АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Никаких веществ, - я демонстративно развел руки в стороны. - У нас все
в порядке. Фрэндз, андэстэнд? Ну что, мы пойдем?
- Так стоять, - приказал он. - Сейчас комендатура и протокол, потом
свобода.
Второй солдат вышел из машины и начал педантично обыскивать меня. Не
найдя ничего подозрительного, он занялся Ксенией. Увидев, как он ее лапает,
я закусил губу. Это была не ревность, а нечто гораздо более жгучее. Если бы
так обошлись с девушкой Куцапова, он бы, наверное, не стерпел. А я ничего, я
выдержу. Потому что у них есть маленькие красивые автоматы. И потому что я
тряпка.
- Мадам не может жить без телевизора? - насмешливо поинтересовался
ооновец, поигрывая дыроколом.
- Я официальное лицо! - опомнился я. - Свяжите меня с Николаем
Трофимовичем из Восточного сектора.
- Сожалею, - солдат отрицательно качнул головой.
- Тогда с мистером Ричардсоном. Я требую!
- Требовать не надо. Паспорт нет - нарушение режима. Сейчас комендатура.
К нам подъехал бронированный грузовичок, также выкрашенный в
нежно-голубой цвет. Сзади открылась широкая дверь, и из кузова выпрыгнули
двое в черных рубахах. На плечах у них висели знакомые автоматы Калашникова,
а их рукава, несмотря на прохладную погоду, были закатаны до локтей. "Под
эсэсовцев косят, - решил я. - Это могут быть только наши".
Молодчики затолкали нас в машину и подошли к ооновцам. Они перебросились
краткими репликами, дружно захохотали и снова разделились на две пары:
голубую и черную. Первая уселась в джип, а вторая направилась к нам.
- Подожди! - крикнула Ксения солдату в берете. - Пульт отдай, зачем он
тебе?
- Извиняйте, - оскалился тот и бросил ей дырокол.
Дверь тут же захлопнулась. Мы очутились внутри металлической коробки с
жесткими лавками по бокам и крохотной зарешеченной лампочкой на потолке. В
кузове было нестерпимо душно, пахло блевотиной и застарелой мочой.
Дверь снова распахнулась, и к нам присоединился один из
чернорубашечников. Он устроился в противоположном торце и два раза хлопнул
по стенке. Двигатель заурчал, и грузовик медленно тронулся.
- Здесь недалеко, - зачем-то сообщил "эсэсовец".
- Ты русский?
- Какая разница?
- Рукава хоть отверни, не позорься!
Он закурил и начал насвистывать. Машина наехала на какой-то камень, нас
подбросило, и боец закашлялся. Когда он задрал голову к лампочке, я успел
рассмотреть его морду. Бойцу не было и двадцати.
- Мамка не ругает, что родину продал?
- Где ты ее видишь, родину? - огрызнулся он.
Ксения ткнула меня ботинком и сказала:
- Отстань от него. Лучше подумай, как нам включить телевизор.
Я нахмурился, соображая, что она имеет в виду, и Ксения показала глазами
на дырокол.
- Это надо сделать до комендатуры, там кино не любят.
Боец тревожно зашевелился, пытаясь расшифровать наш разговор.
- По пути из машины в комендатуру не успеем, - продолжал я. - Зрители
набегут. А здесь... Я не представляю, куда... то есть где его смотреть.
- Где-где... Откроем передвижную киноточку. Каскадеры хорошо
зарабатывают.
- И часто сворачивают себе шею.
- Это лучше, чем всю жизнь... смотреть рекламу.
- Пожалуй, да. Где экран установим?
- Сзади.
- Заткнитесь там! - не выдержал солдат.
- Как скажешь. А скоро на месте будем? - поинтересовался я.
- Считай, уже приехали.
Мы с Ксенией переглянулись.
- Ноги не сломай, - прошептала она.
Задняя стенка грузовика мгновенно исчезла, и в глаза ударил яркий свет.
- Что это? - испуганно воскликнул конвоир, вскакивая с места.
Я встал на самый край пола. За ним неслась дорога - слишком быстро, чтобы
прыгать.
- Стрелять буду, - неуверенно предупредила черная рубашка.
- Он может, - сказала Ксения.
- Да.
Пуля от этой твари или раздробленные кости, ничего себе альтернатива! Или
всю жизнь "смотреть рекламу". Ну уж нет.
Я развернулся спиной к дыре и, взявшись за скамейку, опустил ноги на
летящий асфальт. Поймать скорость и побежать за машиной не удалось, и я
потащился по асфальту как куль с песком. Подтянуться и залезть обратно я не
мог - пальцы соскальзывали с гладкой доски, а больше уцепиться было не за
что.
Я смотрел вниз, с ужасом понимая, что долго не продержусь, а в голову
лезло совсем не то, что нужно. Узелки. Кажется, часть из них развязывается.
Она сказала, что машинку у Алены забрали. Кто? Некому. Ксения не возражала,
чтобы машинка осталась у Алены. И она... знала это заранее. Почему Ксения не
могла отдать ей свою, ведь ее машинка лучше, без трехчасовой погрешности.
Зачем я им нужен? Кого я играю в этом безумном представлении?
- Ну что же ты? - прокряхтел я. - Давай за мной!
- Отпусти лавку, а то руки здесь останутся!
Я не собирался прыгать, но пальцы сорвались сами. Я по инерции покатился
за грузовиком, и мокрый, весь в мелких трещинках асфальт завертелся вокруг,
врезаясь то в грудь, то в спину. Ожидание очередного удара растягивалось в
вечность, и каждый раз я успевал побеседовать со всевышним, исповедаться в
грехах и попросить о милости.
Через пятнадцать или пятьсот вечностей - кто их считал! - смертельная
карусель наконец остановилась. Я лежал на дороге и гадал, осталось ли в моем
организме хоть что-нибудь целое. Потом приподнялся и сел - было очень
больно, но мне это все же удалось. Впереди я увидел Ксению. Она дышала, и
одно только это сделало меня счастливым. Ксения подняла голову и часто
заморгала. Ее левая щека была обезображена большой ссадиной, на которую уже
налип песок. Она тронула подбородок, и уставилась на свои окровавленные
пальцы.
- Лицо? - с ужасом спросила она.
- Пустяки.
Я поднял Ксению на ноги и начал отряхивать.
- Смотри! - крикнула она.
Сзади двигался белый фургон. Он развернулся боком, и на его кузове я
прочитал: "Москарго". Рядом с ним давилась плотная очередь столкнувшихся
автомобилей. В начале цепочки лежала бесформенная жестянка желтого цвета.
Такси.
- А ты говорил, гелиоплан.
Кусок голубой обшивки принадлежал, конечно, не самолету. Но откуда я мог
знать, что лист брони, свалившийся перед нашей "Волгой", прилетел из
будущего?
Единственная машина, не пострадавшая в аварии, медленно отъехала в
сторону и, свернув на перекрестке, умчалась прочь. Это был... ярко-красный
"ЗИЛ-917". Но почему он повернул? Он должен либо поехать прямо, либо
врезаться.
- Значит, все произошло из-за нас, - сказал я. - Ты специально выбрала
эту дату?
- У меня не было времени.
На нас стали обращать внимание, и мы доковыляли до тротуара.
- Снимем в гостинице номер, - предложил я. - Перемажемся йодом,
отлежимся. У меня еще остались деньги. Наши нормальные деньги.
- Нельзя, завтра четверг.
- Будем перемещаться по полдня назад до тех пор, пока раны не заживут.
- Хорошая идея. Ты делаешь успехи.
- Мы теперь знаем, с чего все началось. Мы сможем не откорректировать
аварию, а вычеркнуть ее совсем. - Сказав это, я внимательно посмотрел на
Ксению.
- Правильно, - согласилась она.
- Мы предотвратим все это безобразие, не вмешиваясь в прошлое: просто не
позволим нас арестовать там, в две тысячи шестом.
- Да-да, - ответила она невпопад.
- Ксения... я тебе не верю.
Она поняла сразу. Она не пыталась уйти от ответа, хотя могла бы, ведь я
стал ее заложником - ее и проклятого дырокола.
- Немудрено, что ты догадался. Все пошло кувырком, ты и сам видишь. Никто
не предполагал, что операция закончится так плачевно. Надеюсь, в этом ты не
сомневаешься?
- Кто вы такие?
- Ты ведь в штабе служил, да, Миша?
- Мы встретились не случайно.
- Разумеется. Ты помнишь, что означает гриф "три нуля"?
- Наивысшая степень секретности.
- Там, где я работаю, на документах ставят не три нуля, а четыре. Можешь
представить, что это такое?
- С трудом. О вашей конторе не знает никто. В принципе вас вообще нет.
- Нас не существует даже для президента. И ты требуешь, чтобы я тебе
открылась.
Мы дошли до узкой улицы, застроенной панельными семиэтажными домами.
Здесь было не так людно, и мы остановились отдышаться. Ксения протянула мне
свою сигарету.
- Ты здорово придумал насчет вечной среды. В четверг нам соваться
нежелательно, - проговорила она, морщась от боли. Кровяная корка на ее щеке
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 [ 27 ] 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
|
|