Чтение 27–й страницы книги ~Белая роза~

- Иди, - велела она. - Смотри. Думай. И надейся. Скоро ты где-нибудь
отыщешь нить.

Глава 22
РАВНИНА СТРАХА

Пришли наконец те, кто бежал из Ржи на трусливом летучем ките. Мы
выяснили, что Взятые с равнины все же выбрались и буйствовали теперь из-за
того, что уцелел лишь один ковер. Атака будет отложена до той поры, пока
ковры не заменят. А из всех волшебных предметов ковры-самолеты - одни из
самых сложных и дорогих. Полагаю, Хромой долго будет объясняться перед
Госпожой.

Я привлек к разросшемуся проекту Одноглазого, Гоблина и Молчуна. Я
переводил. Они выискивали подлинные имена, сводили их в таблицы. Зайти в мою
комнату стало почти невозможно. А жить в ней - тем более, потому что Гоблин
и Одноглазый здорово поцапались за пределами Душечкиной безмагии. И теперь
постоянно держали друг друга за глотку.

У меня начались кошмары.

Как-то вечером я поставил перед колдунами задачу: отчасти потому, что
нового курьера так и не было, отчасти - чтобы они меня с ума не свели.

- Возможно, мне придется покинуть равнину, - сказал я. - Не сможете вы
что-нибудь сотворить, чтобы я не привлекал особого внимания?

Они начали задавать вопросы. Я отвечал честнейшим образом. Они так хотели
отправиться со мной, словно поход на запад уже был установленным фактом.

- Черта с два вы со мной пойдете, - отрубил я. - Тысяча миль этакого
дерьма? Да я тогда покончу с собой, еще не выбравшись с равнины. Или кого-то
из вас прикончу. Эта, мысль уже приходит мне в голову.

Гоблин пискнул, изображая смертельный ужас.

- Подойдешь ко мне хоть на десять футов, - предупредил Одноглазый, - в
ящерицу превращу. Я фыркнул:

- Ты еду в дерьмо-то едва превращаешь. Гоблин закудахтал:

- У коров и цыплят получается лучше. Пользуйся лучше их навозом.

- Откуда в тебе столько слов, недомерок? - рявкнул я.

- Склочным он стал к старости, - заметил Одноглазый. - Рюматизьм,
наверно. Есть у тебя рюматизьм, Костоправ?

- Если он не уймется, то будет мечтать о ревматизме, - пообещал Гоблин. -
Мало мне с тобой разбираться. Но ты хоть предсказуем.

- Предсказуем?

- Как времена года.

Они опять взялись за свое. Я бросил па Молчуна умоляющий взгляд. Сукин
сын не обратил внимания.

На следующий день ко мне приковылял самодовольно ухмыляющийся Гоблин.

- Мы кое-что придумали. Костоправ. На случай, если ты надумаешь
прогуляться.

- И что?

- Нам твои амулеты понадобятся. Два амулета они подарили мне еще давно.
Один служил, чтобы предупреждать меня о приближении Взятых. Работал он
надежно. Второй амулет был, естественно, защитным, но он еще и позволял
нашим колдунам определять на расстоянии, где я нахожусь. По нему следил за
мной Молчун, когда Душелов послала нас с Вороном устроить засаду Хромому и
Шепот в Облачном лесу, в то время как Хромой пытался перейти на сторону
мятежников. Давно, далеко. Воспоминания юного Костоправа.

- Хотим внести несколько исправлений. Чтобы тебя нельзя было обнаружить
магически. Давай сюда. Потом придется выйти наружу, проверить их.

Я прищурился.

- Ты пойдешь с нами, - объяснил он, - чтобы мы могли попытаться тебя
найти.

- Да? А мне кажется, что это просто попытка выбраться за пределы
безмагии.

- Может быть. - Он ухмыльнулся. Душечке эта идея, однако, понравилась. На
следующий вечер мы с колдунами брели вверх по ручью, обходя Праотца-Дерево.

- Что-то он выглядит встревоженным, - заметил я.

- Во время стычки его задело заклятие Взятого, - пояснил Одноглазый. -
Ему очень не понравилось.

Дерево зазвенело. Я остановился, оглядел его. Должно быть, ему несколько
тысяч лет. На равнине деревья растут медленно. Что за истории он мог бы
поведать!

- Пошли, Костоправ! - позвал Гоблин. - Старик не разговаривает. - Он
скривился в своей лягушачьей улыбке.

Слишком хорошо они меня знают. Знают, что, когда я вижу нечто древнее,
тут же начинаю раздумывать, сколько оно повидало. Ну их всех к бесам.

В пяти милях от Дыры мы свернули от ручья на запад, в пустыню, где
кораллы особенно густы и опасны. Я полагаю, их там около полутысячи
разновидностей, сросшихся в почти непролазные рифы кричащих цветов. Выступы,
выросты, ветви кораллов взмывали ввысь футов на тридцать. Я всегда
поражался, как их ветер не ломает.

Одноглазый объявил привал на окруженном кораллами песчаном пятачке.

- Достаточно. Здесь мы будем в безопасности. Меня он не убедил. По дороге
за нами следили манты и стервятникообразные. А эти тварям я никогда не
доверюсь полностью.

Давным-давно, после битвы при Чарах, Отряд пересек равнину по пути на
восток. Я видел тогда ужасные вещи. И не могу избавиться от воспоминаний.

Гоблин с Одноглазым то склочничали, то занимались делом. Мне они
напоминали веселых ребятишек. Постоянно что-то ковыряют ради того, чтобы
руки занять. Я лег на спину и принялся глядеть на облака. И вскоре заснул.

Разбудил меня Гоблин. Он вернул мне амулеты.

- Теперь поиграем в прятки, - заявил он. - Мы тебе дадим фору. Если все в
порядке, то найти тебя не сможем.

- Замечательно! - возмутился я. - И долго мне тут бродить, неприкаянному?
- Но я просто скандалил. Дыру я найти сумею. У меня мелькнула мысль жестоко
разыграть колдунов и отправиться прямиком туда.

Но мы не в игры играем.

Я направился на юго-запад, к утесам. За западной тропой я спрятался в
роще неподвижных бродячих деревьев. Вылез я только после темноты и пошел в
Дыру, раздумывая, что же случилось с моими спутниками.

Придя на место, я перепугал часового:

- Гоблин и Одноглазый пришли?

- Нет. Я думал, они с тобой.

- Были. - Озабоченный, я спустился вниз, чтобы посоветоваться с
Лейтенантом.

- Пойди и отыщи их, - приказал он.

- Как?

Он посмотрел на меня как на недоумка.

- Оставь амулеты здесь, выйди за границу безмагии и жди.

- О... Ладно.

Я снова вышел и, чертыхаясь, побрел вдоль ручья. Ноги болели. Не привык я
к долгим прогулкам. Вот и хорошо, напомнил я себе. Надо привести себя в
форму, на случай, если судьба заставит в Весло пешком идти.

Я добрался до окраин коралловых рифов. - Гоблин! Одноглазый! Где вы?!

Нет ответа. Искать их я не собирался. Кораллы убьют меня. Я двинулся на
север, рассчитывая, что колдуны пошли в сторону от Дыры. Каждые несколько
минут я опускался на колени, надеясь засечь силуэт менгира. Менгиры знали
бы, куда эти двое провалились.

В один момент мне показалось, что краем глаза я замечаю блеск молний, и я
не раздумывая метнулся туда, думая, что там скандалит Гоблин с Одноглазым,
но, присмотревшись, понял, что это ярится буря перемен.

Я запоздало остановился, вспомнив, что ночью на равнине только смерть
торопится.

Мне повезло. Через несколько шагов песок стал рыхлым, неверным. Я присел
на корточки, понюхал горстку. Песок пах древней смертью. Я осторожно
отступил. Мало ли кто может поджидать там, в глубине.

"Лучше остановиться где-нибудь и подождать рассвета", - пробормотал я. Я
и сам не знал, куда меня занесло.

Я нашел несколько скал, чтобы защититься от ветра, немного сушняка для
костра и развел огонь. Костер нужен был не для тепла - ночь не принесла
прохлады, - а чтобы звери не приближались.

На равнине огонь имеет символическое значение.

Когда костер разгорелся, я обнаружил, что это место использовали и до
меня. Скалы почернели от копоти. Вероятно, местные дикари. Они кочуют
небольшими стаями. Мы с ними почти не общаемся - битвы мира их не
интересуют.

На втором часу меня сморило, и я заснул.

Кошмар нашел меня. Не защищенного безмагией и амулетами.

Явилась она.

Столько лет прошло. Последний раз она объявила мне об окончательном
поражении своего мужа под Арчой.

Золотое облако, как пылинки, танцующие в солнечном луче. Кажется, что ты
бодрствуешь во сне. Спокойствие, и одновременно страх. Невозможность
пошевелиться. Знакомые симптомы.

В облаке показалась прекрасная женщина, женщина-мечта. Та, которую
надеешься встретить когда-нибудь, зная, что не встретишь. Не припомню, что
было на ней надето, да и было ли хоть что-то. Мой мир сжался до ее лица и
ужаса, им внушаемого.

Улыбка ее не была холодной. Давным-давно, по каким-то своим причинам, она
заинтересовалась мной. Подозреваю, что часть этой привязанности сохранилась
с течением лет, как любовь к давно сдохшей собаке.

- Лекарь. - Шелест камышей у реки вечности. Шепот ангелов. Но она никогда
не могла заставить меня забыть реальность, рождавшую этот голос.

И соблазнить меня - обещаниями или собой - у нее тоже не хватало
дерзости. Возможно, поэтому я полагаю, что она привязана ко мне. Используя