помчался к автобусу. Вокруг было пусто - насколько это возможно в живом
городе. По вылизанному тротуару шли, никуда не спеша, человек пять или
шесть. Машин было мало, и те тоже ехали как-то с ленцой, точно на экскурсии.
салон. Минус семь кредит-пунктов. Странно: он торопился на конвертер, чтобы
получить три крепа за рабочую смену, и ради этого тратил семь. А еще
возвращаться... Андрей не был .уверен, что приедет обратно, но в то же время
сомневался, что у него хватит сил усидеть дома, - когда здесь его ждет такая
большая спальня и такой прозрачный пеньюар...
глаз со смотровой башни, потом она переместилась вбок и вскоре растаяла в
молочной дымке.
собой, заглядывал Гертруде под юбку, и снова подумал о том, что до башни они
с Леной могли бы добраться гораздо проще. Им же почему-то понадобилось
учесать к самой кольцевой, и оттуда тащиться обратно.
но как только он спустился на другой стороне, в мозгу будто что-то
переключилось.
ничего экстраординарного в Тотальной Демократической Республике не
произошло. Народы достойно отметили весенний День Единения и начали
готовиться к следующему, зимнему.
темного непричесанного леса появились первые блоки - четверки высотных
зданий, пугающие своей нарочитой железобетонной схожестью.
краски и главное - разрешение, он бы превратил эти дома в произведения
искусства. "Ну, пусть и не искусства", - оговорился Андрей. Дом - не
картина, его вверх ногами не перевернешь. И все же так будет веселее.
ведь не разрешат же".
свободных мест в вагоне, как всегда, не оказалось. Через полчаса он уже был
возле помойки, которая после праздника украсилась грандиозными отвалами
мусора. Барсику и его собратьям предстояло все это переработать - не считая
штатных ежедневных поступлений.
операторов и самого Чумакова. Андрей почувствовал неладное - бригадир к
бакам без причины не спускался. Значит, был особый повод.
Тот поджал губы и провел в воздухе указательным пальцем: два раза,
крест-накрест.
видел? Работы по горло. А ваш не справляется.
обещал Барсику краску. Он замазал бы этот злополучный номер, и тогда Барсик
обязательно поправился бы, и...
начал выкручивать винты. Андрей не сразу сообразил, что это значит. Когда он
понял, к баку уже привинчивали новую бирку - с новым номером. С новым
именем.
маленькие, в ведре умещаются. Хочешь посмотреть? Жуть! А этого мясорубкой...
Ребята там налаживают. Ну, и ножи поточат, чтоб быстрее. Вж-ж-жик!.. И все.
Так что если проститься желаешь, последнее слово, или еще чего - сейчас
самое время.
кстати, на брудершафт я с тобой не пил.
больше?
садист поганый.
последнюю бутылку лимонада и, отпив половину, вылил остальное Чумакову под
ноги.
запоминая его навсегда.
- Андрей успел воскресить в памяти и свой приход на конвертер, и пакеты, без
которых вначале не обходится ни один оператор, и первую пачку печенья,
съеденную возле бака, и свои беседы с Барсиком. Сможет ли он так же
откровенно поговорить с кем-нибудь еще? Андрей сомневался. Поднявшись на
поверхность, он миновал проходную с символическим турникетом и вышел к
свалке.
Водители тряслись в своих кабинах и иногда, съезжаясь ближе, перебрасывались
короткими фразами. Внизу, под бетонным основанием, трудились, переваривая
отходы, искусственные существа. На конвертере ничего не изменилось. Только .
Барсика убили.
заняться, Андрей стал рассматривать рекламные плакаты. Каким-то чудакам
взбрело в голову призывать черов к покупке особо мягкой туалетной бумаги и
высокоинтеллектуальных зубных щеток.
предназначены для пассажиров обычной электрички, которая здесь не
останавливается, но слегка притормаживает. Скучающие граждане зацепятся
взглядом за голую девичью задницу или девичий же разинутый рот и, не
исключено, приобретут - кто бумагу, а кто щетку. В зависимости от
потребностей.
гуманитарной службой, а она подобных излишеств не предусматривала.
раздался протяжный автомобильный сигнал. Андрей покрутил головой - кроме
него, на станции никого не было, лишь у конвертера топали несколько
освободившихся операторов.
узкой трехполосной дороге за полотном линейки стояла черная машина с алыми
сердцами на дверях и капоте. В марках Андрей не разбирался, но, судя по
форме, это было что-то дамское и весьма изысканное. И, наверно, безумно
дорогое.
нога безо всяких признаков юбки, затем все же юбка, под которой мелькнуло
что-то белоснежное и ослепительное, и наконец остальное - тонкая ручка,
талия, грудь, лицо.
делать? Я довезу.
не изменишь. Он мог бы сочинить какую-нибудь историю - например, что ходил
на конвертер из любопытства, но это уронило бы его достоинство еще ниже. К
чему валять дурака? Надо подойти и признаться: "да, я чер". Авось небо на
землю не упадет... Признаться и проехаться в шикарном автомобиле, если уж
предлагают. Хоть раз в жизни.
робко, но с каждым шагом все смелее и смелее. Когда нечего терять, нечего и
бояться. Останавливаясь у открытой дверцы, Андрей уже улыбался.
называется...
дружелюбно.
девушка, автомобиль и Андрей никак не увязывались. Был среди них и
сменившийся Новиков. Андрей помахал ему рукой и, обойдя машину, утонул в
спинках-подушках-подлокотниках.
рванула вперед. Где-то у самого уха взвизгнули колеса, и машина, оставив
позади тучу оранжевой пыли, вылетела на среднюю полосу.
интересно, какое из этих удовольствий она попробовала раньше. Ответить
определенно он не смог, зато окончательно понял, что автобус Гертруде без
Каменистый Артем
Доставалов Александр
Андреев Николай
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Майер Стефани