но вполне обошлись бы и без нее. Да и вообще погода на глазах портилась,
усиливался ветер. Еще штормов нам не хватало...
безупречной осанкой, волевое лицо, густая рыжая борода с проседью,
пронзительные серо-голубые глаза. В общем, на предводителя тянет. Его, вместе с
остальными членами экипажа шхуны "Путь", Сварог выпустил из сарая с решетками
на окнах и с замком на двери. Сарай-то и служил местной "губой", помещением для
временного содержания, на которой перевоспитывались нарушители режима. Строение
было рассчитано человек на двадцать, в него же набили около полутора сотен
мореплавателей.
будете, мастера хорошие?
рыжебородый предводитель. Поклонился.
на окнах, - сказал он утвердительно. После чего спросил: - Мы можем вернуться
на наш корабль?
шхуна там покачивается, ну-ну... А не объясните ли вы мне, таинственный
незнакомец, каким это образом вы всей командой угодили в плен?
питьевой воды. Наши запасы иссякали.
был спущен?
куда никто никогда не приходил.
изгонявшихся официальной церковью и уходивших в ничейные земли, о колонистах,
высадившихся на берегах Запретных земель да там и оставшихся.
Угодной Всем Четырем, - сказал рыжебородый.
ли, освобождаться из неволи, мастера пленники...
не потопили парусник или не расстреляли захваченный экипаж. Попытка захвата
базы места не имела, сами приплыли, сами сдались, сопротивления не оказывали.
На сей счет четкая инструкция отсутствовала, поэтому комендант угольного
царства решил не принимать самостоятельных решений. На то есть начальство, и
оно вот-вот прибудет. А мы люди маленькие...
кивнул и, войдя в сарай, сообщил:
воину-освободителю, со слезами радости и словами благодарности. И как вроде бы
долженствовало измученным заточением невольникам. Нет, они проходили мимо, лишь
задевая взглядом, словно по скучному пейзажу. Создавалось впечатление, что они
математически просчитали появление Сварога в оное время в оном месте с
погрешностью, стремящейся к нулю.
что женщины в юбках, мужчины в штанах, а дети обоего полу в длинных рубахах. И
через одного - рыжеволосые. Что наводило на мысли.
Указующий Путь.
ранга.
"доставить им приятные минуты". Но секундами раньше, до того, как кап-два
Сварог дал ответ, к Брозу подошла симпатичная молоденькая девчушка с волосами
цвета спелой пшеницы, обвила за руку, прислонилась щекой к плечу. "Дочь. Или
очень молодая жена", - подумалось Сварогу.
маскапу броненосце кипела вовсю. И ведь, что приятно, все были при деле - даром
пропадал на Земле Сварогов талант командира! Гидернийско-тоурантская бригада
под командованием боцмана Тольго перегружала уголь: на лебедках опускали в
трюмы барж мелкоячеистые сети, нагребали черное золото, заводили на броненосец
и ссыпали в трюмы. Отряд исключительно тоурантских мстителей,
предводительствуемый Рорисом и составленный наполовину из подростков, открывал
кингстоны и топил баржи, уголь с которых на "Адмирала" явно не влезет. Клади с
женщинами облегчала базу на провиант, набивая закрома "Фраста" совсем уж до
отказа... И, между прочим, еще одна работа проводилась на отдыхающем от морских
просторов корабле. Броненосец лишали прежнего названия, названия ненавистного и
к тому же утратившего всякую полезность. Лишали не столько распоряжением
Сварога, сколько, как предполагал маскап, инициативой дожа Тольго, выражающего
пожелания клаустонцев, - инициативой, несомненно поддержанной Пэвером, который
сильно не любил конкретного исторического деятеля, адмирала Фраста. Два матроса
болтались в "беседках", сооруженных из доски и веревок, и шуровали кистями:
один закрашивал прежнее, другой ниже выводил новое название. Второй работал без
трафаретов и линеек, пользуясь только кистью, рукой и глазами. Но, видимо,
знали, кого бросать на этот участок работы. Буквы у корабельного художника мало
того что выходили одного роста и держали между собой похвальную дистанцию, но
еще и обретали всякие хвостики, ножки-рожки, завитушки и прочие красивости. Уже
написанное слово "серебряный" выглядело как стилизованное под старину название,
скопированное из первого кадра фильма-сказки...
вылазок отлавливал по закоулкам базы попрятавшихся гидернийцев из состава
угольного гарнизона. Иногда то оттуда, то отсюда доносились одиночные выстрелы.
Олес конвоировал отловленных на гауптвахту, простоявшую пустой совсем недолго.
В соседнем с "губой" здании Рошаль, начав с коменданта, проводил с задержанными
задушевные беседы. Мастеру охранителю было поручено выявлять среди гарнизона
толковых, нужных, не шибко лояльных по отношению к Гидернии солдатиков и, по
возможности без кнута, убеждать арестантов перейти под знамена вольного
корабля. Судьба же остальных - непереубежденных и попросту потенциально опасных
для предприятия, равно как и судьба двух матросов из "гидернийского корпуса" в
составе экипажа "Фраста", уличенных Рошалем в "подговаривании на бунт", была,
увы, предопределена. А что прикажете делать? Не оставлять же в живых людей,
которые не сегодня-завтра наперебой начнут докладывать командирам прибывших
позднее броненосцам о подлых пиратах с "Адмирала" и тыкать пальчиками в
сторону, куда означенный "Адмирал" почапал, набив трюмы дармовым углем...
служебный механизм отлажен, как швейцарские часы: командир над душой не стоит,
однако работа сполняется положенным чередом. Горизонт чист, дымов из труб
броненосцев-конкурентов не наблюдается. Отчего ж тогда не погостить малость...
"Путь" - где сейчас и вел на шканцах умные разговоры с верховным жрецом дня
Огненной зари. Жрецов, подобных Брозу, имелось в запасе еще аж трое. Жрецы
верховодили Детьми Зари поочередно, и не потому, что Дети наскребли всего
четверых жрецов (неделя у них состояла из четырех дней), а наоборот, по числу
дней недели - число командиров дня. В день Огненной зари все подчиняются Брозу,
даже остальные жрецы, до наступления своей очереди уравненные в правах .с
простыми людьми. А завтра и Броз встанет, что называется, в общий строй. Вот
такая, блин, у них иерархия с субординацией.
Год, называемый кругом, длится у них "четыре сотни шагов", где шаг - те самые
четыре дня. Сварогу стоило труда пересчитать в мозгу, сколько ж это будет, как
говорится, на наши деньги. Оказалось, их год равен четырем с чем-то там
нормальным человеческим годам. Значит, Брозу, который, по его словам, не так
давно обошел "девятый круг", где-то под сороковник, а Пэйле можно нарисовать по
их времяисчислению никак не больше четырех кружков...
не поймешь чем. То ли голос этого предводителя адвентистов четвертого дня
действовал на нервы своими интонациями гуру - вроде того, что "мне, избранному,
дарована высшая мудрость, дети мои, внимайте", то ли подобная жизненная позиция
- дескать, убьют, значит, так угодно высшим силам, а выживем - тоже слава Богу.
Оружия, как успел выяснить Сварог, у адвентистов растакого дня не имелось.
Вообще. Ни стрелкового, ни холодного - не говоря уж о пушках или торпедах. Но
на что-то же они надеются! Если на магию, то какого черта дали запереть себя в
сарае, спокойно отдали врагу единственную шхуну?
судно опреснитель, установленный на базе. Мол, чужая, чуждая, чужеродная вещь
несовместима с их правильной шхуной. "Она испортит корабль", - вот как сказал
Броз.
не переубедить.
Сварог предложил им сменить плавсредство без всякого удовольствия и отказ
воспринял чуть ли не с облегчением. Честно говоря, по нужде предложил. Нуждался
экипаж "Удара" в доукомплектации. Чтоб были полноценные вахты, чтобы в боевое
расписание не приходилось включать женщин и детей. Вот и предложил. Хотя
прекрасно понимал, что намучается с сектантами на борту. Всякие капризы на
религиозной почве, вычурные обряды, идиотский график жизни. И без того
коллективчик еще тот. Вон вчера опять схватились гидерниец с тоурантцем, дошло
до поножовщины, и не подоспей боцман-дож Тольго, не поучи того и другого
уму-разуму тяжелым кулаком - скорее всего, команда уменьшилась-бы еще на одного
матроса. А то лишились бы и двух. Сварог, конечно, рекрутировал бы в экипаж
отличников боевой и политической, значкистов ГТО и выпускников ДОСААФ - да
Суворов Виктор
Буркатовский Сергей
Посняков Андрей
Перумов Ник
Лукин Евгений
Браун Дэн