, собственно,
его так испугало. Только воспоминание об этом ощущении долго еще
преследовало его, и каждый раз Хэвиленд с неприятным чувством думал о том,
что в тот напряженный момент он обнаружил в себе внутреннюю слабость.
вас есть еще какие-нибудь вопросы?
чудовищным преступлением, что он даже удивлялся, как у Хэвиленда хватило
дерзости смотреть ему в глаза. Эрик сейчас был способен задушить его и с
трудом заставил себя сдержаться.
ничего не видя и не замечая, - его душила злоба.
подчас, сам того не сознавая, даже жесток. Несколько раз он готов был
бросить занятия и бежать к Сабине в магазин, чтобы поделиться с ней своим
горем. Больше всего от этого страдает она, говорил он себе. Ей будет еще
тяжелее, чем ему. Он увидится с ней вечером, у себя на квартире, и к тому
времени придумает, как бы помягче сообщить ей о случившемся, хотя,
откровенно говоря, он сам отчаянно нуждался в ее утешении.
каждый вечер. Она приходила прямо с работы, и они вместе готовили себе
обед. Иногда, позвонив домой, что будет ночевать у подруги, она оставалась
до утра.
были бы шокированы, но я все-таки не могу сказать им правду.
условлено, должен был купить продукты. Как быстро они привыкли называть
"домом" чужую квартиру, где им предстояло прожить всего несколько дней!
Выйдя из кино, они говорили: "Пойдем домой и выпьем кофе". По телефону они
спрашивали: "Когда ты придешь домой?" Это слово им было необходимо, и они
старались произносить его как можно чаще.
помещалась кухня, поставил на огонь две кастрюльки с водой и стал чистить
картошку. Света он не зажигал.
дверь, чувствовалось веселое возбуждение, и темные комнатки, казалось,
сразу ожили. Она тихонько засмеялась и, закрыв за собою дверь,
прислонилась к ней спиной, чтобы лишнюю секунду насладиться радостью
предвкушения.
хотелось смотреть на нее. Он кончил чистить картошку и стал тщательно
собирать очистки в бумажный пакет.
спиной послышались приближавшиеся шаги. - Почему ты не зажег свет? -
спросила она.
готов.
ты забудешь об этом.
знаешь, какое покупать. - Сабина прошла в крошечную ванную. Плеск воды
заглушил ее слова, потом она мечтательно сказала: - Когда-нибудь мы купим
клубники, положим сверху сбитые сливки, а сверху еще клубники, а сверху -
сбитые сливки и съедим все сразу.
озабоченным.
можем себе позволить.
озабоченного взгляда. - Эрик, что с тобой?
действуют мне на нервы, - прибавил Эрик, пытаясь смягчить свой вызывающий
тон.
ванную. Вернувшись, она медленно подошла к нему, в голосе ее была ласка и
озабоченность.
выпить содовой воды.
на деньги, в самом деле!
нужно мне это паршивое кино! Не хочу я кататься на автобусе! Эта содовая
вода мне в горло не полезет! Я тебе скажу все честно, Сабина. Нам придется
ждать еще целый год.
спокойнее, но ожесточение снова овладело им. Он шагал взад и вперед по
комнате, бестолково и яростно размахивая руками. Вдруг он удивленно
поглядел на свои руки и вспомнил, что точно так, бывало, жестикулировал
его отец. Мальчиком Эрик в такие минуты стыдился отца - он казался ему
каким-то совсем чужим. Но сейчас Эрик увидел себя таким же, каким запомнил
отца, - униженным, ожесточенным, молчаливо проклинающим судьбу, так сурово
обошедшуюся с ним. Мысль о том, что его ждет такой же бесславный конец,
была Эрику невыносима. Нет, он не допустит, чтобы жизнь осилила его.
Зашелестела бумага - Сабина разворачивала свертки. Положив в кастрюлю
сосиски, она обернулась.
сказать спасибо. Это значит, что еще целый год придется тянуть эту
проклятую жизнь - ходить по улицам и видеться только вечером, по субботам.
Разве могу я допустить, чтобы ты терпела все это еще столько времени?
Честное слово, Сабина, просто не могу!
нее глаз, но она упорно молчала.
она наконец. - Так сложились обстоятельства, и мы с ними примирились,
верно?