миновал темную комнату и бар - задержался у стойки, чтобы отдать вторую
половину купюры, - и вышел на залитую солнцем Телеграф-авеню. Мне пора
было найти Уолтера Серфейса, детектива, который вел дело Стенханта после
меня. Он мог оказаться еще одним протеже Фонеблюма, а мог и не оказаться,
в любом случае я мог получить несколько интересных ответов, если только
подберу нужные вопросы и смогу удерживать дверь ногой достаточно долго,
чтобы успеть задать их.
машине, но, притормозив у телефонной будки, я пошарил на полу в поисках
мелочи и не обнаружил ничего, кроме нескольких пустых конвертов из-под
порошка и ручки-антиграва, которую вытряхнул у меня из кармана кенгуру.
Сначала я решил было остановиться у одного из магазинов на Телеграф-авеню
и разменять сотню, но потом плюнул и поехал. Если уж частный детектив не
сможет завалиться без предупреждения к другому частному детективу, то кто
еще сможет?
квартала портовых складов. В таком квартале невольно оглядываешься на
машину, оставляя ее даже на минуту, и, если у тебя есть хоть малейшее
сомнение в том, что ты как следует запер ее, ты возвращаешься через дорогу
проверить. Судя по виду квартала, Фонеблюму пришлось перекопать справочник
в поисках частного инквизитора в еще более отчаянном положении, чем я.
Логично. Фонеблюм ценил отчаяние, когда ему удавалось найти его, - а когда
не удавалось, создавал его сам.
что, учитывая местопребывание Серфейса, было приятным сюрпризом. Однако за
дверью не оказалось ничего, кроме крошечной комнатки, и женщина сидела,
положив ноги на единственный стол. Офис был меньше моего, более грязный и
убогий. Сравнивая его офис с моим, я уже знал, что, увидев Серфейса, буду
искать на его лице схожие черты.
скорее второе. Она посмотрела на меня и убрала ноги со стола, оставив
следы на его пыльной поверхности.
стол фотостат.
покрытого не меньшим слоем пыли, чем стол.
вашу просьбу. Зайдите через пару дней. Неделю назад вы бы очень
пригодились.
принимает посетителей. Надеюсь, вы понимаете это.
расспросов. Я решил, что она довольно давно связана с инквизицией.
и дальше, когда он поправится.
себе нового объекта, а голос становился все тише и невнятнее.
правах, что стол или телефон: то, что произошло неделю назад, лишило их
троих смысла, и с тех пор они только покрывались пылью.
Почему бы вам не отвести меня к нему - заодно убедитесь, что с ним все в
порядке. Зачем вам оставаться здесь?
вслух. Потом глянула на меня: - Ему очень плохо.
- Послушайте. Уолтер занимался важным делом, когда его ранили. Он пытался
помочь человеку, который нуждался в помощи. И нуждается до сих пор. Если я
могу переговорить с ним - хотя бы несколько минут, - возможно, я смогу
продолжить с того места, на котором его прервали.
заморожен, к тому же утверждать, будто Серфейс помогал ему, можно было
лишь с большой натяжкой. Однако я сказал именно то, что хотела услышать
его подруга.
моей помощью пальто, она старалась не касаться меня, чтобы не испачкать
пылью.
облезлого зеленого дома и обернулась с крыльца - я помахал ей в ответ.
Когда дверь за ней закрылась, я достал из бардачка зеркальце и принял
понюшку; Потом пошел следом.
даже, что, сними я плащ, она подхватила бы его и повесила на вешалку.
Когда мои глаза привыкли к полумраку, я тут же пожалел об этом: квартира
напоминала хлев. И запах соответствующий. Серфейс или его дама держали
животное и не меньше недели не потрудились чистить за ним помещение. Дом
отчаянно нуждался в проветривании. Я мог бы простить их, но мой нос -
никак. Недавняя понюшка обострила обоняние до предела, и я боялся, что не
смогу разговаривать с Серфейсом без гримасы. Поэтому я достал сигарету.
Женщина увидела это и выкопала из-под груды старых газет потемневшую
пепельницу.
двуспальная кровать. Единственный свет исходил от телевизора, настроенного
на музыкальный канал: аквамариновые треугольники вели бесконечный танец на
полупрозрачном фоне. Бело-голубой отсвет от экрана падал на темный силуэт,
распростертый на кровати.
оторвал от подушки темное лицо, я понял, что у нас с Уолтером не так много
общих черт, как я надеялся или боялся. Животное в доме и Уолтер Серфейс
были одним лицом - обращенным шимпанзе. От удивления я на пару секунд
потерял голос, но в то же время я ни на мгновение не сомневался, что он и
есть тот, кто мне нужен. Его лицо казалось достаточно человеческим, чтобы
на нем читалась боль, помноженная на знание того, что замечает редко кто
из людей, не говоря уж об обезьянах. Будь он человеком, я бы определил его
возраст где-то около пятидесяти, однако в обезьянах я не знаток.
неожиданно громко.
рукопожатием. От него разило. Должно быть, он делал все прямо под себя. Я
решил, что его подруга привыкла к вони так же, как привыкла к вопросам.
Любовь порой бывает более чем слепа.
облизнул губы и с шумом выдохнул через нос - Вы должны понять, мистер
Меткалф. Я не знаю вас и не знаю, что вам от меня надо.
нажал на пульт случайно, но, когда комната снова осветилась, в руке его
оказался пистолет. Чисто сработано.
нос. Пистолет смотрелся в его маленькой руке вполне уместно. - Я научу
тебя харкать кровью, - продолжал он. - Я сам научился этому неделю назад.
Вот и поделюсь теперь опытом.
Успокойся.
не хотеть больше. У меня пистолет - я и буду задавать вопросы. Имею
лицензию на то и другое.
колени.
Мне на ум пришли обезьяны, убивающие кенгуру, и, возможно, кенгуру,
убивающие овец. Да, эволюционная терапия доктора Тустренда - великое дело.
Она действительно вывела животных из джунглей.
Фонеблюма?
немного пришла в себя, но, увидев в руке Серфейса пистолет, снова упала
духом.
Маккарти Кормак
Пехов Алексей
Пехов Алексей
Белов Вольф
Конан-Дойль Артур
Майер Стефани