Векслер обвел вопросительным, да при этом еще и немного насмешливым
взглядом обступивших его столик инспекторов. - По-вашему, это можно
назвать плагиатом?
существовало, - заметил другой.
что к тому моменту, когда в руки Пикассо попала майка моего напарника,
он думал о новом стиле, который, по сути, уже существовал в его
сознании. Но по какой-то причине Пикассо все еще не решался совершить
революцию в искусстве. Возможно, он сомневался, будут ли оценены по
достоинству его творческие поиски. Изображение же, которое Пикассо
увидел на майке, убедило его в том, что медлить далее нельзя. Само
собой, Пикассо не знал, что майка попала к нему из далекого будущего,
поэтому, увидев ее, он, скорее всего, решил, что идея кубизма витает в
воздухе, и если не он, то кто-то другой непременно реализует ее в самое
ближайшее время. Вот и все, - Векслер показал слушателям открытые
ладони, словно хотел продемонстрировать, что он ничего от них не утаил.
- Но если бы не Славик, то не исключено, что первая картина в стиле
кубизма появилась бы двумя-тремя годами позже.
инспектор, державший в руке сандвич с тунцом, который он даже не
надкусил. - История искусства могла пойти иначе, не продемонстрируй
Пикассо публике свои картины, написанные в новом стиле, в 1907 году.
оставалось только несколько чаинок, прилипших к стенкам.
временной спирали и не научись прыгать с одного ее витка на другой.
Должно быть, у каждого из нас имеется история, о которой он не очень-то
хочет распространяться, - Векслер обвел строгим, придирчивым взглядом
столпившихся вокруг его столика инспекторов Департамента контроля за
временем. - Порою мне кажется, что если всех вас как следует
порасспросить, то сыскался бы и тот голубь, что принес благую весть Деве
Марии.
принялись изучать рисунки на потолке бара.
ДЕЛО О КАРТИНАХ ВАН ГОГА
Глава 1
волшебной, кажущейся почти невозможной голубизной, для которой Винсент
давно уже подбирал краски.
табурете сторож, старик с неизменной потухшей трубкой в углу рта.
Сен-Поль-де-Мозоле. Собственно, он почти все время дремал, сидя на
низком неокрашенном табурете, оперевшись спиной о выбеленный столб. Его
фигура являла собой некий сакральный символ, не понятный никому, кроме
обитателей приюта, у каждого из которых при одном только взгляде на
старика Божеле пропадало само желание пересечь черту, отделяющую
территорию приюта от мира, лежащего за воротами. За те пять лет, что
Анри Божеле исполнял обязанности сторожа в приюте, у него ни разу не
возникло непонимания с кем-либо из больных.
створки ворот стоял только его табурет.
понимании отсутствие старика Божеле на обычном месте было равносильно
тому, как если бы таинственным образом исчезли сами ворота.
Металлическая решетка качнулась на петлях, тихо пропевших свою короткую
скрипучую песню, знакомую каждому, кто хотя бы раз выходил за ворота.
Божеле нет и там.
проезжал. А чуть дальше, всего в нескольких метрах от обочины,
начиналось поле, засаженное подсолнухами.
крошечными оранжевыми цветками, окаймленные широкими ярко-желтыми
лепестками, сидели на упругих зеленых стеблях, сгибающихся под этой
тяжестью, и плавно качались из стороны в сторону, когда над полем
пролетал легкий, едва ощутимый вздох ветра.
над полем облака. Созданное самой природой сочетание голубого, желтого и
белого цветов было настолько великолепным, что у художника на мгновение
перехватило дыхание. Голова закружилась, а в ушах послышался слабый,
отдаленный, протяжный звон, похожий на комариную трель. Перед глазами
поплыли, накладываясь друг на друга, словно мазки, положенные широкой
кистью, фрагменты картин, которые Винсент только собирался написать.
него всякий раз перед тем, как приняться за новую картину. Прежде
Винсент полагал, что это удивительное состояние даровано ему богом,
который, выбрав его в качестве посредника, предоставил ему чудесную
возможность не просто запечатлять удивительные моменты окружающей его
реальности, но раскрывать при этом внутреннюю суть предметов и образов,
которые для подавляющего большинства людей чаще всего оставались
невидимыми. Но врачи в приюте объяснили ему, что это не так. Посещающие
его видения вовсе не божественное откровение, а всего лишь плод его
больной фантазии. Поэтому, если он хочет чувствовать себя здоровым, ему
следует бороться с видениями, гоня их прочь всякий раз, как только они
попытаются овладеть его разумом.
врачи. С тех пор, как он оказался в Сен-Поль-де-Мозоле, художник и в
самом деле стал чувствовать себя лучше. И, хотя видения посещали его все
реже, он нарисовал много новых картин, перенося на холст то, что уже
было явлено ему когда-то. А одну из картин, "Красную виноградную лозу",
даже удалось продать. Купила ее дама, которую пригласил в приют один из
врачей, предложив ей взглянуть на картины Винсента. Даму звали Анна Бош,
и заплатила она за картину Винсента ровно четыреста франков. Винсент был
на седьмом небе от счастья. "Красная виноградная лоза" оказалась первой
картиной, которую ему удалось продать. Кроме того, что теперь у него
имелись деньги, необходимые для покупки холста, красок и кистей, сам
факт продажи свидетельствовал о том, что есть люди, которым удалось
увидеть в картинах Винсента то, что он пытался до них донести.
пеньковую трубочку на тонком прямом чубуке, он аккуратно набил ее
табаком и, сунув в угол рта, не спеша раскурил. Выпустив из уголка рта
струйку сизого табачного дыма, Винсент вновь посмотрел на поле
подсолнухов.
улыбка. Полуприкрыв глаза, Винсент задумался о чем-то своем. Время от
времени он подносил к губам трубку и делал глубокую затяжку.
в трубке не выгорел весь табак.
неторопливо зашагал в сторону поля.
в море подсолнухов, наполненное тихим шелестом листвы и тяжелыми,
дурманящими запахами летнего полдня, смешавшего воедино ароматы сухой
земли, подвядшей на солнце листвы, пыльцы, слетающей с оранжевых рылец
миллионов крошечных цветков, и еще что-то, напоминающее о пчелином улье,
соты в котором полны меда.
идет. Он просто прокладывал себе дорогу среди стеблей подсолнухов. Время
от времени, ладонью прикрывая глаза от острых солнечных лучей, он
поглядывал на небо, как будто надеялся, что оттуда, сверху, ему будет
явлен знак, узрев который он наконец-то поймет, верным ли путем
движется.
сторонам. Причина его удивления крылась в том, что когда Винсент
пробирался среди подсолнухов, видя вокруг себя только безбрежное
желто-оранжевое, слегка колышущееся полотно, он почти поверил, что поле
это никогда не кончится, поскольку оно и есть весь мир. И, вопреки
расхожему мнению, жизнь - это тоже поле, которое каждому надлежит
перейти.
крышей, чуть покосившийся сарай, хлев с распахнутыми воротами и
истоптанный скотиной двор были обнесены изгородью из двух длинных
параллельных жердей, перекинутых от столба к столбу.
Влодавец Леонид
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Майер Стефани
Березин Федор
Апраксина Татьяна